Ву Хьонг Тан уже вышел на пенсию, когда до его деревни дошёл слух, что американцы вывели войска. Вернее - вышел бы, если бы в его стране была пенсия. Услышав новость от заезжавшего в деревню раз в месяц почтальона, пожилой вьетнамец тяжко вздохнул и сказал сам себе - "Пора".

"Пора" - сказал он жене. "Пора" - сказал двоим из пятерых, оставленным ему войной сыновей и одноногой дочери. "Пора" - хмуро кивали соседи. Все знали, что Ву Хьонг Тану пора.

Он вышел из деревни и пошёл на север, в советский союз. Он не знал, где точно он находится - знал лишь, что на севере и ещё - что очень рядом.

"Ты глупый старый вьетнамец!" - кричали ему жители деревень, которые он проходил - "Ты никогда не дойдёшь до союза!". Но Ву Хьонг Тан слушал трофейных "Битлз" в трофейном плеере и просто шёл вперёд. Пока не кончились батарейки.

В советском союзе Ву Хьонг Тана встретили с большой радостью. Леонид Ильич радушно расцеловал морщинистую смуглость круглого товарищеского лица и поделился медалью. С первым же самолётом Ву Хьонг Тан вылетел в штаты.

Приземлившись в аэропорту Даллес, Ву Хьонг Тан нацарапал на взлётной полосе обидное из трёх иероглифов и посеменил к встречавшей его делегации американцев. Они сильно извинялись за войну, поздравили с медалью от Брежнева; обещали с радостью выполнить - в качестве компенсации - любое его желание. Старый вьетнамец попросил лишь одного - "Хочу пять минут поговорить с президентом". Американцы насторожились, но согласились.

В чёрной машине с бронированными стёклами Ву Хьонг Тана отвезли к Белому Дому. Эскортируемый четырьмя людьми из американского КГБ и целой толпой хиппи, распевавшей на свой лад советский шлягер "Руки прочь от Вьетнама" он прошёлся по дорожке до ворот президентского сада. Под ногами хрустели демонстративно выброшенные вернувшимися с войны ордена и медали. Ву Хьонг Тан снял с груди подаренную Брежневым медаль и тоже бросил на дорожку. Не потому, что не понравилась, а потому, что был коммунистом и не мог игнорировать коллектив.

Ву Хьонг Тана обыскали на входе во вход и на выходе из входа. Ву Хьонг Тана обыскале у двери в Дом. Ву Хьонг Тана обыскали у двери в овальный кабинет, но ничего не нашли. Ничего кроме домотканной рубахи, грязных портов, забавной вьетнамской тростниковой шляпы и плеера с севшими батарейками. Немного успокоились.

Никсон оказался менее приятным типом, чем Леонид Ильич. Он чопорно протянул Ву Хьонг Тану руку, демонстрируя все тридцать два зуба, и что-то быстро затараторил. Остановился лишь тогда, когда понял что вьетнамец руки не протягивает.

"Извините, товарищ президент, но правая рука у меня деревянная. После налёта ваших "Бронко". "Ничего страшного, Ху Тонг Ван!" - перековеркал Никсон - "Ничего страшного, давайте пожмёмся левыми!"

Ву Хьонг Тан положил левую руку на правую, крутанул ладонь протеза вокруг собственной оси и выдернул спрятанный внутри предплечья деревянный кол, который не почувствовали металоискатели.

Никсон испугался.

"За Ханой" - сказал вьетнамец и проткнул президента насквозь.

Никсон упал, прохрипел то ли "свобода", то ли "сволочь" и заплакал кока-колой.