У Бога, как у разбойника, много имён или лиц,
Много слабеньких шуйц и карающих десниц.
Отец, убивший своего сына - Триглав и Аллах,
Его никто никогда не видел - он вечно в разъездах и делах.
В храмах и мечетях, синагогах и церквах
Его расписные портреты есть в живописных словах,
Он сегодня слился с этапа, он в розыске, в бегах.
Он на земле и на небе, он на других берегах.
Его кто-то проклинает, а кто-то продолжает любить,
Все хотят его распять, но ещё ни никому не удавалось хотя бы посадить.
Он справедлив и опасен. Ужасен и красив,
За день в его белой конторе печатают тысячи ксив.
В приёмные часы, тёмной ночью, к нему приходят петиции,
Они летают по по архивам, как маленькие птицы и -
Просьбы о мести, о пощаде, жажде верха и дна,
Но до сих пор ни кто не знает, исполнялась ли хотя бы одна.
Миллионы призрачных гончих берут его праведный след,
Кто-то поёт, что его видел, кто-то плачет, что - нет.
Один священник сказал: ты часто с ним говоришь,
А я ему тихо ответил: "Брат, ты наверное п***ишь"!
И как его узнаешь? Вчера он ложился под нож,
Пластика для Неба - пожалуй, это звучит, будто лож,
Новое лицо, новый паспорт, новое имя - Элохим,
Это зафиксировал полумесяц вечерними воплями схим.
Группа крутых атеистов обивали ногами его Порог,
Они позабыли "попсу", здесь познав тяжёлый рок,
Секьюрити Адонай и Цафкиил о них доложили Отцу.
Разделывая тело Иисуса и скармливая его псу,
Он дал им сильный и жёсткий, но спокойный ответ:
Отдайте им мясо и кровь, и скажите, что меня нет!
Цербер передал по команде, словно продвинутый гид:
"Спустите их в харизматичный и креативный Аид"!
А вчера приплыл туда, словно звёздный пароход
Сын Златоглавой страны, необычный патриот.
Увидев плотно забитый костылями проход,
Он, не поверив, воскликнул: "Помнишь, как ты забрал мою мать?
С тех пор уже два года меня продолжает ломать".
Не дав чёткого ответа, его столкнули с небес,
И в тот же день ему сделал предложение бес...
А я всё хожу кругами, сдавая Бабкам Йогам Егэ,
И ото всюду, изо всех отдушин за мной наблюдает Бэгэ..