Звонок в дверь – Жанку черти принесли.

- Явился, не запылился. Подпоил, обесчестил, бросил – думаешь, с рук сойдёт?

- Побойся Бога – между нами ничего не было.

- А, да ты ещё оскорблять! Короче, Алекс, хватит вдовствовать – я немедленно переселяюсь к тебе и беру в свои руки.

Только не это. Билли, выручай.

- Не вздумай дверь закрыть, сломаю, - Жанка утопала за скарбом, а я взмолился:

- Билли, сделай же что-нибудь.

- Душу можно отправить в Зазеркалье, а тело придётся оставить.

- Издеваешься?

- Реальная женщина из реального мира – мечта престарелого поэта. А у тебя что, не рифмуется?

- Скажу, не нравится – достаточно?

- Хорошо, попробую повоздействовать на чувственные клетки головного мозга – глядишь, слюбится.

- С тебя станется. Вижу, Билли, кердык подходит нашей дружбе – контры начинаются. Словом, так – если Жанка переселится сюда, снимаю оптимизатор, и бьём горшки.

- Хорошо, повоздействую на её клетки, хотя убийство любви - это преступление.

- Фигляр!

Мы не общались остаток дня, весь вечер. Ночью вздрагивал и просыпался от каждого шороха – казалось, вот-вот откроется незапертая дверь, и Жанка втиснется с подушками подмышками.

Утром успокоился.

Потом….

- Билли, не силен в физике процесса и геометрии перемещений, но интересуюсь – можно ли попасть на заданную спираль в расчётное время?

- Терзаешься?

- А ты как думаешь?

- Ну, раз хочешь - будет дана возможность поработать над ошибками. Исправишь?

- Постараюсь.

…. Знакомая комната, интерьер. Когда-то я здесь уже был. Шаги….

Мирабель вышла из кухни с блестящим пистолетом, уставившимся в мой лоб чёрным зрачком ствола.

- Извини, - сказала, присаживаясь на тахту, - мне так удобнее. Так о чём хотел со мной поговорить?

Я проглотил растерянность, как комок в горле. Ну, раз человеку так удобнее….

- Ты хочешь убить меня, Мирабель?

- Пока не знаю – посмотрим на твоё поведение.

- Ты хочешь убить, чтобы в газетах написали: «Судья Забелина обезвредила опасного преступника»?

- Считаешь, мне нужна такая слава?

- Я унесу в могилу твою тайну.

- А ведь верно.

Ствол пистолета, глаз Мирабель и мой лоб сошлись на одной линии.

- Ты неплохо держишься – не валишься в ноги вымаливать жизнь.

- Разве не видишь - я не преступник, а влюблённый дуралей, наивно понадеявшийся разбудить в тебе ответные чувства. Ради всего святого убери пистолет. Что мне сделать, чтобы ты поверила?

- Жить хочешь? Поползай на коленях: я всё равно тебя пристрелю, но минутой раньше, минутой позже – есть ведь разница.

Смотрел в глаза напротив, полные стального блеска и решимости, даже злорадства (над чем?) и засомневался, напрасны мои разглагольствования - она исполнит задуманное. Ну, а Билли хорош - разве не мог переместить чуточком раньше, и этот пистолет был бы теперь в моих руках?

Зрачок никелированного самопала настырно сверлил мой лоб.

- Почему ты не стреляешь?

- Передумала, - Мирабель подняла трубку и ткнула два раза пальчиком в клавиатуру телефона. – Дежурный….

Через полчаса на моих запястьях защёлкнулись наручники.

Уводимый нарядом, обернулся к Мирабель:

- Ты молодец. Я люблю тебя.

- Маньяк, - пожаловалась госпожа Забелина капитану милиции, целовавшему ей руку.

- Разберёмся, - сказал тот и натянул фуражку.

Остаток ночи провёл в обезьяннике. На следующий день перевели в СИЗО. А ещё через день вызвали на допрос и предъявили обвинение.

- За что паримся? – любопытствовали сокамерники, выслушав, констатировали, - лет на пяток строгача – какой адвокат.

Я зароптал:

- Билли, мы так не договаривались.

- Успокойся, пролетят, как один миг.

- Я сбегу.

- С тебя станется.

Твёрдо решил сбежать и на допросах не юлил, не запирался, во всём признавался и всё подписывал, что предлагали. Расчувствовавшийся следак панибратски хлопнул по плечу:

- Ну, молодчага, что сказать. Скоренько на суд, в тюрьму и с чистым сердцем на свободу.

Один из сокамерников, худой и прыщавый:

- Студент, ты случаем не педик? А то б повеселились.

Другой, знаток тюремного быта:

- Руки не отсохли? Иди вон на парашу – веселись.

И мне:

- Тяжка твоя житуха будет на зоне, студент: молод, лицом пригож – вот такие гомики задолбают.

Я, лёжа и беспечно:

- Отобьюсь.

- Это вряд ли, - бывалый пересел поближе. – Лучше вспомни, с ворами нигде не пересекался? Может, кого из авторитетов знаешь?

- Откуда? А впрочем, - я вспомнил и от волнения присел на нары. – С одним всю ночь костерок на Волге жгли, и трёп вели по душам. Кудияром назвался – погоняло, сказал, лагерное.

- Кудияр, Кудияр, - собеседник с любопытством всматривался в мои глаза. – Не травишь? За туфту языка можно лишиться.

- Не авторитет?

- Авторитет, авторитет. И авторитетам авторитет. Как выглядел, помнишь?

- Здоровый такой, мордастый, бородатый.

- Может, наколки?

- Видел одну, на запястье – в виде солнца или звезды с лучами.

- Солнце, солнце, - собеседник выдохнул облегчённо и хлопнул меня по колену. – Он-то тебя запомнил?

- Чёрт его знает. Просил остаться.

- После суда, как на этап пойдёшь, пошлю вперёд маляву – должна подействовать.

- Спасибо Кирилл Владимирович.

- Откуда знаешь?

- Следак сказал.

- Забудь. Кашап я, так и запомни – Кашап.

Следователь на последний допрос кока-колу принёс:

- Угощайся. Распишись, здесь и вот здесь.

Потянул за тесёмочки, закрывая папку:

- Готово дело – завтра в суд.

Перегнулся через стол и доверительно:

- Я бы этого сержанта из ППС сам треснул – вешает, козёл, на тебя всяку муть. А я же вижу - человек интеллигентный.

Прощаясь:

- Адвоката тебе назначат. Повезёт – условным отделаешься. Ну, будь здоров.

Не повезло. Адвокат заторможенный достался, а обвинитель – сама страсть. Судья, женщина преклонных лет, приглядывалась ко мне с доброжелательным любопытством, но когда Мирабель засвидетельствовала, что попытка изнасилования не имела место, охладела – тонкогубый рот изогнулся в брезгливой гримасе. По трём статьям обвинения наскребли мне суммарно два с половиной года отсидки. Прощай свобода!

Кашап, должно быть, отправил обещанную маляву – на этапе ко мне с любопытством приглядывались не только зэки, но и конвойные. А в Т-ой ИТК №5, куда прибыл через неделю после суда, даже какой-то подозрительный вакуум образовался. Казалось бы, человек с гражданки, полон новостей, историй нерассказанных, но ко мне не подходили с вопросами, не справлялись об имени-отчестве, не объясняли лагерных порядков – кто есть кто, кого следует гонять, а кого бояться. В столовой за столом сидел в гордом одиночестве. Да и чёрт с ними! Вот делов-то – зэки не берут в компанию.

При ИТК функционировал завод ЖБИ, обеспечивающий ближайшие стройки фундаментными блоками, стеновыми плитами и плитами перекрытий, бетоном и раствором. Меня определили в бригаду цементников, коих задача была – бесперебойная подача цемента в производственные цеха. Подавался он из силосов по трубам и имел вредную привычку распыляться в воздухе. Нам, конечно, выдавали респираторы – раз в неделю – но хватало его на полдня: пот и пыль цементировали марлевую ткань так, что она становился непроницаемой для воздуха. Дальше кто как мог, защищал свои лёгкие. Я просто не дышал, а коллегам доставалось – приходили с ужина, падали в кровати и надсадно кашляли, сплёвывая кровяные сгустки. Бесчеловечно? Ну, так, братцы мои, на то и тюрьма, чтобы через страдания плоти к очищению души.

Полуочищенные души с недельку меня не замечали. А потом….

Старик седой, щетинистый, сутулый вдруг, проходя, цапнул мою чашку с баландой.

Что-то новенькое! Поднял голову, проводил взглядом – изголодался бедолага? Нет, тут другое, подсказывала интуиция – началась проверка на вшивость. Догнать, отнять, набить морду – продемонстрировать себя? Это со стариком-то? Да пусть не подавится. Мне не жалко, мне тюремная пища поперёк горла. Молил Билли – избавь, а он – терпи, казак, а то мамой станешь.

Так и остался сидеть, склонив голову над опустевшим столом. А на меня поглядывали….

На следующий день старик остановился у моего стола. Благодарить пришёл, деда? Бери, ешь, не стесняйся…. А он, стервец щербатый, взял да и плюнул в мою чашку с недоеденной кашей. Ну, это уже откровенный вызов! Опешил на мгновение, а потом ухватил его за стриженный затылок и мордой расплющил алюминиевую чашку о столешницу. У хрыча лопнула кожа над бровями, изо рта и носа потекла кровь, а на щеках желтела пшёнка. Ко мне подскочили два охранника и под белы руки увели в карцер. Начальник режима наутро срок определил – десять суток.

По возвращению в команду ждал сюрприз – со мной заговорили тюремные авторитеты.

- Вопрос остался незакрытым. Вечером в курилке….

Вечером в курилке жалкий дедок затравленно посматривал на меня и с мольбою за мою спину, откуда неслись реплики:

- Не дрейфь, Гандыба, врежь ему! Первым бей, первым!

А я миролюбиво:

- Дед, если тебе хавала не хватает, подходи, не стесняйся – мы же русские люди - поделюсь. Плевать в еду грех – за это в церкви осуждают, а в приличном обществе по морде бьют.

- Дай ему, дай! – понукали сзади. – Да врежь ты.

Я обернулся:

- Это вы что ль приличное общество?

Азарт тотчас угас, лица посуровели. Меня пригласили в каптёрку на толковище.

- Говорят, ты с Кудиярчиком в корешах? Ну-ка, черкани ему маляву, мы перешлём.

Передо мной клочок бумаги, огрызок карандаша. Что написать? «Помнишь, дорогой, как звонницу на Волге ставил, а тут я приплёлся?» Разве вспомнит то, чего не было?

Нет, не то.

Послюнявил карандаш и написал: «Хочу сорваться, помоги укрыться. Алекс».

Записку мою прочли, ухмыльнулись, хлопнули по плечу.

- Жди ответа.

Цемент шёл непрерывным потоком, и можно было перекурить. Бугор опустил респиратор на шею, сунул сигаретку в рот.

- А по мне, не тянешь ты на Алекса, Студент – нормальное погонялово.

- Пусть будет. Просто Кудияр знал меня под Алексом.

- Ну-ну.

А через неделю:

- Алекс, тебе ответ с Кагалыма.

На клочке бумаги незнакомым почерком два слова: «Уйди добром».

- И на словах велено передать, - продолжил бригадир. – Явишься в город Н-ск, найдёшь Смотрящего, вручишь это послание и займёшь его место. Легенду и ксиву на месте спроворишь.

- Чёрная метка?

- Надо полагать.

Кудиярово послание спрятал в ножку тумбочки и начал готовиться к побегу.

- Билли.

- Уймись, а. Работаю над темой, работаю. Всё будет сделано законным путём, без криминала. Потерпи.

Через два месяца после задержания в квартире Мирабель меня вызвал начальник ИТК.

- Характеристику на тебя затребовали, Гладышев, из Минюста. Носом чую – условно досрочное. Так бывает при судебной ошибке, чтоб кафтан не запачкать. Что писать-то – усердно трудишься, режим не нарушаешь, а? Карцер за что? Правое дело? Напишу, напишу, как надо – небеспохлёбся. Неужто мы не понимаем? Восстановишься в университете, академиком станешь – меня вспомнишь.

Нормальный майорик.

На мне гражданская одежда. Последний и напрасный шмон – Кудиярова грамотка надёжно спрятана в куске мыла. Гремят за спиной стальные двери. Свобода!

В кармане справка об освобождении и немного денег – мой скудный заработок. До Москвы, пожалуй, добраться хватит.

- Билли, ну что, финита ля комедия?

- Ты о чём?

- Студента пора отпускать – пусть займётся научными опытами, а в Н-ск поеду я, в своём естестве.

- Что-то новенькое.

- Ну, не его это судьба. Зачем парня тянуть в преступный мир?

- Сам-то не боишься?

- А вот и проверим.

…. Очнулся на диване московской квартиры. У изголовья Жанка:

- Ну, слава Богу! А я уж думала, что случилось – спит и спит.

- Долго спал?

- Почти двое суток. Квасу хочешь?

- Давай.

Жанка утопала на кухню.

- Билли, как это двое суток? Я же в заключении два месяца был.

- Там два месяца – здесь два дня. Пространственно-временное искривление. Надо объяснять?

- К чёрту! Мы же в Н-ск хотели.

- Космолёт во дворе.

- А Жанка что здесь делает?

- Переехала жить – такая любовь.

Пришла Жанка с кружкой кваса.

- Пей.

Я выпил залпом и вслух сказал, что подумал:

- Вот она, идиллия семейной жизни.

Жанка пригладила мои волосы.

А я поднялся и к выходу.

- Куда? – нахмурила брови подруга детства моего.

- Как куда, за цветами, - соврал, не моргнув глазом.

- Ой, я розы чайные люблю.

В хоккейной коробке стоял космолёт.

Я заколебался:

- Билли как-то, некрасиво с розами получилось.

- Кто за язык тянул?

- А как сорваться?

- Ну, по возвращению.

- А если затянется командировочка?

- Скажешь, инопланетяне похитили.

Мало-мальски успокоив совесть, забрался в кресло пилота, закрыл люк-трап нажатием кнопки.

- Объявляем курс?

- Объявляй, - это Билли.

- Да ты его и так знаешь – Зазеркалье, Россия, город Н-ск.

И космолёт совершил прыжок через время и пространство.

Городишко понравился – улицы прямые, зелёные, на окраинах многоэтажки, центр в традициях середины прошлого века, с Ильичём на площади.

Зашёл в какую-то забегаловку, подозвал официанта с блокнотиком:

- Я от Хозяина. Мне нужен Смотрящий за городом, и пока жду – кружечку живого.

Малый ушёл в растерянности, ничего не записав.

Тут же явился хозяин, суетливый субъект кавказской наружности.

- Чем могу быть…?

Я повторил.

- Наверное, дорогой, ошибся – у меня приличное заведение.

- А если не ошибся, у тебя, курносый, будут неприятности.

- Подожди, брат, - нацмен сделал знак, и передо мной поставили кружку пенного.

Его не было с полчаса, но я не спешил.

- Придётся покоротать час-другой – сказали заняты, но будут обязательно.

Мне принесли ещё два пива и шашлык.

Примерно через час в заведении появился худощавый малый, присел за крайний стол у двери, прощупал меня пронзительным взглядом, пошушукался с курносым и удалился.

Ещё час прошёл. Вваливается толпа такого вида молодцов, что немногочисленные посетители дружно потянулись к выходу. Ребята расселись за столы, а трое ко мне.

- Ты чей? – средний задаёт вопрос. Скулы крепкие, нос сплюснут, уши прижаты – типичный боксёр.

- Ты за городом смотришь?

- А разве не видно? – повёл влево взглядом вместе с лицом, вправо.

- Тогда тебе письмо от Кудияра, - и подаю бумажку.

Он прочёл, лицом побагровел да как саданёт ногой столик, за которым я сидел. Пустые кружки на пол, четырёхногий перевернулся, и два бойца кинулись его пинать. Если бы этот удар достался мне, они с таким же остервенением катали моё тело по полу. Недоумки, но как выдрессированы на жесты хозяина!

Столику пришёл конец. Приговорённый Смотрящий успокоился.

- Как кличут?

- Алекс.

- Макс, - представился он и протянул руку для пожатия.

- Где устроился?

Я пожал плечами.

- Деньги есть? Ксива? На блатхате пока почалишься.

Мы вышли из заведения.

- Садись к ребятам, - кивнул на чёрный джип.

Меня не устраивала инициатива в его руках.

- Макс, город сдашь мне. Завтра с общаком на доклад.

Он взвыл от огорчения, ринулся к серебристой Ауди, выхватил из салона автомат и запустил в небо над моей головой салют из трассирующих пуль.

- Это мой город!!!

Стоящая в полуквартале милицейская машина стремительно стартовала с места и скрылась на перекрёстке. Я проводил её взглядом и сел в джип.

- Поехали.

В частном жилом доме, где оставили меня Максовы бойцы, умирали со скуки три полуодетых типа и две полураздетых девицы. Хозяева – полупьяный старик и пронырливая старушка.

- Свежак, - заявила брюнетка и цапнула меня за пах.

- Может, в карты, мужик? – предложили мужики. – Бабло есть?

- Мне отдохнуть, - обратился к хозяйке.

- Что, и не выпьете с компанией? – поинтересовалась та, застилая простынею диван на веранде. Принесла подушку, кинула плед.

Старушка ушла, погасив свет. Я разделся и лёг. Явилась блондинка.

- Подвинься, - пристроила кругленький задок на край дивана. - Деньги есть – минет сделаю.

Я улёгся поудобней, положил под щёку ладошку:

- Лучше расскажи о себе.

- Ты же из тюряги – голодный должен быть.

- Больше по общению.

И она поведала историю, в которой была пьющая мать, отчим-насильник, бегство из села, интернат ПТУ, заводская общага.

- Теперь вот здесь.

- Пьёшь? Куришь? Колешься?

Она замотала локонами Мэрилин Монро:

- С наркотиками ни-ни.

- А ты красивая. Принеси гитару – я спою для тебя.

- Меня Наташкой зовут, - она упорхнула, а я встал и натянул брюки.

Она умела слушать – полуоткрыв рот, склонив голову, с детской верой в сказку в наивном взгляде. Всплакнула на беду с зелёными глазами. Потом притихла и уснула в углу дивана. Я отложил гитару и примостился в другом. Спать не хотелось.

- Билли, она прелестна.

- Идеализируешь. Это проститутка.

- И, стало быть, не человек?

- Любая профессия накладывает отпечаток.

- Например, на меня….

- Сибарит.

- Повторяешься. А на неё.

- Все сопутствующие пороки – враньё, воровство, стервозность.

- Не верится.

- Проверь.

Утром за мной заехал джип. Водитель представился:

- Славик.

Натали застыла в дверях с полуоткрытым ртом и широко распахнутыми глазами.

Что сказать?

- Работай над собой – курить бросишь, в жёны возьму.

- А я уже бросила.

Никто меня за язык не тянул.

- Тогда поехали.

В джипе:

- Где жить станем, дорогая?

- Не знаю.

- А где хочешь?

- В «финских домиках».

Славик пояснил:

- Новый микрорайон – сплошь крутые коттеджи.

Я ему:

- Меня доставишь, поможешь леди выбрать дом.

Меня доставили на городской стадион к административному корпусу. За столом в одном из кабинетов восседал Макс, на стульях вдоль стен его молодчики. На полках кубки, вымпелы на гвоздиках, в рамочках похвальные грамоты. На столе видавший виды чемодан с потемневшими стальными уголками.

- Твоя резиденция? – вместо приветствия. – Стиль классического примитивизма. Ладно, ни в подвале.

- Общаг? – открыл чемодан, полный российских дензнаков разных достоинств. – Сколько здесь?

Тишина.

- Казначей есть?

Молчание и сопение.

- Бухгалтер? Понятно. Уступи-ка дяде место.

Макс пересел к бойцам.

Я нашёл в телефонном справочнике городскую службу занятости и набрал номер.

- Мне нужны кассир и бухгалтер с опытом работы на самостоятельном балансе. Прямо сейчас. Да, конечно, пусть будут женщины. Обзвоните, подготовьте адреса, сейчас за ними заедут.

Положил трубку.

- Кто на колёсах? Дуй в Центр занятости, и чтобы через час дамы сидели здесь.

- Теперь с тобой, - поднял тяжёлый (я так думаю) взгляд на Макса. – Долги перед Движением есть?

- В том-то и дело, - тот подскочил с места.

- Сидеть.

Я выдержал паузу, сверля виновника взглядом.

- Это не хорошо. Надо исправляться. Бери людей, сколько надо, и вперёд – за баблом. Сначала с недоимщиков, потом с неохваченных. Объясни народу популярно – платить должны все. Нас Президент уполномочил навести в стране порядок, и мы его наведём. Всё ясно? Вперёд!

Бойцы дружно поднялись и потопали за Максом.

- Стоять! Я сказал, сколько надо.

Макс отобрал двух горилл и скрылся за дверью.

- Рассаживайтесь, господа, беседовать будем.

Снисходительно поглядывая на плечистых и рукастых слушателей, я говорил, что наступило время, когда бабло надо не выколачивать, а зарабатывать - в цене будут те, кто в ладах с головой.

- Вот вам первый тест на сообразительность – мне нужен офис в центре города, где не стыдно людей принимать. Кто угодит – премирую.

Бандиты шумною толпой отправились за премией.

Женщин звали Нина Васильевна и Лидия Васильевна. Они были похожи, как сёстры. С одинаковой настороженностью поглядывали на меня и молодца, их доставившего.

Я не стал выяснять, кто из них кто, а откинул крышку чемодана:

- Деньги надо пересчитать, отсортировать, упаковать.

И молодцу:

- Поможешь.

Впорхнула Наташка:

- Мы нашли дом. Замечательный. Поедем, посмотришь.

В машине водителю:

- Мне нужна ксива. Где у вас паспортный стол?

В коридоре у каждой двери толпился народ. Не было очереди в кабинет начальника. Туда мы со Славиком и направили стопы. Пышногрудая блондинка в погонах майора округлила зрачки за линзами очков:

- Вам чего?

Я положил перед ней справку об освобождении и сел без приглашения:

- Паспорт нужен.

- Пишите заявление. Есть установленный порядок – там, на стенде в коридоре, всё расписано.

- Ты, курица, не поняла, с кем говоришь? Славик объясни.

- Легко, - сказал верзила и извлёк из кармана отвёртку.

- Я поняла, - майорша подхватилась куда-то с моей справкой.

У отвёртки – я потом узнал – в этом городе своя история. Её вставляли в ухо провинившемуся, и он исправлялся. Если не понимал – протыкали барабанную перепонку. Приговорённому пронзали череп. В кармане таскать опять же безопасно – не оружие.

Майорша скоренько притопала.

- Сфотографироваться надо.

- Там очереди.

- Я провожу.

С новеньким паспортом гражданина Российской Федерации продолжили путь.

Домик был чудесный – двухэтажный, с лоджией, встроенным гаражом – манил и радовал глаз цветными крышей, стенами и евроокнами с решётками. Асфальтированный подъезд и зелёный газон за чугунною оградой.

- Ещё не заселён, - сообщила Наташа и сложила ладошки на моё плечо. Она и подбородок хотела пристроить, но не хватило ростика.

Я легко поднял её одной рукой и понёс к калитке. Заперто.

- Чьи дома?

- Рамкулов строил, частный предприниматель.

- На чьи деньги?

Славик не знал.

- Найти сможем?

- У него тут база неподалёку.

- Поехали.

Джип миновал распахнутые ворота строительной базы и подрулил к административному корпусу. Ломая ноги, следом нёсся охранник, запоздало выскочивший из будки:

- Куда прётесь, сволочи! Вот я вам колёса попротыкаю.

Славик без лишних слов нокаутировал его отличным апперкотом.

- Тебе лучше остаться в машине, дорогая.

И мы прошли в корпус.

Господина Рамкулова на рабочем месте не оказалось – рыскал где-то по объектам.

- Ищите, - приказал перепуганной секретарше.

Это был симпатичный татарин – круглолицый, улыбчивый, с превосходным чувством юмора. Достал коньяк из секретера:

- Да хоть завтра вселяйтесь, только с Главой согласуйте – он инвестор или его друзья с северов.

- Завтра согласуем, а вселяться будем сегодня. Ключи дай.

В джипе Славику:

- Отвезёшь меня на стадион, и прокатитесь с Натахой по мебельным магазинам. Счёт с доставкой оформите на охранное агентство «Алекс». Запомнил?

Нина Васильевна с Лидией Васильевной работу исполнили, томились в неведении и ожидании. Денежные купюры, упакованные и подписанные, рядочками уложены в родной чемодан. Сверху листок ведомости.

- Сколько? - Я пробежался глазами по столбцу цифр до графы «итого». – Отлично.

Дамам:

- Вы приняты на работу и немедленно приступайте – мне нужны учредительные документы на частное охранное предприятие «Алекс».

- Здесь? – Нина Васильевна обвела растерянным взглядом кабинет, больше похожий на «тренерскую». – Можно я дома на компьютере?

- Можно, но документы утром должны быть в налоговой.

До конца дня пришлось решать ещё одну проблему.

Ребята нашли офис. Замечательный офис! Рядом с центром в жилом высотнике две квартиры первого этажа были объединены и имели парадный вход с торца задания. Тут же стояночка на десяток машин. Место что надо!

На стеклянной двери табличка: «Сдаётся в аренду» и телефон.

- Звони, - приказал одному бандюку, а другого, вручив свой паспорт, послал за мобильником.

Явился хозяин офиса.

- Показывай.

Помещение было безупречным и внутри – не только евроотделкой но и расположением комнат. Имелся кабинет с приёмной, ещё две пустующие комнаты – под бухгалтерию и дежурку. Рекреация – бандитам в нарды играть. Ну и, кухня, ванная, туалет, спальное помещение – для гостей или дежурного.

- Ваши условия?

Владелец сети продовольственных магазинов по сути, и еврей по национальности озвучил сумму:

- Это первоначальный взнос, и потом ежемесячно….

- Отлично, отлично, - я кликнул парней. – Сбегайте за коньячком – такое дело след обмыть.

Сидеть было негде. Я поставил пластиковые стаканчики на подоконник и раскупорил бутылку.

- Ну, давай за знакомство.

И сразу налил по второму.

- Ты Движение признаёшь?

- Меня менты крышуют, - мой собеседник напрягся.

- Что, прям деньги берут из ваших рук? Совсем в органах совести не стало.

- У меня брат в милиции.

- Ну, это меняет дело. Твой брат служит в милиции, и ты им гордишься. Верно? А теперь повторю свой вопрос: ты Движение признаёшь?

Собеседник затравленно огляделся:

- Да, конечно.

- Отлично! – я хлопнул его по плечу. – Давай выпьем.

Мы чокнулись.

- Раз признаёшь, значит платишь. Только я не вижу смысла в перекладывании денег из левого кармана в правый. Давай договоримся так - мы здесь открываем агентство и берём твои магазины под охрану и оборону. Заметь – бесплатно, в ответ на твою щедрость.

- Но у меня договор с вневедомственной охраной.

- Я тоже думаю, зачем тебе две структуры кормить?

- Я посоветуюсь с братом.

- И с женой, и ребятишками – все жить хотят.

- Можно я пойду?

- Иди, если договорились. Ключи оставь.

Мне принесли мобильник.

- Кто знает, наберите номер Макса. Алло, как дела наши безнадёжные? Идут помаленьку? На завтра ничего не планируй – повезём деньги в губернию. Представишь меня Смотрящему за областью. Машину к восьми часам на Сиреневую 12. А сейчас забери чемодан. Пока.

И бандюкам:

- Ну что, господа сотрудники охранного агентства, с завтрашнего дня в этом офисе начинаем круглосуточное дежурство. Кто отвезёт меня домой?

От моего нового дома отъезжал мебельный фургон.

Славик сидел за столом в кухне, а Наташа жарила бекон с глазуньей.

- Всё успели?

- Да что ты! – новоселье подкрасило её щёчки румянцем. – Только кухню, спальню и столовую – полдома пустует.

- Завтра продолжите.

Славик оторвал зад от табурета. Наташа:

- Куда? А ужинать.

- Жена заждалась, - это я.

- Я холост, - это Славик.

- Тогда оставайся.

Мы поужинали втроём. Потом Славик уехал, а Наташа, взяв меня за руку, повела на экскурсию по пустующим комнатам.

- Здесь будет гостиная. Здесь твой кабинет. Тут детская.

Ночью в постели:

- Дорогой, дом большой – втроём нам будет веселей.

- Ты привезёшь свою маму?

- Дочь. Ей три годика, она прелестная девочка. Вы подружитесь.

- А где сейчас?

- У моей бабушки.

…. Наташа спит – на моём плече её белокурая головка.

- Билли, не правда ли, она прелестна?

- Седина в бороду?

- Погоди, мы ещё с Наташкой детей нарожаем – будет тебе ирреальное Зазеркалье.

- Было б интересно, с научной точки зрения. И о подруге твоей готов забрать слова обратно – не до конца испорчена.

- Да брось юлить – совсем не тронута средой.

- Конечно, если тебя не напрягает её прошлое. Лучше расскажи, откуда у сына профессорши и внука генерала бандитские ухватки?

- От предка казака.

…. Макс прикатил на серебристой Ауди, но за рулём был боец.

- Едем?

- Заглянем в офис.

- Новый дом, новый офис – не круто начинаешь?

Я промолчал.

Офис был на клюшке и никого.

- Что за на фик? Макс, обзвони лежебок – чтобы через двадцать минут были здесь.

Народ начал собираться через десять минут. Привезли Лидию Васильевну. К ней и обратился:

- Помогите ребятам составить интерьер служебных и бытовых помещений. Подключите телефон, посадите дежурного. Дайте рекламу в СМИ: «Частное охранное агентство «Алекс» на страже ваших интересов» - или что-то в этом роде. И ещё – мне нужна секретарша. Подберите среди ваших знакомых или в службе занятости.

В дороге Макс:

- Смотрю, у тебя всё по серьёзному. И пенсию начислять станешь? В нашем деле до преклонных лет не доживают.

Потом:

- Мне какую роль доверишь?

- Начальника оперативной службы устроит?

- Годится.

Смотрящего за областью звали Сан Саныч.

- Тебя Кудияр рекомендовал? Он в людях разбирается.

Кивнул на чемодан:

- Долг привёз?

- Всё, что имеем. Остальное частями – за год-полтора рассчитаемся.

- Годится. Тут другая тема – вникай. Раз в месяц по трассе через твой район будет проходить транспорт с интересным грузом – надо обеспечить безопасность.

- Дурь?

- Не заморачивайся – груз до места назначения дойдёт, вы свою долю получите.

- Есть предложение – мы конвоируем груз от казахской границы до вашего блок-поста.

- Это 150 километров, четыре административных района.

- Я беру ответственность за безопасность груза – вы прощаете нам долг.

- Там товара на сотни миллионов, один прокол и дырка в черепе.

- Не собираюсь жить вечно, но и до срока не хочется.

- Я подумаю.

На обратном пути Макс:

- Ты что задумал?

- Увидишь.

- Рисковый парень.

- Ты тоже: такой долг накопил – могли бы бестолковку завернуть.

Наташа позвонила, плача:

- Алёша, к дому менты подкатили, требуют открыть. Что мне делать?

- Никого не впускай. Скажи, что им сейчас позвонят – пусть подождут.

Макс:

- Что там?

- Менты наехали. Сдаётся, градоначальник пакостит. Ты с ним на «ты»? Брякни, объясни – сейчас подъедем, всё уладим.

Макс приложил трубку к боксёрскому уху:

- Алло, Михалыч, привет! Как жив-здоров? Молюсь, молюсь. Что там за буза на Сиреневой 12 в «финских домиках»? Ну, так всё решаемо, Михалыч – сейчас подъедем и разберёмся. Да, у нас новый Положенец - ему нужна берлога. Когда мы были без бабла? Отвечаю. Будь ласка, убери сотрудников. Ну, и молодчага.

Макс схлопнул сотик.

- Сволочь! Купил себе «Лексус» за «лимон» - на какие, спрашивается, шиши?

- Макс, мне нужны колёса.

- Даже и не думай! Лучше бери мою «Аудюшку».

Мы въехали в город.

- К Администрации, - бросил Макс водителю.

- Поднимешься с нами, - добавил я.

В приёмной:

- Граждане, приём на сегодня окончен – приходите завтра.

И секретарше:

- Доложите, прибыл господин Максимов с товарищем.

Макс покачал головой на мою дерзость, а водитель, распахнув объятия, выпроваживал из приёмной посетителей.

- Вас ждут, - вернулась секретарша.

Я водителю:

- Проследи, чтоб не мешали.

И вошли с Максом в кабинет Главы города.

Он сидел, откинувшись в кресле, подпирая брюшком стол и барабаня по нему пальцами. Макс пожал ему пятерню и присел на стул.

- Это и есть новый Положенец? Как зовут? – смерил меня взглядом хозяин кабинета.

Я не спешил представляться, сел на стол Главы, полюбопытствовал набором авторучек в малахитовом кубке, приглянувшуюся сунул в карман.

- Какие вопросы по дому на Сиреневой?

- Недвижимость денег стоит.

- Какой ты меркантильный человек – всё на бабло переводишь. Нет, чтоб взять и подарить хорошему человеку.

- Что? – мэр округлил глаза и попытался встать.

Я дёрнул его за галстук, и он ткнулся фейсом в столешницу. Из носа закапала кровь. С лица стекли самоуверенность и брезгливость, остался только испуг.

- Ключи от «Лексуса» на стол.

- Что?

- Тихо слышишь? Сейчас излечим.

Сунул авторучку в мэровское ухо. Тут же ключи легли на стол.

- Документы.

- В машине.

- Не отчаивайся, мужик, ты себе ещё наворуешь, - направился к выходу и от дверей, - А за дом спасибо.

Макс развёл руками, пожал плечами:

- Вот и познакомились.

На улице:

- Ну, ты даёшь стране угля – мелкого, но много. Домой?

- В офис, - бросил ему ключи. – Мне нужен водитель.

Офис сиял новой мебелью. В рекреации бандюки резались в нарды. В дежурке сидел дежурный. Васильевны на своих местах. В приёмной хозяйничала секретарша Изабелла, сухопарая высоченная дама да ещё с белокурым шиньоном на голове.

- Вам чаю?

- Предпочитаю натуральный бразильский кофе. Запишите.

- Сейчас пошлю кого-нибудь.

- Я не о кофе. Запишите – заказать на все машины проблесковые табло с логотипом «Охранное агентство «Алекс», звуковые сирены. На входе панель, по городу – баннеры. Пригласите ко мне дежурного.

Позвонила Наташа:

- Во сколько приедешь? Не задерживайся – ждёт сюрприз.

- Сейчас освобожусь – народ назавтра озадачу.

Вошедшему дежурному:

- Были обращения? Будут – фиксируй в журнале. И по каждому случаю немедленно докладывать мне. Научитесь работать – разрешу действовать самостоятельно. График дежурства составили? Знаешь, кто тебя меняет? Так и будем службу править - один у телефона, двое с машиной на подхвате. Мы наведём в этом городе порядок.

Водителя звали Лёвчик. С «Лексусом» управлялся умело, был говорлив, когда надо, умел молчать. Подбросил меня к дому.

- Есть где машину ставить? Завтра без пятнадцати восемь.

Наташа встретила у порога, приложила палец к губам, жестом приказала снять туфли. На цыпочках крался за ней до детской.

Трёхлетнее создание сидело на полу пустой комнаты, наряжая куклу, напевало:

- Уходи, двель заклой – у меня тепель длугой

Мне не нужен больше твой номел в книшке запифной….

Отстранив Наташу, прошёл в детскую и подсел к её хозяйке.

- Здорово.

Девочка с детской серьёзностью подала маленькую ладошку.

- Тебя как зовут?

- Катюша.

- А маму?

- Наташа.

- А папу?

- Ты мой папа, - девочка ткнула в меня пальчиком и для убедительности помотала косичками.

Спазм нахлынувших чувств вдруг перехватил горло. Привлёк Катюшку к груди, поцеловал в темечко.

- Это твоя подружка? – на куклу.

- Дочка Маша.

- А кто же её папа?

- Ты, - вновь в работе пальчик и косички.

Отпустив ребёнка, обнял её маму.

- Я, оказывается, многодетный многожёнец.

По щекам позавчерашней проститутки текли слёзы.

А. Агарков. 8-922-701-89-92

п. Увельский 2010г.