все сны наяву я отвела в соседнюю комнату снимать заиндивевшие в пути к красоте на долгой морозной дороге, заботливо связанные шарфы и шляпные сосуды для бережного хранения мыслей высоких культур.

пока у них перегорают лампочки от перенапряжения восхищенных приветственных слов,

я выглядываю из окна, ожидая свою дурашливую тень - переговорившую на пути (выложенном вавилонскими камнями) со всеми фонарями в округе, из-за которой их электрическая душа пляшет живой свечой в гомерическом хохоте - и неспетые песни в унисон сиренам, держащим шлейф её очертаний

- хэй, позитивная венецияяя! - запевает она. - сколько снов, сколько слов!

отвернув от окна едва удерживающуюся на лице улыбку, говорю гостям возвышенно-светло и смешно:

- а кошку, конечно, зовут, для пущей рифмы, Понимание и играет она пантомиму.

гости берут ее на руки, гладят против шерсти, поют молоком и сгущенкой, она царапает гостя. Потом Понимание всем на радость ловит свой хвост.

когда проходит пора играть и прощаться, я дарю всем знаки. Верней, маленькие такие значки. Значки-булавочки.

- а! - догадывается гость и раскрывает ладонь с лежащим в нем цветным бисером. Все смеются, а Понимание приносит клубок лески.

Тень же поет - "время уходит ровно настолько, насколько мы подходим к нему". Время и мы слишком хорошо подходим друг к другу.

у нас не очень широкий шаг.

мы никогда не закончимся.

- ты когда-нибудь видел ту точку, из-за которой появилась вся эта самоуверенная геометрия?

- а ты когда-нибудь видел черную кошку без белых шерстинок? каждая точка не до конца закругляется до запятой,