- Та-а-ак, - растягивая слова, сказал Чиновник. – Что это тут у нас? Стихи? Стишки-с, так сказать… Сейчас, знаете, очень без названия модно-с… Так сказать.

Приняв бумаги, Чиновник уселся за стол и углубился в чтение. Поэт остался в дверях, не решаясь пройти вслед за ним в глубь кабинета, где стоял массивный стол с глубоким креслом – для Чиновника, и жесткий неуютный стул – для проч.

- Угу, угу, - перелистывая страницы, приговаривал Чиновник. Поэта покорежило, когда он слюнявил пальцы, чтобы перевернуть следующую страницу:

- Да что ж вы так… с рукописью!

-А? – Чиновник отвлекся от чтения. – А что это вы, батюшка, в дверях-то стоите? Присядьте. Я пока прочту.

Поэт подошел, неловко уселся на край стула.

Обстановка давила его. Вся тяжесть мебели, штор, люстры и светильников, казалось, легла на его плечи.

- Нет, это вообще никуда не годится…

- Почему?

- Так, батюшка, никто теперь не пишет. Ну, сами посудите. Вот, беру рифму, любую, просто пальцем ткну: «скупой» - «часовой». Это что за рифма такая? Оч-ч-чень, очень натянуто. Ее и рифмой-то назвать нельзя.

- А какая ж там, по-вашему…

- Ну, к примеру, «скупой» – «стопой». «Пой» - «пой». Да-с. Такая – нормальная рифма.

- Скупой – тупой, - бормочет Поэт.

- А? Да, тоже подойдет. Вот видите, можете ведь посидеть, подумать и исправить! А вместо этого – идете сюда, тычете мне свои листочки, чтоб я за вас вашу работу делал. Эдак, батенька, я сам скоро писать начну!

Чиновник вновь на мгновение углубляется в чтение.

- А вот это что?

-Что?

- Вот это что за ударение? В рифме «человек» - «потек». ПотЁк? Как вода? Нет, нет, это решительно не подходит. У вас мастерства еще маловато, сударь, чтоб обращаться в такие серьезные заведения, как наше. Нас лучшие люди читают, а вы… Нет, берите ваши рукописи, поработайте над ними, как это делают порядочные поэты. Посоветуйтесь со старшими, в конце концов, с теми, кто в этом деле разбирается. И тогда, только тогда приходите снова. Я, так и быть, прочту вас. Прощайте.

Поэт идет к дверям, но, когда он уже открывает их, Чиновник останавливает его:

- Да! И поработайте над смыслом, батенька. Рифма – рифмой, но и значение словам какое-то надо придавать. Чтоб вас люди понимали. Я, например, не вник. Это что у вас, картины из старины какой-то?.. Ну, ступайте, работайте.

Поэт вышел из пропахшего пылью кабинета, прошел длинный коридор и оказался на улице. Мокрый колкий снежок сразу же набросился на него, полетел за воротник, упал на шляпу, запутался в баках. Поэт взглянул на тяжелое серое петербуржское небо, на фонари, черными стражами застывшие вдоль мостов, вдохнул влажный воздух и чему-то улыбнулся. Затем, чтобы не расплылись строки, спрятал свою рукопись за отворот пальто и, подгоняемый ветром, быстро зашагал по набережной.