1.

Финал сентября. Пятница. Жара. Лекции закончились раньше обычного и студиозы, как школьники, вылетали из душных аудиторий. И уже на крыльце университета, сбиваясь в группки, растекались по набережной. К реке, к павильонам, в пампасы, на полюс к рыбьей матери, подальше от доменных печей и раскалённых сковородок города. На небе ни облачка, в тени за тридцать. Это после дождей-то со снегом.

Я задержался у кафедры возле фотовыставки. От созерцания оной меня отвлёк Вовка, лепший друг на курсе:

- Ну, чо, Вень, как обычно? Кепку по кругу, да по пивку?

- К жаре градус наращивать? Не-е, я - пас. Да и дела, Вов.

- Ну, как знаешь, а мы по кругу…

«Мугинштейн, ты меня понял? - Я вас понял, - сказал Мугинштейн и солгал…», - хмыкнул Бабель. Не было у меня никаких дел. Просто хотелось побыть одному.

Опустевший коридор, поделённый солнечным светом и тенью на две половины, чутко прислушивался к звукам с улицы и напоминал, что пора шевелиться. «Какую сторону принять, светлую или тёмную?», - задался я джедаевской проблемой, крутанул мечом, и пошёл по тёмной - там прохладнее.

«Хорошо, что к этому, а не с солнечной стороны, - думалось мне, приплюснутому к окну маршрутки, - что ж вам, челы, по пляжам не потеется? За город, на дачу!»

Сбросив дома конспекты, и прихватив сухой паёк, через пять минут я пристроился в конец бесконечной очереди на автобус до садоводства. Кроме вечных бабок с кошёлками и тележками, гомонили стайки тинэйджеров, явно желающих продлить удовольствия лета. Прикинув свои шансы попасть в транспорт и решив, что норма по давкам в маршрутках на сегодня выполнена, я тормознул «Жигулёнка» и, договорившись о цене, плюхнулся на заднее сиденье.

От трассы, где высадил меня водитель «Жигулей», до садоводства, по прямой через лес - полчаса спокойным шагом. Когда-то для нас с братом эта тропинка была настоящим приключением. С пиратами, индейцами, пришельцами с идинаховой звезды… Пока не заасфальтировали грунтовку и не запустили автобус.

Эх, Славка, как мне тебя не хватает!

Открывая калитку, зацепился взглядом за ранетку, усыпанную ярко-бордовыми яблочками. Листьев, пожалуй, меньше, чем плодов. Так, видимо, и уйдут под снег невостребованными - родители свой дачный сезон закрыли.

Отсюда, со стороны калитки, наш домик в глубине участка и постройки на фоне таёжных сосен и берез кажутся игрушками.

Иду по дороге к дому. Впрочем, дорогой её можно назвать только условно. Скорее, это газон с аккуратно подстриженной травой шириной метров шесть и длиной около сорока. Этакая изумрудная поляна. Весной, когда поляна желтеет от одуванчиков, отец, большой поклонник Брэдбери, поминая неизвестных мне святых, срывает цветки, набивает ими пятилитровую банку и делает вино с букетом романтики, ликёра и шампанского одновременно. Вино из одуванчиков.

Настоящее пекло. Я в тонком трико прячусь на скамейке в тени беседки. Шевелиться не хочется. Дожить бы до вечера. Из физических усилий получается провожать взглядом падающие с берез жёлтые листья, да иногда прикладываться к бутылке с морсом из холодильника. Осенью жаркая погода почему-то переносится труднее, чем летом. Наверное, организм уже взял прицел на зиму. Мысли киселём расплываются по столику, пепельнице, полной окурков, бетонной дорожке, по снулому кусту смородины. На этом месте в сознании щёлкает: был приказ пересадить. Но под давлением вражьих голосов - «Не к спеху», «Чудик, кто ж в жару пересаживает?», - порыв гаснет.

Вода в бочках за день успела прогреться и я с удовольствием обливаюсь. Вёдрами. С головы до ног. Задание выполнено. Теперь можно переодеться и растянуться на диване с книжкой в руках.

2.

Когда я снова вышел на поляну, солнце уже скрылось за верхушками деревьев. Прямо надо мной, догоняя солнце, серебрился еле различимый серп нарастающей луны. Порывшись в кармане, я достал монетку и показал её месяцу, впрочем, не надеясь на чью-либо щедрость в мою пользу.

Опустилось солнце

В сосны до небес,

Заострился сонно

Тёмно-синий лес...

Быстро стемнело. Месяц скрылся вслед за солнцем и в небе высыпали крупные, перемигивающиеся звёзды. Как и днем - ни облачка.

Привычно нахожу ковш Большой Медведицы, восточнее, почти скрытые за деревьями, мамины Близнецы. На юге - папины Рыбы, восточнее - Санькин Телец. Славкин Рак появится только зимой, что его всегда расстраивало, но на западе над горизонтом - Орёл, созвездие, которое он больше всего любил. Не могу найти своего Козерога. Он должен быть ниже Водолея. Нет, сосны мешают. Все яснее и яснее проступает Млечный Путь. Всё на месте. Изменился только я, моё окружение, мои спутники жизни...

Возвращаюсь в дом, надеваю старенькую "дежурную" куртку и вязаную шапочку. Долой освещение. Красота! Слева, чёрной плотной стеной стоит лес, справа, на фоне звёздного неба вырисовываются крыши соседских домов. Ни огонька. Только, далеко за горизонтом восток слегка подсвечен огнями города. Звёзды в зените почти перестали мерцать. В поселке тишина, лишь на окраине подвывает собака, да вдали за лесом перестукиваются на стыках колёса поездов.

Спускаюсь с крыльца и выхожу на середину поляны. Чтобы сделать то, ради чего, собственно, и приехал.

3.

Когда-то из своей очередной длительной командировки, отец привез огромную карту звёздного неба. Мы с братьями расстилали её на полу и мозолили колени, ползая по созвездьям. А потом на даче переходили от теории к практике. Здесь, на этой поляне, отец научил нас путешествиям к звёздам. Мы ложились на спину посреди поляны голова к голове, отец комментировал, заставляя почувствовать себя приклеенными спиной к потолку в высокой комнате, желательно, букашкой, и мы, в силу своего воображения, улетали в космос. Славка, в конце сеанса, как правило, начинал посапывать, У него было самое сильное воображение. Саньке, старшему брату, было проще. Он успел напрыгать с парашютом за сотню и ощущение свободного полёта ему известно. Дольше всех не мог «улететь» я.

А потом мы молча пили чай.

И вот сейчас я хочу совершить одиночный «полёт». Впрочем, нет, Славка остался где-то там, среди звёзд.

Подо мной мягкий, плотный слой травы. Надо мной космос. Изредка с небосвода срываются метеориты и, сгорая в атмосфере, оставляют свой прощальный трассер. Воздух прозрачный и я все глубже и глубже заглядываю во Вселенную. Но, звёзды по-прежнему надо мной. Уже начинает клонить ко сну. Вдруг мир переворачивается, и я от неожиданности вцепляюсь пальцами в траву, чтобы не сорваться в бездну. Дикий восторг, дыхание перехватывает. Я песчинкой зависаю над звёздами! Подо мной космос, за спиной, огромным невесомым рюкзаком планета. Постепенно осваиваюсь с новым состоянием. Вот опять вспыхнул метеорит и летит в меня снизу. Созвездия все перемешались, и Млечный Путь уже не выглядит туманным облаком. Это миллиарды звёзд, и у каждой есть свое место. Космос открылся, картинка перестала быть плоской, стала объёмной до окоёма. За каждой ближней звездой появляется следующая, следующая, уходящая в бесконечность. И хочется рассмотреть каждую, дотронуться рукой и обжечься, раствориться в бесконечности и… остаться.

Сейчас я разожму пальцы, легонько оттолкнусь, и улечу вниз, к звёздам...