так повелось – все бабы как бабы, а ей всегда двадцать пять:
не пигалица с медвежонком и точно не кляча с боками шарпея.
ей каждый фасон, как ни вырядись, сколько поверх не напяль, -
тик в тик – даже plus que parfait. вот такие живут, не старея:

морщины у глаз – украшают, а руки в запястьях – изящная кость,
и взгляд под ресницами изнемогает, как после хорошего секса.
дай скипетр – будет сидеть, как на троне, нанизанная на ось.
и каждое слово – все точно да к месту – как будто читает по тексту.

о ней много пишут, снимают воздушное, как пенка на капучино, кино,
рисуют в пастелях и акварелях, а модельеры дерутся за образ,
и делают мундштуки под тончайшие сигареты. а сходится все в одном:
ее не поймаешь, не запечатлеешь – не женщина – дымка, почти une ombre.

духи – от Шанель, туалет – от кутюр, все «r», как по тонкой струне.
все женщины курят, мужчины бледнеют, бросаются прямо в сети.
она из Парижа - живым экспонатом Лувра. куда ей – куда несуразной мне?
звезда прямо с неба, икона в реале, блестит – и НЕ существует на свете.

__________________

но что-то шептали соседи, с чего-то свихнулся поэт и долго стоял в окне.
и в серое небо, готовое к снегу, смотрели и пальцем тянулись дети.