В самом центре нашего чудного города есть забор для записи всего. Любой желающий может приобщиться, сообщить о себе, о других, поразмышлять о превратностях судьбы. Василиса Чапаева часто использовала этот забор для рассказов о себе, такой неординарной обаяшке. Те, кто лично был знаком с девочкой, удивлялись буйной фантазии сказочницы, а те, кто знаком не был – просто не читали, считая персонаж неинтересным. Для полноты картины Крошка вывешивала на заборе свои фотографии, их, правда, было мало, как и событий в Васиной жизни, и были они убогими, как и сама Вася, но других взять было негде, а без них получалось совсем скучно.

Однажды Вася, подойдя к забору, увидела свое имя, написанное кем-то другим, сначала она подумала о популярности себя среди электората, потом прочитала содержание. Справедливость написанного сбила Крошку с ровного дыхания. Она даже и подумать не могла о другой трактовке фактов ее биографии и фотосессий. Ей так хотелось выглядеть уставшей от всеобщего внимания и кривотолков вокруг своего имени, а получалось, согласно текстам, самодовольная и весьма навязчивая пустышка, нетрендевшая обо всем на свете и ничего из обещанного не сделавшая.

Вася не была готова к осознанию возможности использования забора не только ей. Разумеется, все знакомые с девочкой, прочитали текст не по одному разу и сошлись во мнении о совпадении оригинала и письменного источника. Некоторым так понравилось написанное, что они приняли решение о его дальнейшем распространении по забору. Сделали отдельные записи для себя и своих друзей и позаботились о Василисе на случай, если она не успела прочитать. При этом не забывали высказывать Васе свою поддержку и осуждать ту сволочь, которая все это написала. Вопрос об авторстве был главным для Крошки. Круг ее общения был узок и примитивен, расширить горизонт не позволяла собственная ограниченность. Версии брать практически неоткуда. Было бы классно найти кого-нибудь, кто хотел бы за что-нибудь отомстить, но для этого надо было хоть в чем-нибудь себя проявить, а Васина жизнь похожа на показания умершего осциллографа. Весьма заманчивым было бы предположение об отвергнутом мужчине, который заплатил автору за поругание достоинства девочки, но мужчин Крошка видела только издалека, а ее достоинство ничего не стоит.

Написанное на заборе мешало девочке жить, тогда она взяла ластик и пошла, ломая ногти и каблуки, стирать рассказы. Наивная Вася не понимала волшебных свойств материала, чем больше трешь – тем больше появляется. К тому же забор распространился везде, он есть у школ, у институтов, музеев, у друзей, у кадровых агентств, написанное на них видно даже с Луны, бороться с этим бессмысленно.

На просторах нашей необъятной Родины живут сотни Чапаевых и тысячи Василис, но только одна узнала себя и задергалась как свинья на веревке. Остальные пренебрегли, мало ли что на заборе написано, и детей лейтенанта Шмидта всегда было предостаточно.

На самом деле Василиса Чапаева все сама про себя написала. Ее знакомство с красивой пятицветной кошкой не прошло даром. Пока Крошка валялась за заплеванном полу, киса слегка поцарапала ее длинным когтем и занесла в кровь сыворотку правды. Теперь Вася могла врать только днем, а ночью писала на заборе чистую правду. Писательством девочка занималась каждую ночь, а вот на заборе размещала только в полнолуние, поскольку страдала лунатизмом.

И правда, самый короткий и пошлый анекдот про Чапаева – это Василиса Чапаева.