На Пасху ноль девятого выбрались с Владом в центр с фотоаппаратом. Погода отменная, солнце пытается пригревать, ветер напоминает что еще весна. Встретились перед входом на станцию метро «Сенная площадь». Отъелся соседушка на белорусской картошечке, морда - «Во!»(и руки развести как леща с полметра поймал). Ну и давай с ним наяривать по маршруту: Садовая – Грибаедова - Декабристов – Исакий – Медный всадник – Дворцовая площадь – Невский. Остановки, естественно, в тех местах, где коменты в интернете будут наиболее восторженными. В поисках более дешёвого заведения свернули с Першпектывы, и в итоге, присели в кафе недалеко от Владимирской, взяли по пиву и шаурме с картошкой, не белорусы что ли. Рассказывал мне новости из родного города и двора, кое-что шокировало: мать одного из наших соседей ударила папу ножом. Насмерть. Пятьдесят семь лет. Двое внуков – живи и радуйся. Ревность и водка отказали в спокойной старости. И семья - никто бы плохого слова не сказал: он – инженер, она – исключительно аккуратная женщина. Остальные все новости тоже крутились вокруг бухла с вытекающим из него измененным сознанием. Сравнивали жизнь здесь и там, сошлись на том, что в Питере лучше. Иначе и не могло быть. Час сидели травили байки.

Владу позвонили, и у него наметилась еще одна встреча, спустились на «Владимирскую», я попросил скинуть фотографии на электронный ящик, на этом и попрощались. Мне надо было перейти на «Пушкинскую», а оттуда с пересадкой до «Старой деревни». С вводом новой линии под землёй стало передвигаться сложней. Шутка ли: конечная станция в центре города!

По ступенькам немного вверх, по коридору в сторону эскалатора, на станцию имени великого поэта. На выходе из тоннеля трое в форме, а я иду на них один, праздник ведь, все или по хатам веселятся, или за городом на пикниках, вот те и "Христос Воскресе!". Сделал как обычно безразлично-славянское лицо – всегда помогало. Уже сделал шаг за линию этого кордона, как слышу:

- Сержант Мылымыгы…ов, Ваши документы, - вокруг в гражданском никого, значит это ко мне обращаются старший сержант лет двадцати пяти-семи с уверенно-наглым лицом и прапорщик с более спокойными чертами под сорок.

Растерянно побил себя по карманам и извиняющимся голосом говорю:

- Вот, блин, забыл. Куртку другую одел.

- Откуда сам? – оживился старший сержант.

- Из Твери, - если поможет обязательно там побываю, и цветы возложу указателю на въезде.

- Где зарегистрирован? – всё больше заинтересовывался обладатель лычек.

- Туристская, пять.

- Каким отделом милиции?

- Сорок четвертым, Приморского района.

- В каком военкомате поставлен на учет? – не унимался сержант.

- В Твери, Октябрьского района, - по – любому, или Октябрьский или Ленинский там должен быть.

- Когда приехал?

- Полгода назад, - за восемь месяцев первое такое попадалово, хотя первые три месяца документы были в порядке.

- Где регистрацию делал?

- Фирма «Цитадель».

- Это по твоей части, - сказал сержант коллеге.

- Давайте отойдем в сторону, - сказали две звезды вдоль погон.

- Как скажете, - ну, понеслась.

Завели в угол площадки перед эскалаторами, за какие-то перегородки.

- Достаньте всё из карманов всё содержимое и положите сюда, - указал на какую-то коробку прапор.

- Наркотики может быть имеются, - прищурился сержант.

- Помилуйте, господа, отродясь в руках не держал, пиво сегодня пил, не скрываю греха, так праздник ведь.

Ощупывали одежду с ног до головы, я руки поднял как пленный.

- Ты чего это? – удивились служивые.

- Ну, я Ваших порядков не знаю, как правильно вести себя преступнику.

- А ты не преступник. Так, хули-ган. Административное правонарушение совершил пока, - улыбнулись они.

- Вынимай деньги из кошелька, спрячь, а его дай сюда посмотреть.

Вот теперь точно попал. В одном из отделов лопатника лежит просроченная ещё в конце осени регистрация. С данными из белорусского паспорта.

- Так говоришь из Твери? – развернул её прапорщик.

- Как фамилия? – удостоверился он же.

- Всё было гладко: и Тверь, и отдел милиции, да только на военкомате прокололся, - тихо негодовал сержант, - зачем было врать, возможно мирно бы разошлись, для белорусов же всё проще.

- Ну, извините, ребята, - оставалось только развести руками, правда выскользнула на сторону милиции.

- Сейчас ещё одного поймаем, вызовем машину из ОВИРа, там с тобой разберутся. Мобильник давай. Без него ведь не побежишь, правда? – подмигнул старший сержант.

Ловцы заняли исходную позицию, и принялись за работу, благо поток из тоннеля увеличился. Я подошел к прапорщику прояснить своё скорое будущее:

- А что дальше будет?

- А это уже не наше дело. Придет машина, завезут, пускай там и разбираются. Штраф выпишут. Жди пока.

Во, попал,блин. Топтался по площадке, смотрел на ловлю: останавливали, отводили в угол, отпускали, и так минут пятнадцать. Рыба попадалась не того вида что надо, наконец, вокруг одного возникло оживление и суета, барахтался, взмахивал руками, потом затих, прыти поубавил, понятное дело - заарканили. Свиду вроде ничего такого, парень как парень, никаких антропологических и этнографических особенностей.Позвали и меня:

- Машина прибыла, пойдём.

Вслед за ментами пришлось вернуться на «Владимирскую», и подняться наверх, там у них своя комната, у входа. Пока поднимались на эскалаторе расспрашивал прапорщика:

- А сколько будет штрафа?

- По первому разу что-то около полторы, хотя это для россиян, тебе точно не скажу.

- А как быстро надо оплатить?

- Вроде как за две недели, - пожал он плечами.

В комнате нас обоих посадили в «обезьянник», за решетку, сержант сел что-то писать. Были там ещё двое по форме, один очень бравый хвастался:

- Вы тут по мелочёвке работаете, мы же больше всё по крупняку, по наркоте.

Очень уж не взлюбилась им вторая жертва, подначивали всё его, прицепились к переломанному носу:

- Где нос сломал?

- В детстве, - отвечал, судя по предшествовавшему вопросу о разрешении на работу, молдованин, в любом случае, обитатель постсоветского пространства, но близкой к славянской наружности, и со слабым елеуловимым акцентом.

- Ага, с качелей упал, - смеялись служивые.

Привели ещё одного, по виду явно таджик или узбек. На вопросы по-русски отвечал с трудом. Бравый мент блеснул знанием двух-трёх слов по-среднеазиатски, у всех восторг до кипятка.

- Где работаешь и проживаешь?

- Не работаю, живу у родственников, ищу работу.

Попросили выложить всё из карманов и пакета. Один из предметов – новая насадка для дрели в упаковке – вызвал у милиции особый интерес. Вообщем даже мне стало понятно, что мужик тоже запутался и попал.

Ко мне подозрительно вопросов не было, начались обсуждения на тему: «Кого будем сажать?». Старший сержант, сидевший ко мне спиной и писавший, повернулся и спросил:

- Тебя как звать?

- Александр.

- Шура значит. Не Шурика мы не посадим. Вставай, пошли со мной.

Прошли через вестибюль станции, он открыл дверь, за которой была лестница с курившим на ней по форме человеком, свернули сразу вправо в какой-то закуток со стоящими невысокими шкафчиками, помещение технического назначения, так назовем.

- Слушаю твои предложения, - не церемонясь начал ловец незарегистрированных.

- Я впервые в такой ситуации и расценок не знаю.

- А ты исходи из своих возможностей.

- У меня только две тысячи, и на них ещё прожить надо, я сейчас не работаю. Слышал, что это стоит рублей двести-триста.

- Издеваешься что ли? - наигранно недоумевал сержант.

- Ну, я не знаю, - промямлил я потупившись.

- Давай на «пятихатке» разойдёмся подобру-поздорову, - подвел он итог.

- У меня две по тысяче, - обрадовался я, что скоро с этим покончим, деньги мои он всё равно видел.

- Сдача найдётся.

В милиции дают сдачу! Как в супермаркете. Это вдвойне позитивный факт, переплачиватьне придется. Долго не мог найти деньги в карманах, оказались в нагрудном, рассчитался и на прощание, получив сдачу, услышал:

- Всё, Шура, надо делать вовремя. Больше не попадайся.

- Понял, спасибо за совет, - и вышел на свежий воздух.

Воистину Воскресе!