... Местами облезлый, со свалявшейся шерстью пёс сидел у входа в здание железнодорожного вокзала и, морща свою симпатичную мордашку, тоскливо вглядывался вдаль. Казалось, он думает о чём-то далёком и непостижимом, что доступно далеко не каждому уму. Перед ним стояла огромная, отшлифованная до блеска тарелка, наполовину наполненная мелочью. Одна сильно смятая сторублёвая купюра сиротливо возвышалась на горке белых и жёлтых монет. Стив, увидев эту психоделическую картину, завертел головой, но не найдя рядом его хозяина, растерянно пожал плечами.

- Зачем собаке деньги? - Спросил он у Милки, а сам со смехом добавил, - как у нас говорят - на фига козе баян!

- Из принципа, - ответил за неё пес, известными словами Остапа, не сводя глаз с известной только ему точки.

Стив вздрогнув, проследил за направлением взгляда собаки, но не заметил там ни чего, кроме какого-то грязного забора.

- Фу ты чёрт, а я то на секунду забыл, где я...

Пёс, увидев идущую к ним старушку, сделал бровки "домиком", изобразил на морде грусть и тяжело вздохнул. Старушка бросила пару монет, и что-то бормоча, проследовала дальше.

- Дай бог здоровья! - Поблагодарил её пёс.

- Спасибо, внучёк, - из-за плеча ответствовала старушка.

- Куда он смотрит? - Шёпотом спросил Степан у Милки.

- Туда, где сходятся линии мира... - задумчиво протянул пёс, по-прежнему не глядя собеседнику в глаза. Самое странное во всём этом было то, что пёс, посылая свои мысли собеседнику, при этом ещё и шевелил губами, изображая артикуляцию, и это ещё сильнее сбивало с толку.

- Послушай, дружок, у меня осталась одна десятикопеечная монетка, больше нет. Ты уж не обессудь...

И Степан положил монетку в тарелку.

- Не угадал, моё имя не Дружок.

- А как - Шарик? - Степан сатирически скривился.

- И не Шарик...

- Ну, тогда - Тобик!

- К вашим услугам - Пустымус Праймус! - торжественно представился пёс и выпятил грудь вперёд.

- Что-то мне всё это кажется оч-чень подозрительным! - сказал Стив, скосившись себе на правое плечо.

- Ну да, ты прав, это и есть тот самый, мой лучший друг. Ну и что, что он не человек. Здесь все разумные существа имеют почти те же права, что и люди.

- Почти?

- За это велась борьба многие годы. Так что дискриминация по видовому признаку здесь теперь практически отсутствует. Стесняться тебе нечего. Такую картину можно видеть часто...

- Да уж заметил, - И Стив проследил взглядом за женщиной и окружавшей её толпой ухоженных длинношестных пустолаек. Там были все - от болонок до борзых. Свора громко и наперебой обсуждала, в какой поезд им садиться, чтобы доехать до ЦУМа и какие там лучше сделать покупки. - Тогда чего твой друг сидит здесь и попрошайничает, ведь у него же есть право на питание?

- То, что я сижу здесь, это и есть моё право, - задумчиво ответил Пустымус Праймус.

- Причуды у него такие, увлечения, - пояснила Милка, - зарабатывать хочет сам. Нумизмат он. Видишь этот забор?

- Ну, вижу.

- За ним начинается другой район. Европа, Франция - восемнадцатый век.

- Что-то мне не претит сейчас столкнуться с маньяками-мушкетёрами! - засмеялся Стив.

- Не волнуйся, если нам повстречаются сии досточтимые господа, мастера шпаги, выпивки и обольщения прекрасных дам, полагаю, они не станут без повода нас закалывать и расстреливать из мушкетов.

- Но мсье, мой Французский далёк от истины... ну, в общем, его нет.

- Впрочем, сир, как знаете, можно выбрать и другую эпоху.

Но, немного подумав, Степан добавил:

- Мастера выпивки, говоришь...

Но его слова потонули в громком, хрипловатом вое Пустымуса. Стиву с визгом врезалась в уши мелодия "Аве Мария". Оказывается, старый пройдоха-пёс увидел группу людей в монашеской одежде и тут же устроил им импровизированный концерт. В тарелку, видавшую виды и деньги, как из рога изобилия посыпались монеты различных эпох.

- Да ты, Пустымус, оказывается, и мозги можешь выносить... - Степан заткнул пальцами уши, но... пение не прекращалось.

- Вот чёрт... - обречённо сказал Стив и продолжил слушание бесплатного концерта.

- Очередное наше развлечение - путешествия по различным мирам. Тебе нужно материализовать немного денег и одежду восемнадцатого века в вокзальном складском магазине, сдать в камеру хранения мелочь Праймуса и мы отправимся в камеру-портал для перемещений. Поезд, знаете ли, ходит только в пределах района двадцать первого века...

- Какая взимается плата за перевозки? И кто платит?

- Ты заплатишь, ведь ты же наш Хозяин. Ответишь в Сети на пару-тройку глупых вопросов (это формальность) и - вперёд!

- Слушайте, а у меня есть и другой план...