Огромный черный Понтиак медленно подъехал к одному из ресторанов Нью-Йорка. Это был блистательный и шикарный "Гранд-Мэддисон" на Восьмой Авенью. Высокий подъезд, золотые кисти балдахинов, витые столбы с удивительно изящными вазами, полными живых цветов. Здесь везде, в каждом вздохе, в каждом звуке слышался тихий прозрачный звон дорогого хрусталя, чудилось благородное мерцание столового серебра, витал аромат невероятных блюд.

Наш ресторан имеет честь угощать сегодня господ классическим тайским супом Том-Ям-Кха. Этот суп приготовлен на кокосовом молоке и включает в себя филе морского волка, припущенное в лимонном сорго и морской гребешок, маринованный в лаймовом соке с тайскими специями.

На второе будет подана свинина с хрустящей корочкой овсяного кляра, в соусе из можжевельника, выдержанного в ликере Драмбьюи, с пюре из цветной капусты и горошком по-французски. Кроме того, шеф-повар приготовил медальон из лосося под соусом со взбитыми сливками, велутэ из трюфелей по-луарски, а также вишневое суфле. Весьма привлекательно для ценителей выглядит сегодня винная карта: наряду с блистательным белым бургундским "Шассань-Монраше" мы предлагаем отборные красные бордоские вина - одно из лучших бордоских вин "Шато Леовиль" девяносто шестого года и выдержанный сен-жульен восемьдесят пятого года.

Да, это было именно то место, которое ОН хотел видеть. Которое хотел ощущать. Которое хотел сделать своим, присвоить себе, поглотить все без остатка.

Шофер вышел из понтиака и, поклонившись, открыл заднюю дверь. Двое широкоплечих помощников в черных классических костюмах бережно и аккуратно вынули из машины инвалидное кресло. Сверкнуло серебро спиц, провернулись колеса. В кресле сидел ОН.

Он был похож на узника Бухенвальда. Обтянутый кожей скелет. Ввалившиеся мутные глаза. Обессиленное тело, которое не может больше выносить истощения.

Поглощайте... Столько, сколько сможете, ешьте. А когда уже не сможете, все равно ешьте. Впихивайте в себя то, что вам так желанно. Давитесь собственным языком, обглодайте свои руки до костей. Пожрите своих младенцев и...умрите.

Город разрывался в муках. Разрывались переполненные желудки. Разрывалась человеческая плоть, раздираемая человеческими зубами. Предсмертными воплями разрывались глотки. И головы, в которые пускали пулю, разрывались смачно и хлестко, забрызгивая все вокруг своим недавним содержимым.