Разрешите представиться: Я – книгочей.
Нынче это слово вызывает насмешку у глупых людей,
Если бы я сказал, что я бизнес-кто-то, или водитель такси,
Мне бы, наверное, поклонились, и сказали –
рад знакомству! Мерси!
Как поживаешь, приятель?
Ты, конечно же, пришел очень кстати!
у нас тут вечеринка, банкет,
Желаешь косячок на обед?
Или виртуозный ми…

А так: книги,
ну, конечно - столько страниц, сюжеты, интриги!
Очки толщиной в ювелирную лупу
И лицо с выражением: я немного из Гваделупы.

А меня! Меня оскорбляют ваши пустопорожние здрасти,
Кусачие звОнит и пустоголовые насти,
А от вязнущих в зубах блядь, сцуко, пиздец и прочих словарных изотопов
Я бьюсь в истерике подобно князю Идиоту.

И что за радость, эти ваши людские любовь и толки –
Трепыхнуться три раза и закончиться на девчонке?

Мой мозг натренирован и начищен до лоска,
Как рамочка к картинам Иеронима Босха,
Перекатывая на языке латинские сентенции,
Я задыхаюсь в утренних поллюциях творческой интеллигенции,

   Что поделаешь - аутичная бессмыслица Фридриха Ницше
Заставляет мое сердце трепыхаться и биться,
А крокодилью улыбку Джоконды в альбомах о Лувре
Предпочту гримасам любой накрашенной курвы.

Меня не заботит, почему рыдает поэтова лира,
Но я убежден, что Наташа Ростова –
Женская проекция народоволия на авторскую картину мира.

Стопроцентная грамотность и знания, как употреблять точку и запятую
Вызывает у среднего класса улыбку кривую,
А за простое цитирование Цицерона на латыни
Можно, как сейчас говорят, получить и по дыне.

   Но я не унываю, я – книгочей.
Когда-то было ругательским и слово еврей,
А теперь евреи в почете и шелках,
Правят и в Думе, и на небесах.

Так и мы, книгочеи, возьмем когда-нибудь власть в руки,
И уж тогда, берегитесь, сцуки!