В данный момент кто-то в священном порыве тратит годовую зарплату учительницы начальных классов на шаблонных по красоте дам и разнообразные по выдумке напитки в очередном однотипном клубе. Примерно так этот кто-то проводит жизнь, буквально тратит в перерывах между учебой на экономическом факультете или государственной деятельность. Никто не может сказать, что такая жизнь вообще более или менее правильна, чем жизнь фрезеровщика без двух пальцев,регулярно в пьяном угаре избивающего жену и ходящего потом героем на своем разваливающемся заводе; чем студента- отличника, запутавшегося в личных переживаниях и мучительно рефлексирующего по этому поводу; чем донельзя влюбленной девушки, все свободное время которой безжалостно съедено бесконечной учебой; чем уже дважды не к вечеру помянутой учительницы начальных классов, устало бредующей с сумкой тетрадей домой, где её ждет престарелая, почти не ходящая мать; чем выдающегося ученого, с тоской смотрящего на щербатое лицо операциониста перед посадкой на самолет в Землю Обетованную; чем монаха, ушедшего в отшельники и со слезами вспоминающего золотые часы на руке митрополита. Нет вообще правильной или неправильной жизни, любые оценки крайне субъективны, если личные, и крайне лживы, если общественные, потому что среднестатистический индивид социума на словах призывает чтить труд учительниц, а в мыслях мечтает о соитии с усовершенствованной мастерами пластического дела посетительницами столичного ночного клуба, причем в таких извращенных формах, о которых не рискнул бы даже намекнуть своей некрасивой жене. Нет никаких оценок жизни, жизнь просто есть. Одна. И смерть неизбежна.

И тем не менее люди продолжают вести себя так, словно у них не одна, и даже не семь или девять, а добрая сотня жизней, таких разных, а главное - гарантированных, но почему-то именно в этой жизни, а не в пятидесятой или сорок третьей, надо бить жену, напиваться вдрызг с друзьями или проводить короткие вечера после работы под неугомонный треп ведущих шоу - говорилен.Бесполезно сетовать на то, что материальная сторона жизни вторична и разрушает якобы накопленную духовность, что нажитое богатство с собой после смерти не возьмешь, но не возьмешь так же и знания, и память о первом поцелуе, и прогулки по ночам, и горечь от потери родителей, и любовь.Так что же теперь, не любить, если "туда" все это не протащить, потому что нет никакого "туда", есть смерть, диалектическое снятие, с последующим переходом на качественно новый уровень удобрения и редких, стирающихся из памяти потомков воспоминаний. Люди уходят в землю, чтобы стать травинкой - во Вселенной ничто не пропадает зазря, чего нельзя сказать о потерянном времени, которое ощущаешь только в 37 лет после получения извещения о необходимости уплатить кредит за корейскую иномарку. Время жизни в пересчете на секунды почти не имеет границ, в пересчете на лета - кажется угрожающе маленьким, но только не когда тебе 20, 30, 40, 50... А потом уже и не важно вовсе. Жизнь так непровдаподобно конечна, что на любое важное начинание опускаются руки, и зачем творить, если не в вечность, зачем лететь в космос, если не навсегда, зачем изучать глубины океана, если все эти мириады тайн сгинут вместе с потухшей деятельностью мозга?

То пронеслось в голове Защитника Веры, после нелегкого пробуждения на фоне взбирающегося на горы солнца.

Она, даже не посмотрев направо, как учили еще в детстве, смело вышла на дорогу, и после секундного хлопка и полета ударилась, словно тряпичная кукла, об асфальт. Стихи, слова, чувства, радости и печали мигом ушли из нее, все важное и такое сокровенное стерлось из жизни вместе с ней самой, и мне не надо было бесплодно искать пульс, ведь по одному взгляду и пронзающей сердце раскаленной иглой мысли было понятно - мертва. Я зажмурился, но не от запоздалого всхлипа тормозов и вида погибшей любви, а от непоборимого желания все изменить. Цепочка непоправимых случайностей приводит к любому важному событию, но только закономерности нет, ведь все эти незначимые моменты никак не связаны друг с другом. Что я мог сделать, чтобы смерти не произошло? Если я взял бы её за руку и остановил, то ничего бы не случилось, как не случилось бы, опоздай я по привычке к её дому минут на 20; мы могли бы выбрать другой маршрут следования, на котором я бы обязательно сломал бы ногу, хотя до этого никогда не ломал ни единой кости; неприветливым летним утром, спеша на работу сквозь липкую изморось не увидел её в толпе, а если и увилел, не написал бы вечером про Питер; мы не учились в одной школе и одном университете, я загремел в армию и по случайности глупо погиб в перевернувшемся ПАЗике; мой отец не встретил мою маму в далекой деревне, или мама вышла за брата отца, или за друга, и не случилось между ними любви, и не было бы меня вовсе, а если и был бы, то к 20-ти годам сидел в тюрьме, или брал Грозный, а потом показывад зевающим детям на уроке дареного патриотизма макет дома, в котором "чехи" положили всех моих немногочисленных друзей; мой отец погиб в составе инженерной бригады СССР в Египте, накрытый израильской авиацией; озлобленный Хрущев сжег атомными ракетами мир, в котором жена Нила Армстронга, утопая в волне оргазма, впивается ногтями в широкую спину командира "Апполона -13", пока сам Нил видит галлюцинации на Луне; моя мама не вернулась с вечерних купаний с подругами еще в школе; мой дед не выплыл из длинной зимней финской реки на другой берег и вообще был застрелен не в меру метким снайпером при вылазке; моего прадеда зарубил остервеневший от братоубийственной войны белый офицер; в эволюции человечества произошла непоправимая ошибка, убившая зарождающегося homo sapiens; метеорит смело ударил по Солнцу, пощадив неразумных динозавров; Бог на седьмой день увидел, что не так уж это и хорошо, а даже в некоторых местах пошло и не стоит выдумывать лишнего Адама; по непонятным и Богу причинам Большого Взрыва не происходит, а значит нет времени, Вселенной, Бога и тем более нас с тобой. Есть ничто, и нечего о нем больше сказать, да и незачем, тошно потому что.

Но она, вместо последнего шага, вдруг оборачивается ко мне, и скозь сладостно - ласковую улыбку говорит:

- Я люблю тебя.

С последним словом за спиной проносится неизвестно куда спешащий джип, и взволнованный ветер начинает нагло играть её волосами.

Миром правит любовь.