Глядя в окно, на луну, танцующую в закатных лучах, Читаю книжку - популярные ныне престолонаследные игрища: услышь мой рёв, здесь, на севере, мы не сеем. На наших плечах груз облаков и предчувствие финиша.
Под перестук засыпаю, но солнце ползет по ресницам, Поезд везет меня в чудо-страну, то ли давно прошедшего, то ли книжного мира, где львы платят свои долги птицам, а небо упомрачительно фиолетово.
Кажется, в этой вселенной Бог Солнца решительно проиграл: низкие-низкие облака, Борей воет тысячей яростных глоток; смотри: старый абориген разведал суровый северный край, посох воткнул в сосновнике, у болота.
Тут, - говорит, - хорошо, у большого красного валуна. Вода близко, зима близко, далеко рыцари вольного Камелота. Здесь, - говорит, - будем строить жильё, успокаивать шатуна, смотреть, как растут дети, не шастая за ворота.
Будем охотиться, будем водить баржу, если пойдём севернее - сможем распарывать тёплый живот моржу, добывать жир, нести домой, кормить собак. Если пойдём южнее от инея - сможем сажать табак, рожь, мак или, скажем, инжир.
Много чего ещё говорил суровый абориген своим. Не забывать, откуда ты есть пошёл - что может быть важней? Читай сверху вниз и справа налево, сверяй с кама-сутрой интим, но держись корней, снега и полярных солнечных дней.
|