Ленка великолепно пела. Кроме завораживающего голоса, знания самых разнообразных песен, у нее был талант собирать вокруг себя разнообразную компанию.

Молодые люди появлялись как коты, ниоткуда. Их притягивал голос. Так думала я, сидя около кустов на чем-то жестко-колючем и слушая неутомимое пение о чем-то романтично-лирическом. Южные вечера наступают рано, в спальники народ не хотел заползать, а делать нечего и темно. Поэтому остальные тетки нашей экспедиции, заброшенной в казахстанские степи, обсуждали Ленкины груди. Раньше я думала, что этим занимаются мужчины, смотрят на женщин, и обсуждают какая красивей. Оказалось это не так. Наши тетки, кстати, женщины с высшем техническим образованием и даже кандидаты наук, очень любят поговорить о незавидной Ленкой судьбе.

Конечно, Ленку можно пожалеть. Ложилась она всегда поздно, а вставала тогда, когда мы возвращались из душного и пыльного карьера. Оставленные дома на мужа дети, иногда звонили и жаловались друг на друга. А начальник что-то просил сделать, но никогда не спрашивал результата, поэтому его просьбы воспринимались необязательными. Главное окружение ее – это мужчины. И за это я ненавидела ее.

Я всегда слышала, когда она просыпалась: раздавалось пение - тихое и задумчивое. Потом появлялась ее розовая пятка из треугольного выреза палатки. Вот уже выходила и сама. Высокая, богатая телом, женскими достоинствами, на которые она, и не обращала внимания. Всегда с улыбкой, щурясь и радуясь новому дню. Вместе с ней, казалось, краски вокруг становились ярче. Она была настолько воплощением женственности, что можно было ненавидеть ее и за это.

День начинался с длинной косы, которую она заплетала на деревенский манер. И даже как-то призналась мне, что на это у нее уходит много времени, где-то час. У меня никогда не было таких густых и длинных волос. Шла в сторону кухни, напевая. Кухня наша располагалась в огромной палатке, а под тентом стоял стол, на котором мы чертили карты, а когда темнело, то садились ужинать.

Ленка всегда пила кофе, когда вставала. Но готовить его не умела, поэтому кофе ей варил начальник.

Он был добрый и пацифист. Как я это поняла? Когда Ленка садилась за стол, то все мужчины смотрели на ее груди, ведь встав с постели, она никогда не одевала лифчик. И ее большие груди занимали ту часть пространства над столом, где она находилась. Кофточка, небрежно накинутая на полные плечи, не справлялась с задачей, которую выполняет обычно одежда. Поэтому никто не мог оторвать своих глаз от груди, кроме начальника. Ему вообще не нравились женщины, но и педиком он не был. Он просто думал, что женщины могут принести вред, поэтому их надо заранее задобрить и не вступать в конфликт, а уж пристально смотреть на них, он считал особым вредом.

Пение после кофе становилось громче. Появлялись молодые и не очень люди. Я не могла их запомнить. Вообще моя память на имена и фамилии ужасна. А Ленка приветливо улыбаясь, в перерывах между песнями здоровалась с вновь прибывшими.

Конечно, к вечеру становилось прохладней, и можно было сидеть и смотреть на озеро, у которого стояли наши палатки, где попало, не обязательно было забиваться под тент. Мы садились ужинать, все суетились и на стол выкладывали ложки, чашки, кастрюли с едой. А после со всех сторон сыпались просьбы, и над голой степью, над темной гладью воды разносилось чудное пение, наполняя душу тоской, или радостью. Глаза мужчин становились влажными, но редко поднимались выше подбородка. Я и другие из наших, редко досиживали до конца вечернего концерта, как правило, никем не замеченные, мы отправлялись спать. Если уходила Ленка, то это было очень заметно, и за это я ненавидела ее.

Но вот работа была закончена, вещи собраны, все расселись по машинам. У нас их было 2. Одна – маленькая, куда умещалось начальство с важными документами, и вторая ГАЗ 66, где хранилось оборудование, вещи, сидели люди в полузакрытом кузове. Когда тронулись, то нас долго еще сопровождали машины с какими-то людьми, они жадно и тоскливо взирали на Ленку, которая полной рукой жестикулировала самой себе и громко пела. Проезжая какие-то пыльные степные деревни, люди махали нам руками и с улыбкой глядели на Ленку.

Я слушала ее, и понимала, что обожаю голос, обожаю саму ее. Как так случилось?