I.

– Совет Королей созывают в Аквиннаре с момента образования Двенадцати королевств. Это связано, прежде всего, с тем, что Аквиннарская долина располагается в центре Соргона, и по площади самая маленькая среди соргонских долин, в которых разместились королевства.

Долина эта не входит ни в одно из королевств, и с самого начала была выделена Аланом для постройки Дворца Совета Королей. Дворец построили быстро – в строительстве участвовали все королевства. Поддерживать Дворец в рабочем состоянии поручили Хранителям, в число которых, поровну, вошли доверенные лица королей.

Со временем вокруг Дворца вырос большой город. По размеру, конечно, Аквиннар не сравнишь с королевскими столицами, но и маленьким его не назовёшь: сейчас там проживает не меньше пятидесяти тысяч человек...

– Шестьдесят пять, – перебил рассказ Бальсара Эрин, – Шестьдесят пять тысяч жителей, не только людей. Там живут и гномы, и орки, и эльфы.

– Пусть шестьдесят пять тысяч, – согласился маг, – Тебе лучше знать, – ты живёшь в Железной Горе, а это всего день пути от Аквиннара. Я же был там всего несколько раз и последний раз – семь лет назад. Так о чём я? Да, Аквиннар... Насколько я помню (Эрин поправит, если я ошибусь), Хранителей в городе – около трёх тысяч. Шесть тысяч солдат гарнизона, которые несут, кроме службы в почётном карауле при съезде королей, ещё и пограничную службу, и выполняют обязанности стражи, что городской, что дворцовой. Дорожные патрули также состоят из солдат гарнизона. Всё верно, Эрин?

– Пока да, Бальсар.

– Остальное число жителей – семьи Хранителей, солдатские семьи, ремесленники и купцы: город расположился на пересечении торговых путей, и жители его богаты и самолюбивы...

– Правильнее будет сказать – горды, – поправил гном, – но не заносчивы. Из всех людей, населяющих Соргон, только аквиннарцы позволили нам, гномам, основать на своей земле гномий город, не принуждая нас жить в гномьих слободах своих городов. Кстати, торговые дела аквиннарцев от этого только выиграли...

– Эрин, рассказывай сам. Всё равно ты мне слова сказать не даёшь.

–Ты, Бальсар, продолжай. Я же не мешаю твоему рассказу, а только добавляю, когда в этом возникает необходимость. Василий должен ясно понимать, как устроен наш мир, и я хотел бы, чтобы он любил его не меньше, чем мы. Продолжай, Бальсар.

– Да-да, не будем отвлекаться. Я продолжаю. В Аквиннарской долине живёт ещё около ста тысяч крестьян. Управляет городом и долиной Совет Хранителей из девяти человек во главе с Главным Хранителем...

– И тут совет, – Василий не удержался от замечания, – Не Двенадцать королевств – Советский Союз. В королевствах, небось, тоже полно всяких советов? Или там обошлось без них?

– По-моему, ты ехидничаешь. Будто в твоём мире мало советов. По телевизору во всех новостях: то этот совет, то тот. Ну не придумали люди другой формы для обсуждения сложных вопросов и принятия решений. Что тебя удивляет? Или это ты – от скуки? Тогда зачем спрашиваешь?

– Это я так, не обращай внимания. А спрашиваю, потому что интересно, да и понять хочу, как можно было одновременно убить всех королей на Совете. Для моего мира такая операция не составила бы труда, но у вас, с вашими средствами истребления друг друга – я имею в виду ваше оружие... Кроме того, ещё есть охрана... Продолжай, Бальсар.

– В Совет Хранителей, кроме Главного, входят Хранитель Дворца, пять Хранителей секторов, Хранитель-казначей и Хранитель Арсенала. Кто из них за что отвечает – тебе понятно?

– Пока что нет. Давай подробнее.

– В Кольцевых горах, обрамляющих Аквиннарскую долину, существует пять проходов, через которые проложены дороги в соседние королевства: Рубенар, Тордосан, Скиронар, Эрфуртар и Хайдамар. Все дороги начинаются от пяти ворот Аквиннара. Город и вся долина разделены между дорогами на пять секторов, каждым из которых управляет свой Хранитель. Это понятно? Можно? – Бальсар взял лист, на котором Василий писал примеры не имеющих картинок выражений, и шариковую ручку, и нарисовал карту Соргона.

Глядя на уверенные штрихи, которыми маг расчерчивал обратную сторону листа на Двенадцать королевств, Василий подумал, что требования к строителям в Соргоне не отличаются от земных: маг-зодчий, видимо, умел хорошо рисовать.

Эрин, наблюдая за заботой мага, даже привстал с места, чтобы лучше видеть. Но интересовала его не столько точность Бальсара в картографии, сколько ручка, которой тот рисовал. Любопытный гном еле дождался, пока ручка освободится, и тут же опробовал её, за неимением под рукой бумаги, на своей мозолистой ладони.

– Как она устроена?

Василий разобрал ручку и положил её перед Эрином. Потом взял лист с картой:

– Продолжай, Бальсар.

Тот не преминул подначить Василия:

– Тебе надписи на листке понятны или прочитать?

Василий растерянно захлопал глазами: названия он прочитал совершенно свободно, не сообразив, что маг не мог писать по-русски или по-украински, так как не знал ни того, ни другого языка.

«Так же, как я – соргонского. Как же я прочитал?»– он ещё раз просмотрел все надписи, сделанные Бальсаром и понял, что смысл каждой отдельной буквы ему не понятен: вместо букв он видел незнакомые закорючки. Когда же смотрел на слово в целом, легко узнавал: Рубенар, Скиронар... А вот, в самом низу карты, его будущее родное королевство – Раттанар. Чудеса, да и только!

Бальсар хохотал настолько заразительно, что гном, прервав изучение ручки, присоединил свой хрипловатый смешок к хохоту мага, не вдаваясь в его причины. Василий переборол растерянность и тоже рассмеялся, правда, скорее удивлённо, чем весело.

– Какие ты видишь картинки? – дразнился Бальсар, – Признавайся, Василий. Нам с Эрином тоже интересно знать, каким картинкам соответствуют наши названия. Например, Раттанар – что это такое?

– Вы что – не знаете смысла своих названий? – Василий перешёл в наступление, – Как это можно не знать смысла своих названий?

Эрин, заметив, что продолжает смеяться в одиночестве, замолк и опять взялся за ручку, буркнув:

– А сам-то ты всё знаешь?

– В моём мире столько различных народов и столько языков, что невозможно знать смысл всего, названного ими. Некоторые названия такие древние, что неизвестен ни народ, ни язык, а значит, и смысл названия. Ты хочешь сказать, что эти названия даны не вами? А как же правило, по которому все в Соргоне понимают друг друга? Странно, что ты понимаешь слова, которые не могут быть представлены в виде картинки, и не понимаешь названия, которые, наверняка, такие картинки имеют. Снова твоя теория даёт сбой. Твоё объяснение, Бальсар, не верно, или верно частично...

– Я и не отрицаю этого. Мне кажется, что понимание чужого языка и письменности возможно только до тех пор, пока существует народ, их создавший. Что-то исчезает из природы вместе со смертью последнего из говорящих на том или ином языке, пропадает та связь, на которой Алан построил взаимопонимание. И тогда и язык, и письменность умирают для окружающих.

– А, может, названия даны не людьми? – вмешался гном, собрав ручку после подробного осмотра, – Я имею в виду, не похожими на людей народами, вроде нас, эльфов, орков или гоблинов, а кем-то другим: мудрыми ящерицами, змеями. Или деревьями, например... Потому и не понятны нынешнему населению Соргона...

– Ты, Эрин, вполне бы мог писать книги для моего мира. Судя по твоим фантазиям, никак не скажешь, что ты читаешь только взрослые книги по истории, математике и устройству государства, – Василий посмотрел в детские глаза гнома и подумал, что борода никак не вяжется с этим наивным взглядом. Такой себе сорокалетний ребёнок, недавно убивший в бою не меньше шести человек. Хотя...

« Почему я так насмешливо принимаю его слова о мудрых змеях и деревьях? Ещё пару дней назад для меня и гномы, и маги были всего лишь сказочными персонажами – а они сидят за моим столом и нисколько не смущены тем, что их не бывает. Вдруг и другие обитатели наших сказок где-то существуют? Что, если все сказки – правда?»

2.

– Мы несколько отвлеклись в сторону, Бальсар. Давай вернёмся к Аквиннару, – чужое название уже не резало слух Василию и произнеслось легко и естественно, – Оставим загадки с языками тем, у кого голова большая...

– Ты думаешь, что большая голова – признак большого ума? – Эрин доказал делом, что своё мнение утаивать, и в самом деле, не собирается, – Уверяю тебя, что это не всегда так!

– Я знаю, Эрин. Это такая поговорка в моём мире: пусть думает тот, у кого голова большая. Я хотел сказать, что искать сейчас ответ на все загадки и непонятности мы не будем.

– А-а-а, ну так бы и говорил..., – протянул Эрин, и умолк под укоризненным взглядом Бальсара.

– Итак, мы остановились на Хранителях. С Хранителями секторов мы разобрались. Хранитель Дворца – тут тоже не должно быть вопросов. Хранитель-казначей, как и всякий казначей – денежные дела. Хранитель Арсенала – это, фактически, военный министр. Ему подчиняется гарнизон. Он следит за прочностью укреплений и состоянием вооружения. Ну, и тому подобное... Хранители – потомки первых Хранителей Дворца, доверенных лиц королей, и сейчас образуют своего рода клан, который никому в Соргоне не подчиняется и служит только Дворцу Совета Королей...

– Ты говорил, что Хранителей – три тысячи. Чем же заняты остальные?

– Остальные – слуги, чиновники, помощники. Дело у всех есть.

– Хранители могли убить королей?

– А зачем? Аквиннар полностью независим только благодаря Дворцу Совета. Пока он нужен всем королям, никто не станет пытаться включить его в своё королевство. Сам же он слишком слаб, чтобы думать о завоевании соседних королевств. Я видел тех, кто убил короля Фирсоффа. Они не могут быть никак связаны с Аквиннаром. А смерть Фирсоффа должна иметь отношение к гибели остальных.

– Может, кто-нибудь из королей?

– И потом сам себя убил? Тогда кто убил Фирсоффа?

– Ладно, продолжай про Аквиннар.

– Дворец Совета Королей стоит на центральной площади города. Он круглой формы и разделён на двенадцать не связанных между собой частей. Так нарезают праздничный торт: выделяют середину и от нее к краям нарезают остальные куски...

– Те же сектора. Я понял.

– Да, только во Дворце им дали название апартаментов. В апартаментах размещаются короли со своей свитой. Согласно этикету, свита короля должна состоять из ста пятидесяти человек охраны (не меньше) и произвольного количества придворных. Если король приезжает сам, один, то при нём всё равно будут сто пятьдесят солдат. Вся же свита – не более трёхсот человек.

– Значит, вместе с королями в Аквиннаре было..., – Василий прикинул в уме, – ...от тысячи шестьсот пятидесяти до трёх тысяч трёхсот человек... Если Хранители здесь ни при чём, то короли находились под защитой не менее, чем десяти тысяч вооружённых... Хранители вооружены?

– Конечно. В Соргоне любой имеет оружие.

– Я хотел спросить, обучены ли они военному делу?

– Хранители от солдат отличаются только отсутствием военной формы. Они носят мантии, наподобие моей, но – коричневого цвета, и с золотым или иным (в зависимости от положения в обществе) шитьём.

– Вместе с солдатами гарнизона – десять тысяч бойцов... И короли убиты. Ты говоришь – одновременно?

– Да. С монет их портреты пропали все разом. Если бы было сражение, то исчезали бы поочерёдно, через время.

– Где проходит заседание Совета Королей?

– В Зале Совета. Он занимает центральную часть Дворца и попасть в него можно только через апартаменты королей. У каждого из них – свой отдельный ход. Зал Совета большой и тоже круглый. В середине стол...

– Круглый?

– Ага. Вокруг стола – кресла в два ряда. Первый ряд – двенадцать кресел — для королей. Они придвинуты к столу. Второй ряд, из двадцати четырёх кресел, предназначен для советников или министров – кого король сочтёт нужным взять с собой на заседание. Но не более двух человек.

– Я понял. Ещё какие-нибудь общие помещения во Дворце есть?

– Пиршественный зал. Он находится под Залом Совета, но с ним не сообщается. Все остальные помещения, где могут встречаться короли и их свиты находятся за пределами Дворца. Это двенадцать больших зданий с бальными, банкетными залами и прочими помещениями, расположенные вокруг Дворцовой площади. Там же находятся и конюшни с каретными дворами для размещения, сам понимаешь – лошадей, карет, саней и других повозок каждого из королей и их свит. За этими помещениями тоже следят Хранители. Поэтому Хранителей так много.

– Было бы логичнее, если бы за ними смотрели королевские слуги.

– Вовсе нет. Эти здания не принадлежат королям. Они – собственность Аквиннара, как и сам Дворец Совета Королей. Все апартаменты в нём абсолютно одинаковы, как одинаковы здания вокруг площади.

– Короли не путаются, когда приезжают на Совет?

– Им не в чем путаться. Когда король подъезжает ко Дворцу, ему выносят жеребьёвочный барабан с двенадцатью шарами – все апартаменты пронумерованы, и вытащив шар, король знает, где ему расположиться со свитой. За всё время существования Дворца жеребьёвка ни разу не оспаривалась. Я не знаю такого случая. А ты, Эрин?

– А что я?! Гномы пришли в Соргон всего триста лет назад. Да и не следим мы за делами людей так пристально, чтобы знать: ссорились короли из-за шара с номером, или – нет.

– Значит, никто из королей заранее не знает, где он будет жить?

– Нет. Но я же говорю, что все апартаменты абсолютно одинаковы. Какая разница, какой из одинаковых вещей пользоваться, если это недолго? К тому же, наши короли не капризны. А заносчивые бароны не станут устраивать безобразия в присутствии короля.

– Каким мог быть распорядок дня на Совете?

– Ну, откуда же мне это знать, Василий? Я не входил в королевскую свиту никогда в жизни, тем более не присутствовал на Советах. Эрин, ты что-нибудь знаешь об этом?

– Я что – король? Она знает, – гном показал пальцем на перевёрнутую кастрюлю, под которой находилась Корона, – Кому и знать, как не ей? Она была на всех Советах, начиная с первого...

– Ты говоришь так, словно она живая и умеет разговаривать. Эй, Корона, ответь на мой вопрос! – Василий приставил руку к голове, оттопырив ухо, будто прислушивался, – Молчит. Не отвечает.

Бальсар поморщился – ему стало неловко за ёрничанье Василия.

Тот заметил:

– Бальсар, я не хотел задевать твои чувства. Извини. Но для меня – это всего лишь предмет, сделанный руками человека. Я не могу так боготворить Корону, как вы.

– Что ты знаешь о вещах, Василий? Вроде бы не мальчишка и должен знать, что любая вещь не глупее сделавшего её человека. Она всегда имеет столько ума, сколько в неё вложили. То, что сделано Аланом, по своей разумности может оказаться впереди и тебя, и Эрина, и, что там говорить, даже меня.

Василий присмотрелся к Бальсару – не шутит ли. На это не было похоже: маг утратил всю свою недавнюю весёлость и выглядел внушительно и серьёзно. Неужели этот соргонский старик возомнил, что он умнее его, Василия? С чего бы это? Хотя, если разобраться, то знания землян не идут дальше и глубже, чем знания о предметах. Это, скорее, набор статистических данных, чем глубокое знание Природы. Бальсар же, и ему подобные, имеют представление о самой сути каждого предмета, они видят его нутро и способны менять его по своей прихоти. Да, видимо, он имел право сказать: «...даже меня «.

Василий тоже посерьезнел и торжественно произнёс:

– Уважаемая Хрустальная Корона, простите мне мою глупую выходку: в ней не было злого умысла. Одно лишь чувство юмора. И немного нахальства и самоуверенности. Но совсем немного. Капельку.

Эрин одобрительно и ободряюще глядел на Василия – уж он-то знал, что не все вещи настолько просты, как кажется. Некоторые секреты, которыми владели гномы, могли поразить своей необычностью не только неискушенного в чудесах Головина, но и профессионального мага Бальсара.

Но секреты – на то и секреты, чтобы вызывать восхищение только у избранного круга посвященных, в число которых ни маг, ни Василий не входили.

– Всё равно – никакой реакции, – огорчился Василий, – Если ей нет до меня дела, зачем же выбирала?

– Выяснишь, когда наденешь. Но главное, как мне кажется, не в её к тебе отношении, а в твоём – к ней. Вещи, как и люди, хорошо служат лишь тем, кто обращается с ними с должным уважением. Когда станешь королём, обязательно столкнёшься с капризами и тех, и других, и, будучи невежлив, не получишь от них помощи даже в самых простых вопросах.

– Ещё скажи, что бывают волшебные вещи, – Василий снова посмотрел на названия на карте и замолчал. Его земное восприятие не годилось для понимания происходящего, и определить, когда его гости говорят серьёзно, а когда вышучивают неграмотность Василия в магических делах – не представлялось ни малейшей возможности.

– Ладно, к распорядку дня Совета Королей вернёмся позже, когда госпожа Корона соизволит к нам присоединиться. Давайте поговорим о том, как управляются королевства, и где возможно найти источник мятежа. Я имею в виду, какие слои населения могут быть заинтересованы в гибели королей.

3.

– Про управление всех королевств я тебе не расскажу. Я знаю немного о нескольких, но этого так мало, что ты не сможешь ясно представить нашу систему управления по этим крохам. Я не интересуюсь политикой...

– И это говорит Гонец, пробегавший почти всю ночь по лесу, чтобы спасти Корону и вместе с ней ту самую форму правления, о которой он не имеет понятия, – гном продолжал высказывать своё мнение при любом удобном случае. Хотя в этот раз, похоже, пытался отыграться за Бальсаровы «...даже меня» – его тоже задело выказанное магом чувство превосходства над ними, не обладающими магическими способностями. Надо сказать, что Эрин умел быть очень ехидным, – Для человека, не интересующегося политикой, ты слишком глубоко влез в соргонские дрязги. Вот, даже нового короля отыскал и усиленно его обрабатываешь, чтобы всучить ему Корону. Это ли не политика?

– Эрин, ты тоже не остался в стороне и влез в политику по самые уши. И это при натянутых отношениях между людьми и гномами. Да ещё людей нарубил, как капусты. А ты от человеческой политики должен был держаться ещё дальше меня.

– У меня не было выбора, Бальсар, и ты это знаешь. А вот ты из каких соображений полез в Гонцы? Или тебя заставили силой?

– Нет, силу ко мне никто не применял, – Бальсар вздохнул, вспоминая, – Понимаешь, Эрин, всё вышло совершенно случайно. Когда Фирсофф упал с двумя стрелами в груди, все кинулись к нему. Я тоже подбежал. Паджеро держал короля на руках, а Корона... Корона, отделившись, упала в снег. Даже не в снег: там была такая каша из снега и крови – перед этим отбили штурм. Точнее – нападение, и я не смог... Смотреть не смог спокойно, что Корона лежит в этом месиве. Нагнулся и поднял.

– Так просто – нагнулся и поднял? – гном засмеялся, на этот раз не обычным хрипловатым смешком, а громко, во всю ширь могучей грудной клетки, – А что же остальные? Не толкались у Короны за место Гонца?

– Остальные прикрывали меня, давая мне уйти. Я слышал шум боя, когда пробирался через лес от постоялого двора... Они все погибли, и я не хотел бы, чтобы ты насмехался над мёртвыми. Что-то вы оба себя ведёте... я бы сказал – странно...

– Я не насмехаюсь над мёртвыми – да будут боги к ним благосклонны – я насмехаюсь над тобой. Ты заявил нам, что самый умный из нас, почти настолько же умный, как Корона. Что же ты, такой умный, попал в зависимость от вещи, хоть и необыкновенной, а всё-таки – вещи?

– Согласен. Я сказал необдуманно. Я не считаю, что вы, оба, глупее меня. Вырвалось, по старости. Ну что, мир?

– Это я ещё подумаю – мириться ли с тобой...

– Вам не надоело? Мы только и делаем, что извиняемся друг перед другом, вместо того, чтобы делом заниматься, – Василий наполнил стаканы, – Давайте выпьем мировую и не будем больше ссориться. Я так никогда не выясню, как вы там, в Соргоне, живёте.

– Как живём? Ничего, нормально живём. До сих пор жили. Нормально. Хотелось бы и дальше жить не хуже. Так, что ты хотел знать, Василий? Спрашивай, так будет легче рассказывать.

– Верховная власть – у короля. Это понятно. Но король не в состоянии править один. Кто-то должен помогать ему. И в столице, и на окраинах королевства. Кому-то власть короля мешала занять его место, и этот кто-то должен быть близок к королевской власти, иначе ему не занять освободившийся трон. Как устроено раттанарское общество? Другие королевства должны быть похожи на Раттанар: создавались одновременно по одной схеме. Я не думаю, что Короны королевств отличаются друг от друга.

– Короны, конечно, не отличались. В самом начале. Но порядки в государстве зависят не от Короны, а от короля. В каждом королевстве люди, хоть немного, но другие. И эти различия со временем только усиливаются. Паджеро о Двенадцати королевствах говорил: «– Это двенадцать совершенно не похожих близнецов. Вот был бы удивлён папа-Алан, увидев, во что выросли его детки». В Раттанаре все нити управления сосредоточены в руках Кабинета...

– Это Совет Министров, что ли?

– Почти. Это немного больше, чем Совет Министров. В Кабинет, который возглавляет сам король, входят два королевских советника; главы: Дворянского Собрания и Совета Городов; министры: военный, иностранных дел, науки и образования, торговли, ремёсел и земледелия, Двора. Ещё туда входит королевский казначей. Всего двенадцать человек. Кабинет носит совещательный характер...

– Как это?

– Члены Кабинета вырабатывают проекты законов, если получают такое задание от короля, обсуждают с королём различные вопросы и следят за выполнением законов в рамках своих министерств. Законы издаёт король.

– А чем заняты Дворянское Собрание и Совет Городов?

– Они выражают интересы дворян и городских жителей. Если возникают какие-нибудь пожелания или потребности, эти два учреждения составляют прошения на имя Его Величества или предпринимают какие-либо другие действия – я, честно говоря, не очень в курсе ни их прав, ни обязанностей. Знаю, что размер налогов по этим категориям жителей устанавливают именно они, но под надзором Кабинета. Ну и короля, само собой.

– Кто-нибудь из них мог быть замешан в заговоре?

– Исключено. Я имею в виду членов Кабинета. Считается, что заговорщик не может находиться в окружении короля – король сразу его определяет...

– Как?

– Понятия не имею, но так говорят. Не знаю, правда ли это... Но в окружении короля люди гибли, только защищая Его Величество и никогда – иначе. В Аквиннар с королём Фирсоффом ехали казначей, оба советника и министры Двора, военный, иностранных дел, торговли и образования. Оба главы и министр ремёсел остались в Раттанаре. Казначей и министр Двора погибли ещё до моего ухода с Короной. Остальные сражались, кроме министра Демада (это образования) – он слишком толст для рукопашной, и советника Лонтира – его род никогда не берёт оружие в руки. Но Демад не интересуется ничем, кроме науки. А Лонтир... Человек, который не сражается сам, не сможет организовать заговор – за ним никто не пойдёт. Те, кто остался в Раттанаре... Главы Собрания и Совета так ревниво следят друг за другом, что не упустили бы ни малейшего намёка на подобие заговора – для расправы с соперником. Министр ремёсел Велес одержим своей работой, и не стал бы влезать в заговоры...

– Для человека, далёкого от королевской свиты и вообще политики, ты хорошо знаешь членов Кабинета.

– Я пять дней находился среди них – наслушался и насмотрелся.

– Хорошо-хорошо! Пройдёмся по сословиям Раттанара.

Тут и до Эрина дошло – Василий принял решение. Так подробно копаться в раттанарской жизни просто любопытствующий не станет. Василий смирился со своим королевским будущим и уже начал искать причины соргонских событий, чтобы знать, с чем придётся ему иметь дело.

Гном подмигнул Бальсару: всё на мази, приятель. Ещё чуть-чуть, и король наш. Маг сердитым взглядом одёрнул Эрина: осторожнее с эмоциями – всё испортишь. Эрин, чтобы скрыть распирающую его радость, повернулся к телевизору – смотреть, как доблестный рыцарь Айвенго совершает подвиги любви и благородства.

– Сословий в Раттанаре – всего три: дворяне, горожане и крестьяне. Есть ещё внесословные группы населения вроде солдат и государственных чиновников. Их состав временный и переменный, так как входящие в них люди по окончании срока службы в армии или госучреждении, пополняют одно из сословий. Отдельную группу составляют служители и жрицы Храмов. Они не являются подданными ни одного из королевств и заняты, в основном, религиозными вопросами, хотя и соблюдают законы королевства, на землях которого проживают. Ими управляют Верховные служители Храмов. Теперь по сословиям. Дворяне у нас делятся на две, неравные по количеству, группы: титулованных и простых. Титулованные дворяне – это бароны (в Раттанаре их сто двадцать пять) и их наследники – баронеты. Как правило, это старшие сыновья баронов или, за неимением детей, другие ближайшие родственники по мужской линии.

Простые дворяне – потомки боковых ветвей баронских родов. Среди них встречаются люди самых разных занятий, но в основном – это военные либо в раттанарской армии, либо в баронских дружинах. Дворянское Собрание создано для защиты привилегий дворянства перед властью короля, для которого заносчивые бароны – только помеха в управлении королевством, и держать баронов в руках ему помогает Совет Городов, представляющий купцов, ремесленников и других городских жителей. Привилегии дворянства для горожан – как красная тряпка для быка. С другой стороны, Дворянское Собрание помогает королю держать в повиновении слишком независимых горожан. Можно сказать, что обе эти организации – это ноги, на которых стоит королевская власть в Раттанаре.

Крестьяне не занимаются политикой. Они – всего лишь земледельцы, и не стремятся вмешиваться в управление королевством: клочок земли и необходимый инвентарь в хозяйстве – это, в основном, всё, к чему стремится крестьянство.

Крестьяне делятся на две группы – королевских крестьян, или государственных, и баронских.

– Они в рабстве у баронов? Их собственность?

– Что ты, Василий! Как это человек может быть чьей-то собственностью? Крестьяне – свободные люди, и место для жительства в праве выбирать самостоятельно. На выбранном месте они либо заключают договор с королевским чиновником из министерства ремёсел и земледелия на аренду земли, либо приносят вассальную клятву барону и получают от него земельный надел.

– Значит, своей земли у них нет?

– Есть, но мало у кого: крестьянам невыгодно приобретать землю – дорого, а когда истощится – считай, деньги пропали: ни продать, ни пользоваться. С арендой проще, можно легко поменять один земельный клин на другой.

– Деление на государственных и баронских – чисто условное?

– Ну почему же условное? Они подчинены разным законам, и их положение в обществе различно. Вассал, хотя он и подданный Короны, как и сам барон, живёт по прихоти и капризам барона. Вассальная клятва не даётся на один-два года. Как правило – она пожизненная...

– Всё же рабство! Где же здесь свобода выбора?

– Вассальная клятва налагает определённые обязательства и на барона. Если он их не выполняет – клятва считается недействительной.

– Что-то слишком просто. У барона – дружина, ведь так? Он может нарушать свои обязательства как угодно долго, опираясь на силу оружия. У крестьянина против дружины – никаких шансов.

– Что тебе сказать? Всякое бывает. Но оружие и у крестьян имеется, да и король вправе наказать зарвавшегося барона. Бароны оттого и бунтуют против короля, что он ограничивает их властные амбиции.

– Один источник для возникновения заговора уже определился.

– Бароны больше специализируются на вооружённых мятежах, чем на хитроумных заговорах. Они слишком прямолинейны в своих действиях.

– Посмотрим... Посмотрим...

4.

Василию не спалось. Наслушавшись Бальсаровых рассказов, он ворочался с боку на бок, пытаясь представить себе раттанарское общество во всём его великолепии и себя во главе этого общества. У него получалось плохо. Особенно не шли сцены с Его королевским Величеством: не обучали в советских школах и институтах правилам поведения королевских особ, а моральный кодекс строителя коммунизма в эпоху развитого феодального общества вписывался с таким трудом, что толку от него практически не было. Вместо встреч с придворными и министрами у Василия получались партсобрания, в лучшем случае – политинформации, и он сам был себе смешон, и беззвучно хихикал над своими фантазиями о раттанарской жизни.

Не спали и Васильевы гости. Устроившись в своей половине дома, они шепотом ругались из-за телевизионных передач: каждый хотел смотреть что-то своё.

Телевизор перенести к себе им посоветовал Василий, когда понял, что лечь спать ему не удастся, пока хоть один канал ведёт передачу.

Он поспешил избавиться от говорящего ящика и шумных гостей одним махом, но одиночество его было относительно: отсутствие дверей между комнатами придавало одиночеству некоторую иллюзорность. Впрочем, королевским мечтам Василия это не сильно мешало.

Бессонница, потирая от удовольствия руки, заявилась в сложенный из шпал пятистенок в надежде порезвиться от души. Но резвилась она недолго: три мозга, два человеческих и один гномий, перегруженные новым знанием и новыми впечатлениями, просто отключились от окружающей жизни. Так выключают свет, когда надобность в нём отпадает.

Мимо огорчённой бессонницы в дом проскользнули пёстрыми тенями цветные сны, безошибочно отыскав каждый своего клиента.

Васильев сон был поистине королевским. Ему снилась Хрустальная Корона на его голове, и оба они – на золотом троне, в окружении радостных подданных, и за окнами королевского дворца – крепостные стены с башнями, и Василий знал, что это – Раттанар, хотя никогда его не видел. И солнце, золотое солнце на всём: на золочёных крышах, на человеческих лицах, на яркой зелени листьев в дворцовом парке, и ослепительным отсветом – в окнах дворца и окружающих домов...

Бальсару снился построенный им дворец, которого он, на самом деле, никогда не строил. И это было лучшее из построенного магом-зодчим Бальсаром за всю его долгую жизнь. И Бальсар, сквозь пелену сна, понимал, что обязательно построит этот дворец, что каждая деталь этого здания, увиденного во сне, уже никогда не будет забыта и дождётся реального воплощения...

Сон Эрина был самый простой, но не менее приятный, чем у Василия и мага. Ему снилась резьба на шариковой ручке Василия, и во сне он уже знал, как он сможет повторить этот технический секрет и где его применит. И этим знанием он был счастлив не меньше своих товарищей...

Забытый всеми телевизор уныло показывал фоновые шумы – передачи давно закончились – и, видимо, нажаловался на невнимание холодильнику, потому что тот, возмущенно дребезжа проржавелым железом, вдруг напустил на пол изрядную лужу.