Привет тебе, мой своенравный ребенок.

Я так давно не писал тебе писем, что разучился это делать. Тебя уже нет рядом, но даже не это сейчас меня ранит. Неожиданно я понял, что мы с тобой никогда не были настолько близки, чтобы иметь право называться единым целым.

Мы с тобой были как два дерева: похожи, но у тебя была мягкая и нежная листва, а я был в состоянии только колоть своими словами. Ты это сносила безропотно, пока однажды не ушла в ночь с тем, чтобы никогда больше не возвращаться...

Впрочем, почему я говорю то, что ты и без меня прекрасно знаешь? Как сейчас, вижу твою улыбку: уголок рта слева приподнят чуть более, чем справа. Нижняя губа чуть прикушена. А на щеках неистребимо прописались лукавые ямочки - попробуй их тронь! И эта улыбка касалась не только твоих губ или щек, но и глаз, подбородка, лба, бровей - всего лица.

Я пишу тебе, чтобы ты знала, что я по-прежнему тебя люблю. Я, как и раньше, пойду за тобой туда, где ты нарисуешь для нас солнце. И мне не нужно слов, слова - это лишнее, что пробегало между нами. Из-за них искра разлуки пробежала между нами. Поэтому я буду писать тебе письма для того, чтобы ты их никогда не прочла.

Но знай, солнце, что мне не нужно другого света, кроме твоего, даже если ты - тьма. Потому что такое солнце может быть только единственным. И оно - это ты.