Эти очки мне подарила Суса. Вернее, я их у нее выклянчила. Они были похожи на нее: состоящие из прямых линий, стильно-сильные до невозможности, защищающие от слабо-безвольного питерского солнца, ласково-лаково блестящие, вот только одно «но». От них так и тянуло тоненькой такой, влажной дешевизной. От Сусы этого, конечно, не дождешься. Я даже растерялась, когда увидела их на ней. Она - особа не особо… Столь же прямолинейна, как ее прямой подбородок. Любит столь же чистые цвета, как и чистые эмоции. В любой другой день защекотала бы вопросами. Но, увы.. Любой другой день, но не сегодня, потому что она всегда занята. Забежала в подъезд, поправила сползающие с носа очки, взмахнула рукой с кольцами и браслетами. Эмоции толчками выходили из нее и растекались, разлетались по коридору. Посмотрела и выдернула из моих пальцев сигарету. Я пожала плечами и достала еще одну. Но и ее постигла та же судьба. Ладно. Больше не буду. С Сусы станется всю пачку так перетаскать.

- Ты жива? – я смотрю, как она крошит сигареты и разминает табак в пальцах, нюхает его и высыпает на чистый пол.

- Да вроде. Вот только со временем что-то не то.., - у Сусы высокий голос, она всегда звучит звонко, бокально-вокально.

- С чего ты взяла?

- Ну сама посуди: все часы идут неправильно. Все! Может, время сошло с ума? Я даже примерно не представляю, который сейчас час. Ты должна с этим что-то сделать!

- Я? – вот только со временем я еще дела не имела.

- У тебя никогда не было с ним проблем, - иногда она читает мысли, а может просто видит их, видит сквозь очки.

- Я всегда опаздываю…

- Ммм.. Но ты всегда все успеваешь!

- Ты это серьезно?

- Нууу…, - Суса поправляет очки средним пальцем. – Ты всегда добиваешься своего.

- Мне кажется, это по-другому называется.

- Да? И как же?

- Целеустремленностью. А что мне за это будет?

Суса долго роется в сумке, достает оттуда билетики, листья, кусочки кружева, салфетки.. Интересно, зачем ей такая большая сумка? Эти все кусочки памяти занимают так мало места.

- А что ты хочешь? – Суса улыбнулась: видимо ее время и правда сошло с ума.

- Я хочу твои очки…

Когда мне это надо, я могу быть целеустремленной. Хотя, кажется, это по-другому называется.

А еще Кукс немножко напоминает мне об этих очках. Вернее, очки напоминали мне Кукса. Как-то раз я возвращалась домой из зоопарка. Кукс снова сидел на подоконнике. Он наверняка высмотрел меня в окно, потому что сейчас даже не обернулся: он знал, что это я. Хотя может, и поглядывал искоса, хотя я не уверена: его раскосые глаза были скрыты за этими самыми солнцезащитными очками. Просить или отбирать нет смысла – не отдаст и еще больше накуксится.

Но я знаю, что делать.

- Хм.. Смотреть на дождь в грустный день через солнцезащитные очки – это очень, очень готично. Даже эмоционально.

Кукс промолчал, но его губы дрогнули. Он терпеть не может все готичное и эмоциональное. Эмоциональный Кукс не любит эмоции. Больше этого он ненавидит только…

- Особенно если это очки от Дольче-Габбано! Это даже несколько гламурно..., – продолжила я.

Ломкие пальцы сдернули очки с курносого носа, и Кукс наконец-то посмотрел на меня. Под правым глазом наливался синяк.

- Опять? Тебе сколько лет?

- Пятнадцать..

- Кукс! Ты как ребенок! Что на этот раз?

- Они… Они на тебя наговаривают..

- Какой ужас, - я вздохнула. – В следующий раз, когда решишь обидеться на кого-нибудь или что-нибудь, придумай что-нибудь еще… Посиделки на подоконнике были вчера.

Длинные девчачьи ресницы намокли. Ага, уже решил.

- Ты.. Ты мне наврала!

Ну вот. Начинается.

- Тебе показалось, - я выхватываю у него из рук пачку с сигаретами и прячу в свою сумочку.

- Нет, я точно знаю! Ты мне наврала!

Я знаю что делать.

- Ну ладно, ладно. Это очки не от Дольче-Габбано. Они от Диор.

Кукс тут же успокаивается. Он возвращает мне очки и спрыгивает с подоконника.

- То-то же. Больше так не делай. У нас еще осталось барбарисовое варенье?..

Когда мне это надо, я знаю что делать. Даже если Кукс обидится, узнав, что барбарисовое закончилось, а осталось только из винограда Изабелла..

Жалко, что эти очки больше не принадлежат мне. Я не знаю, куда унесла их Бамблбиз. Бамблбиз. Я даже не знаю, какого пола эта жертва аборта. Поверьте, ничего страшнее я в жизни не видела. Крохотного роста, с ключицами о которые можно порезать руку, с темно-вишневыми губами и неправильным прикусом. С разными глазами и остро-злым носом. С короткой стрижкой и подбритым затылком. С впадинами под скулами и нежными глазами. Слишком много «с», но Бамблбиз* жить не может без этих «с», хотя ей больше подошло бы не шипение, а жужжание. Бамблбиз всегда курил(а) на лестничной клетке в половину пятого вечера. По идее все нормальные школьники сидят дома, студенты учатся, остальные работают или живут. Бамблбиз курил(а). Его (ее) нежные глаза сбили меня с толку. И всегда сбивали. С тех самых пор, как эта жертва аборта стала мега-популярна среди эмо нашего района.

Любопытство погубит меня.

- Привет, – я подхожу танцующей походкой, дым несколько мешает мне идти прямо, но я ничего не могу с ним поделать.

- Хай! – это интернациональное «HI!» отскакивает от Бамблбиз, ударяет по мне и вылетает в окно.

- Слушай, а почему ты так популярна среди готов нашего района?

- Эмо. Среди эмо, - Бамблбиз выдыхает струю дыма в потолок. – Не. Ска. Жу.

Каждый слог сопровождается колечком дыма.

- Ну скажи…, - я содрогаюсь внутри, но глажу его (ее) по волосам: нежные глаза – вот все, что меня примиряет с этим ужасом.

- А что мне за это будет?

- А что ты хочешь?

- Отдай мне свои очки. И. То. Гда. Я. Ска. Жу.

Мне ничего не остается, как выпутать очки из волос и протянуть этому маленькому ужасу. Он (она) тут же водружает их на нос, и ужас становится большим. За очками нежных глаз не видно.

- Я продаю им яд с истекшим сроком годности. Кстати, не желаешь ампулку?..

- Спасибо, но мое любопытство удовлетворено, - надеюсь, мой ответ звучит не слишком лживо..

Когда мне это надо, любопытство губит не меня, а мои вещи. Интересно, а каков все-таки процент отравлений ядом с истекшим сроком годности?..

* Bumblebee - (англ.) шмель

Bumblebees – (англ. сленг) амфетамин