Я закрываю глаза...

И чувствую дрожь. Чувствую холод. Здесь и сейчас слишком тихо и темно, чтобы понять наверняка, внутри они или вне меня и моего маленького грязного мира... Действительно ли я не_здесь, а мимо проносятся на ужасной скорости бездушно-безумные поезда – или же меня до сих пор трясёт от ужаса, и страшно открыть глаза, страшно увидеть свет, страшно выдохнуть – и начать дышать вновь, страшно почувствовать себя живым, страшно_жить_дальше..?

Мне безумно трудно сейчас и говорить, и писать об этом – но, подозреваю, именно поэтому мне так сильно хочется об этом рассказать и написать. Наверное, в мире подобное происходит гораздо чаще, чем я привык думать. Наверное, где-то это случается каждый день. Во многих странах, многих городах. Люди падают – или прыгают по своей воле – на рельсы метро под стеклянными взглядами видеокамер Систем_Безопасности и проходящих мимо других людей, причём и тем, и другим на происходящее плевать примерно в одинаковой степени... В разных концах земли рвётся под колёсами проезжающих_по поездов одежда, хрустят ломающиеся хрупкие кости, летит во все стороны горячая кровь. Был человек – и нет его. Словно и не было никогда. Только кучка тёплого красного месива, на которую нормальному человеку без содрогания не взглянуть. Ни миллиардов таких невосстановимых нейронов, ни потрясающих колбочек-палочек в глазах, ни X-Y-хромосом, ни воспоминаний, ни имени... Ни жизни. Где-то люди успевают закричать, где-то – нет. Иногда они ждут смерти и готовятся к ней заранее, иногда это для них неожиданно – последняя в жизни неожиданность, такой милый сюрприз... Всё это снова так сложно и так просто, не находите? Так похоже и одинаково – и в то же время так по-разному и всякий раз в каком-то извращённом смысле уникально...

Я не знаю, почему мне до этого не хотелось написать об этом. Возможно, лишь потому, что что лиц и глаз других_людей я не видел. Но видел – твои глаза и твоё лицо. Не знал их_имён. Твоё – знаю. ТЕБЯ БОЛЬШЕ НЕТ, но даже после твоей гибели твои глаза – разумеется, исключительно благодаря столь_совершенным_технологиям, какие-то из которых несмотря ни на что не смогли тебя спасти, – смотрят на меня с монитора. Да, это всего лишь люминофор, потоки электронов, точки разной интенсивности свечения... Но ведь это всё, что от тебя осталось, и альтернатив больше нет. Я могу увидеть_тебя лишь так. Твои родители – так же. Хотя... Тут я неправ, пожалуй. Наверняка ты по-прежнему смотришь на них также со старых_бумажных_семейных_фотографий, с магнитных плёнок старых видеокассет. Больше нет ни твоего голоса, ни твоего взгляда. Только магнитная лента, люминофор, бумага, биты и байты на жёстких дисках и флэшках...

Хотя и это... Не_всё. Хочешь, я расскажу тебе, где ещё я тебя видел?.. Мёртвая девочка 19 лет...

Я скажу.

Я видел тебя на записи той_камеры_той_станции_метро_того_города. Я_видел_всё. Слышишь, я видел, как ты умирала... О да. Видел, как ты шла, шатаясь. Видел, как ты упала между вагонами на рельсы прямо под стоящий поезд.

Я видел, как всем было плевать на тебя.

Я видел, как поезд тронулся.

Я знал и знаю, что ты была...

Там.

Там, внизу. Я знал, что это тебя, твоё молодое тело, твою юную короткую жизнь сейчас разрывает на ошмётки. Что умирает с тобой твой мир. Всё, что было в нём и тебе хорошего и плохого. Я мог бы сейчас сделать уйму предположений, написать миллион банальностей о том, какой, возможно, было твоя жизнь – но мне этого совсем не хочется. Просто... я_видел_как_ты_умирала. Эти секунды прошили моё сердце пулемётной очередью, оглушили, ослепили, украли из-под ног землю...

Зазвенело в ушах, знаешь... Мне стало трудно дышать. Ведь... Самое ужасное, что для меня всё происходило в полной тишине.

Беззвучно остановился поезд. Беззвучно шли мимо люди. Ты беззвучно сделала несколько нетвёрдых шагов и беззвучно упала на рельсы – за несколько секунд до того, как двери вагонов беззвучно закрылись. Поезд беззвучно тронулся...

В этот момент моё сердце остановилось.

Беззвучно – по беззвучной тебе. Беззвучно разогнался и беззвучно исчез. Беззвучно подошли к краю платформы твари, только что смотревшие, беззвучно проходя мимо, как ты беззвучно падаешь в свою беззвучную смерть.

Могли спасти – но, естественно, не спасли...

Беззвучно.

Беззвучно и резко затормозил поезд машинист следующего состава, когда увидел на рельсах твоё истерзанное тело. Беззвучно вышел, поглядел, беззвучно зашёл обратно, когда беззвучно собрались люди. Беззвучно дослал поезд до белой_линии... И беззвучная жизнь беззвучно продолжилась...

Без тебя.

Я не знаю, откуда появилась в моей голове мысль о поступке, который я совершил сразу после того, как посмотрел эту запись. Правда не знаю. Намерение появилось в какие-то доли секунды, это был буквально порыв – причём труднообъяснимый. Не исключено и даже скорее всего, что то, чтО я сделал, побудило меня сесть писать этот бред, поскольку результаты моих действий, хоть и такие предсказуемые, неимоверно усилили шок.

Я зашёл на «ВКонтакте» и начал искать там тебя. И...

Я_тебя_там_нашёл. Я теперь знаю ещё и твой_номер. 149498.

Твоя страница была закрыта от всех не_друзей. Но – не удалена. Она осталась. Теперь она – часть того, что осталось после тебя, и даже сейчас продолжает создавать иллюзию того, что ты по-прежнему жива. Что где-то ты живёшь, плачешь, смеёшься, любишь, ждёшь лета, обнимаешь друзей... Хотя на самом деле этого уже ровно месяц как нет.

И не будет больше...

И наибольший шок был, пожалуй, именно от этого. Ведь зачастую умирающие в происшествиях, да и вообще умирающие люди – бездушные куклы для нас, типа_живых_людей, сидящих по эту сторону (уже не впервые упоминаемого сегодня – надеюсь, вы мне такую банальность простите) люминофора и газетных страниц. Знаете, примерно как те пластмассовые болваны, сделанные в форме человеческих тел, которых используют в краш-тестах новых моделей автомобилей. Бездушная пластмасса с пластмассовыми руками и пластмассовыми ногами, пластмассовыми чувствами, с пластмассовой кровью. Пластмассовые люди умирают, но нам никогда не услышать, как громко они кричат, как громко молчат они в свой последний миг. Ведь пластмасса повсюду... Очень удобный, лёгкий и дешёвый материал. Их, этих людей, словно нет. И никогда не было. Страницы газет истлевают, новости на экранах телевизоров сменяются очередной мыльной оперой или рекламой средства для чистки унитазов, а на мониторах – очередной компьютерной игрой, где пиксельная кровь льётся вёдрами и умирают пиксельные же человечки – быть может, и они из пластмассы, кто знает... Это при условии, что новости там вообще появлялись.

Равнодушие торжествующе празднует победу. Мы усиленно имеем друг друга по полной программе каждый день. Для нас кровь, боль и смерть – лишь в ГОТИЧЕСКИХ блогах, очередных сериях South Park, тех же компьютерных играх да разговорах об очередном маньяке-убийце-насильнике или изуверствах американских солдат в Ираке, где нам никогда не бывать – да и к лучшему, разумеется...

Ведь равнодушие – это МЫ. Впрочем, вы и сами об этом знаете не хуже меня – если смелости и времени ваших безумно занятых жизней хватает на то, чтобы об этом думать, конечно.

Мне стало страшно ещё и от идиотской и могшей легко прийти в мою больную голову после подобного шока мысли о том, сколько в вечно живом Интернете мёртвых людей. Сколько людей теперь улыбаются лишь со страниц «ВКонтакте», от кого остались лишь слова в дневнике – а мы и не знаем о том, что ЭТО_ВСЁ_ЧТО. Имеем дикий коктейль – полное равнодушие плюс полная анонимность. Я чувствую себя вовсе не человкомживущимввысокоразвитомсовременномобществе, индвивидуальностьюифигзнаеткемещё, а всего лишь насекомым – муравьём, скажем. Миллионы муравьёв живут и умирают каждый день, и нам о них неизвестно ровным счётом ничего за исключением этого и того факта, что они, вообще говоря, где-то там существуют. Для нас их не становится больше или меньше. Они_просто_есть. С Интернетом, возможно, ситуация та же самая. Когда ты в своей повседневной жизни так или иначе контактируешь с не_слишком_большим_числом_людей, твои глаза успевают хотя бы чуть-чуть запомнить их лица... Но когда каждый день в метро мимо тебя проходят сотни таких же как ты безликих существ, когда счёт твоих друзей где-то в Сети начинает идти на сотни, когда ты слышишь о том, что где-то_там погибло несколько десятков/сотен/тысяч человек, то все они, за исключением реально близких тебе за пределами этих муравьиных сред людей, становятся для тебя муравьями... Как и ты для них. Умрёт кто-то из них – ты не узнаешь. Умрёшь ты – и не узнает никто из них. Наверное, любая трагедия из-за того, что люди таковы, каковы они есть, видится нам весьма и весьма упрощённо, почти бескровно и издалека. Если же попытаться посмотреть не как на нечто цельное, но состоящее из тысячи других, отдельно взятых, но при ближайшем рассмотрении куда более ужасных и кровавых человеческих трагедий, не_жизней и потерь – то всё моментально становится по-настоящему страшным. Но ни у кого из нас нет времени даже остановиться и подумать об этом – что уж говорить о том, чтобы повернуться остатками своего человеческого лица к человеку, который может умереть здесь и сейчас, который действительно вот-вот умрёт, от которого тоже не останется ни колбочек-палочек, ни хромосом – только фотографии да чей-то плач в подушку по ночам..? Мало кто это делает. Ведь это всего лишь муравей. Один из. И – чего уж там – такой же, как и ты. И впрямь – ничем не лучше. Плюс-минус один – кому какое дело, в конце концов... Он – слишком мал и ничтожен, чтобы его спасать. А ты... Ты просто слишком мал и ничтожен даже для того, чтобы его спасти. Мы все друг для друга слишком ничтожны, чтобы друг друга любить, чтобы друг друга замечать. Убивать, бросать, втаптывать в грязь, плевать – это мы умеем лучше всего на свете... Не правда ли, господа..? Каждый день мы только и делаем, что стремимся превзойти самих себя в искусстве равнодушия...

Сильнее всего на свете мне сейчас хочется безумно орать эти слова в уши всем и каждому. Загнать эти мысли и чувства каждому в грудь между рёбер, как нож. Чтобы узнали, услышали, поняли. Всегда больше всего на свете ненавидел равнодушие. Жаль, что никто на свете не услышит моего шёпота-крика... Но разве такая мелочь сможет меня заткнуть..? Вот почему я зову новую бурю...

Теперь у меня стало на одну мечту больше. Я мечтаю оказаться в метро, когда рядом со мной кто-то упадёт или по своей воле прыгнет на рельсы. Муравей-я помнит тебя, пользователь 149498, хоть никогда тебя не видел и не знал. Белых линий в метро никто не отменял.

RIP, Вика.