1. 09.

Дождь льёт уже несколько часов. Если бы это что-нибудь изменило…

Сижу в кресле посреди гостиной в своей двухкомнатной квартире старого пятиэтажного дома на проспекте Мира.

Мне двадцать семь лет, я начинающий писатель. Не поздно ли начинать писать? – спросите вы. Какая вам разница?

Вот эти мои записки представляют собой несколько иное, чем просто рассказ или просто дневник. Возможно, это своего рода исповедь, стремление таким немудрёным способом заполнить лакуну в душе.

Здесь то, о чём не напишешь в рассказе.

В своих рассказах я развиваю тему потери. Я не однажды писал о смерти, расставаниях, предательстве, страданиях, и тому подобном. Я вникал в психологию Брошенного Человека, сближался с ним. Я часто даже спал с покинутой женщиной, которую сам же и выдумал. Вы понимаете, о чём я? Но не в этом дело. Я настолько был пропитан страданиями от потерь, что в какой-то момент ощутил полную свободу от этих страданий. Как это бывает: просто они переполнили мою душу, разорвали её и вылились все без остатка. Бессовестность – так можно назвать это состояние; или – опустошённость.

Таким образом, когда утром ушла Катя, мне было всё равно. Мы не стали устраивать скандал, но я точно знаю: сейчас она ревёт в жилетку своей матери, и дождь прекрасно ей аккомпанирует.

Бедняжка, она думала, что нашла своего милого, единственного, неповторимого. У женщин такая психология: имеют в жизни в среднем пять-шесть мужчин, и каждый – непременно тот самый, единственный, неповторимый. Какая чушь.

А кто ей сказал, что она вообще должна быть счастлива?

Чёрствый ли я человек? Утверждаю, что нет. Все мои друзья могут это подтвердить. Я не такой клоун, как многие другие, но могу вовремя пошутить или сказать своё веское слово в споре. Я много читаю, много думаю, анализирую (вы, наверное, уже заметили); я неплохой организатор и исполнитель, всё делаю качественно и со вкусом.

Хотя это и не суть.

2. 09.

Потеря. Это слово имеет скрытый смысл.

1. Потеря происходит только на эмоциональном, психическом уровне.

2. Потерять можно только то, что действительно любишь.

3. То, что ты выкинул сам – не потеря до тех пор, пока ты не начнёшь сожалеть о содеянном.

4. Шанс вернуть потерянное тем ниже, чем дороже пропажа.

5. Потерянную любовь не вернёшь (теоретически), но её можно воспроизвести (если хотите, воспользуемся термином «клонировать»)

Многие мои герои в итоге сходят с ума. Это неудивительно, ведь потеря (любая, от потери очков или работы до потери человека) – единственное, что выводит нас из себя, и в то же время единственное, что невозможно предугадать.

Какая из многочисленных разновидностей потери самая страшная? Для кого как. Обычно самая страшная потеря та, что происходит непосредственно с нами или в непосредственной близи от нас. Но это в синхронической модели, в диахронии же всё совсем по-другому, да это вам и не интересно.

Я много думал сегодня, для писателя это крайне необходимо. Возможно, размышлять даже важнее, чем записывать текст. Это как медитация.

3.09.

И вот я второй день задаю себе один вопрос: является ли потерей уход Кати (был ли он непредусмотрен?), или это простое (предугаданное) движение жизни, звено в потоке человеческих актов?

С одной стороны, это не может быть потерей (на эмоциональном моём состоянии это никак не отразилось, я «выкинул» её сам). С другой стороны, это и потеря (я люблю её, по-своему, конечно, привязался к ней, я не могу без неё жить так, как жил раньше).

И эти мысли, переплетаясь, составляют теперь главную проблему моего существования. Скажем так: я попал в переплёт своих мыслей.

Эти мои записки… Что я хочу ими сказать, прояснить, может, может и так…

Постскриптум: ходил сегодня гулять, на улице дождь.

4.09.

Сегодня последний день моего отпуска. А вы, наверно, уже подумали: что это за тип такой, что сидит в своём мягком кресле и рефлексирует, и ничего не делает. А дело в том, что у меня отпуск. И вообще: вам это знать необязательно было, ведь я же не спрашиваю, какого чёрта вы сейчас читаете эти записи, вместо того, чтобы пойти и, скажем, посеять у себя на огороде морковь.

Звонила Катина мама, звонили друзья, звонил начальник, опять звонила Катина мама. В конце концов мне это надоело, и я выключил телефон. Сколько можно?

«Пойду-ка я, сойду с ума!» Неплохая шуточка, правда? Подойдёт для одного из рассказов. А сейчас мне некогда, надо ещё кое-что сделать по работе, куда я завтра отправлюсь и, надеюсь, выкину из головы все эти бредни.

5.09.

Первый рабочий день прошёл хорошо. Конечно, для писателя неважное слово: «хорошо», это в школьных сочинениях только прокатывает, а от писателя ждут серьёзных объяснений, и слово «хорошо» их не удовлетворяет. Словом, коллеги подарили мне на день рождения набор письменных принадлежностей. (Забыл сказать: в день, когда ушла Катя, у меня был день рождения.) Начальник объявил о скором повышении (моём!), а новая секретарша улыбнулась мне так, как улыбаются, наверное, уличные шлюхи своим клиентам – с вожделением, а глазки, глазки так и горят! Хотя в этой области (в области уличных шлюх) я неопытен. Дела иметь не приходилось.

Ну очень симпатичная сосочка, прямо как из сказки. Я просто очарован.

Я почти забыл, что у меня было на уме ещё вчера, и вообще зачем завёл все эти записи, и раз уж на то пошло: наверное, их придётся прекратить, раз тема исчерпана.

12.09.

Уже 12.09., то есть прошла неделя с тех пор, как я забросил свои записи, да я ничего совсем не писал в эту неделю, кроме… там по работе что-то.

Чем я занимался на этой неделе? Как бы попроще-то объяснить?

Я влюбился! Я, прирождённый скептик и пофигист, втюрился в эту брюнеточку, то есть в Марину, как безумец! Я не могу без неё теперь, не думаю больше ни о чём, плохо сплю, то есть, таким образом, все признаки влюблённости налицо! Марина-а-а! Чёрт возьми, я люблю её! Ей 25, она секретарь и совсем не уличная шлюха, как я только мог такое подумать! Она очаровательна, умна, скромна!...

Из нас выйдет отличная пара, о, дай бог, чтобы это было так! Мы разговаривали, – с ней так легко непринуждённо болтать! – у нас много общего. Чувствую себя подростком, переживающим первую любовь. Немного волнуюсь.

Не знаю, как я перенёс прошедшие выходные; не видеть её – адская мука!

Знаю одно. Ради Марины мне придётся разрушить себя до самого основания и строить заново, как будто старый прогнивший деревянный дом сносят и на его месте возводят величественный особняк с мраморным парадным крыльцом и колоннами.

Кстати, я собираюсь сменить жилище и переехать в новостройку на Озёрной, там просторнее и уютнее. Что касается моего увлечения писательством, то я ещё подумаю, стоит ли продолжать. Мой друг однажды сказал, что любовь убивает творческий талант и вдохновение. Возможно, это и так. Будучи в печальном состоянии (это было так давно – неделю назад!), я больше размышлял, а теперь не чувствую в этом необхдимости.

Вы не против, если я напишу это ещё несколько раз?: Марина! Марина! Марина! Марина! Марина! Марина! Марина!

13.09.

Она прелесть и совершенство.

Сегодня вторник-тринадцатое, и сегодня день моего торжества.

Наши рабочие места располагаются напротив друг друга. По-моему, это знак. Надо попросить, чтобы она обращалась ко мне не на Вы, а на ты; ведь скоро…

И я начинаю думать о том, что будет, когда мы поженимся, сколько у нас будет детей и прочее. Я надарю ей кучу цветов и буду водить по ресторанам, сделаю её королевой! (Кажется, так не говорят: «надарю», это неправильно. Но мне нас…ть, дорогие читатели, и, поверьте, очень глубоко на это нас…ть!)

Белое платье. Пишу это, чтобы не забыть, подумать о нём перед сном. Мне нравится думать о белом платье, этом символе непорочности. Становлюсь романтиком.

Осталось совсем немного до того, как мир перевернётся.

Я счастлив!

15.09.

Вчера случилось то, что случилось.

Казалось бы, немного времени прошло с тех пор, как я начал эти мои записи, и близок тот миг, когда история начнёт повторяться.

Так или иначе, я сижу сейчас в кресле посреди гостиной в своей двухкомнатной квартире старого пятиэтажного дома на проспекте Мира. Вечер, и льёт дождь. Хоть бы это что-нибудь изменило!

Я сижу в кресле и вглядываюсь в темноту моего одинокого жилища, и темнота эта зловеща. Не спрашивайте меня, что произошло.

Как мало времени нужно человеку, чтобы он понял, осознал правду.

Завтра, всё решится завтра, а пока спать, спать.

16.09.

Б…ь! Всё пошло в …!

Сорвалось!

Такие дела.

Если это была шутка, то она не удалась. Но это – нет – была не шутка. Я оказался всего лишь отважным клоуном, пытавшимся стереть свой грим. Не вышло. Краска навеки въелась в кожу – не отмыться.

Дебил!

Мои глаза, милая, разве они не выглядели убедительными? Моё тело – разве оно не выражало полнейшего поклонения и преданности? Я оказался рогоносцем авансом: мне изменили, когда я только строил планы относительно женитьбы.

Я упал в такую лужу из грязи и презрения, что выбраться невозможно. Оказался в дураках, потому что не угадал расположения карт. Вывесил белый флаг, сшитый из остатков моей чести.

Идиот!

Наверное, придётся уйти с работы.

Только не спрашивайте меня, что произошло. Вы смеётесь, и правильно, что смеётесь.

А я поплачу – первый раз в жизни.

Если б вы знали!..

17.09.

Звонила мать Кати. У Кати была депрессия, и она резала себе вены. Но всё, вроде, обошлось. Я выключил телефон.

18.09.

Сегодня суббота, я целый день дома, анализирую своё положение. Пытаюсь быть объективным. Удивительно, как быстро возвращаются аналитические способности, когда тебе хреново.

Сам виноват, не спорю. Погнался за мечтой, как ребёнок. Больше не буду. Утёрся.

Катенька, как давно я не думал о тебе. Сколько капель воды с кровью – твоей кровью – утекло! Ты меня презираешь, да и себя, верно, тоже. Не стоит. Видишь, как я вляпался.

Я сам стал героем своего рассказа. Пример раскрытия темы.

Темы потери.

Поделом.

Я думаю над этим.

Любая потеря так или иначе восполнима, будь то человеческая потеря или пропажа очков, или зонтика. Кроме одной, самой страшной.

Невосполнима только потеря того, чем не смог, не успел завладеть.

Только то, что не имел, теряется навсегда. Становится звездой.

И вот эта моя маленькая звёздочка горит, горит где-то там, вдалеке, но небо затянуто облаками, и серая мгла, растворяясь в яде моей души, парализует движения и обостряет чувства. Больше серости, обыденности, посредственности, и я сам становлюсь серостью, становлюсь небом, низким, готовым пролиться вниз и смешаться с грязью.

Наступает утро, утро нового дня, и это уже 19-е. Днём звёзды не видны, и значит, всё в порядке.

Вы, может быть, хотите знать, что я собираюсь делать? Уволюсь ли я с работы? Сойду ли с ума? Буду ли продолжать писать? Чем же я закончу своё повествование, ведь должно же быть у него окончание? – Вы ждёте от меня объяснений.

Что я собираюсь делать?

А какая вам, чёрт возьми, разница?!