Несмотря на новое, гордое название своей должности: клининговый работник, Мария Сергеевна по-прежнему чувствовала себя уборщицей.

Ей нравилось наводить чистоту. Нельзя сказать, что она любила свою работу, просто всё, что она делала, она всегда делала хорошо. Недаром ей доверяли уборку в кабинетах самых больших начальников. Где-то в глубине души Мария Сергеевна этим даже гордилась. Вслух, правда, ни кому об этом не говорила. Да и некому говорить. С товарками по работе – шумными и суетливыми бабами, отношения как-то не складывались. В чём ни она, ни они особых сожалений не испытывали. Семьи, в общепринятом понимании, у Марии Сергеевны не было….

Привычными движениями, протирая офисную мебель или мерно размахивая шваброй, можно было неспешно думать о своём. Мария Сергеевна была тихим, маленьким, незаметным человеком. И мысли у неё были такие же тихие, маленькие и незаметные….

…Послезавтра должна быть зарплата. Денег хватит только-только…. Зима, считай на исходе…. Зимой расходы больше. В этом году сильных морозов не было, отходила в старом. На следующий год надо тёплую кофту покупать, в этой зябко…, да и сапоги совсем износились, ноги вечно сырые. В ремонт уже стыдно нести….

Женщина вздохнула, распрямила спину, заправила под платок непослушную седую прядку, отжала тряпку.

За квартиру вот платить надо… каждый месяц всё больше и больше…, квитанции пришли… к почтовому ящику хоть не подходи… одно расстройство…. Ни газет, ни журналов давно уже не приходит, дорого…, писем тоже получать не от кого… одна реклама… элитный ремонт предлагают… это в её-то однокомнатной «хрущёвке»….

Мария Сергеевна перевела дыхание. Взглянула на настенные часы. Уборку надо закончить не позднее, чем за 30 минут до прихода начальства, чтобы всё высохло. С этим строго….

Ремонт последний раз с мужем делали…, когда сына из армии ждали…. Одна теперь…

Швабра замерла, неуклюже зацепившись на ножку стола. Нехорошо как-то стало….

Гнать надо эти мысли, гнать…. Почему же одна? Не одна! Ждут её дома. Кот, персидский… Соседи котёнком подарили. За пять лет такой красавец вымахал…! И собака…. Умница, хоть и беспородная, на улице подобрала, машина её сбила… еле выходила. Мирно живут. Дружно. Чего им троим-то делить? Ждут её с работы, уж как они её приходу радуются….

Женщина, продолжая работать, неловко улыбнулась своим мыслям….

Надо будет по дороге домой на рынок заскочить, там за копейки можно косточек купить… и рыбки замороженной… порадовать домашних….

Мария Сергеевна уже заканчивала уборку. Последним был кабинет с табличкой «Вице-президент». Красивое название, солидное. Сам хозяин кабинета был под стать своей должности, красивый, крепкий мужчина, средних лет. Уборщица видела его только издали, редко, и, в основном, случайно. Кто он, а кто она! Она заканчивала работу, и уходила через служебный вход, когда он только приезжал, и входил в офис через главный подъезд, где его уже ждали с докладами…. Со слов, услышанных от сотрудников, она знала, что начальник строг, порой даже суров, но справедлив, авторитетен и уважаем.

Своё личное мнение о вице-президенте у неё сложилось в ходе ежедневных уборок. Он был очень аккуратным человеком. Наводить порядок в его кабинете было легко и просто. Всё всегда стояло и лежало на своих местах. Только и работы - что полы убрать, да пыль протереть. На рабочем столе – ни бумажки. Компьютер, телефоны, письменные принадлежности, настольная лампа, и фотография в рамке. На фоне пальм и яркого, лазурного моря, была запечатлена вся семья: сам Александр Николаевич, обнимающий красивую, улыбающуюся женщину, очевидно, жену и двух очаровательных, смеющихся девчушек - дочерей. Лица на фотографии просто светились счастьем. Мария Сергеевна часто и подолгу, с тихой радостью и затаённой болью любовалась этим снимком….

Сегодня на рабочем месте начальника уборщица не увидела привычного образцового порядка. Посреди стола стояла на четверть недопитая бутылка дорогого коньяка и пустая рюмка. Под не выключенной с вечера настольной лампой лежали несколько фотографий.

Приученная не прикасаться ни к чему, что не является объектом уборки, Мария Сергеевна протянула руку, что бы выключить свет и взглядом невольно скользнула по лежащему под лампой верхнему фотоснимку. Горячая волна обдала женщину, заставив замереть с протянутой к настольной лампе рукой. До боли знакомой показалась ей черно-белая фотография. Тупая ноющая боль сжала сердце, закружилась голова… давление…. Женщина медленно опустилась на краешек кресла. Дрожащей рукой придвинула к себе верхнюю фотографию.

Со снимка на неё смотрели одетые в военную форму молодые ребята. Сейчас такую форму уже не носят…. Четыре парня сидят на броне, на коленях автоматы…. А на заднем плане – горы. Она их сразу узнала, хотя никогда не была Там. Холодея, всмотрелась в серьёзные, усталые лица. Александра Николаевича она узнала сразу. Совсем молодой. Второй слева, сержант…. Остальные…. Остальных она не знала.

Перевела дыхание. На обратной стороне снимка прочла: «Афганистан. Кандагар. 1988 г.»

Такая же… нет, почти такая же фотография хранилась у неё дома. Последняя…. Привезли вместе с сыном… в 84-м…, в мае. Уже демобилизоваться должен был. Ждали его с отцом. Не обманул, приехал…. Он всегда послушным был, ласковым…. Из военкомата пришли…. И командир его, Оттуда, сопровождающий…. Он и передал фотографию, и орден еще…. Дальше плохо помнила, закаменела….

Вот тогда всё и закончилось…, и поседела, и состарилась разом. В школе преподавать уже больше не могла. Зайдёт, бывало, в старший класс, на ребят смотрит, а Олежка перед глазами…. У неё ведь учился…. Года после сына не прошло – мужа схоронила. Он сильный был. Молча переносил, её поддерживал. Всё в себе…. Вот сердце и не выдержало. Теперь рядышком лежат…. Только их могилка и держит её на этом свете. Не будет её – кто же за ней ухаживать станет? Каждый месяц к ним ездит. Надо бы чаще, да далеко, транспорт коммерческий, ходит редко, да и стоит дорого…. А зимой еще и холодно, сапоги вот совсем износились….

Мария Сергеевна встрепенулась и с испугом посмотрела на часы. Господи, времени-то уже сколько! Аккуратно положила не место старую фотографию, поспешно перекрестила ту, что в рамочке на столе, суетливо подхватила свой немудрёный инструмент и выбежала из кабинета. Вовремя….

Вице-президент компании, приняв короткие доклады от начальника охраны и административного директора, на одном дыхании взлетел вверх по лестнице. Подойдя к своему кабинету, он чуть не столкнулся с выскочившей из дверей уборщицей. «Не порядок» - мысленно отметил Александр Николаевич, - «Что за бардак? Раньше должны уборку заканчивать!» и, не оглядываясь на прижавшуюся к стене коридора маленькую женщину, стремительно зашёл в приёмную.

- Начальника АХО – ко мне! - не здороваясь, бросил он на ходу еще не успевшей снять шубку секретарю.

Войдя в кабинет, и плотно закрыв за собой дверь, Александр Николаевич посмотрел на свой письменный стол и осуждающе покачал головой.

- Других ругаю, а сам не лучше - вполголоса проворчал он.

Не снимая пальто, сел в кресло, задумался.

Накатило вчера что-то…. 15 февраля, годовщина вывода наших войск из Афганистана. Вспомнилось вдруг…, взгрустнулось. Лет десять уже с ребятами не собирались. Обзванивал весь вечер, ни до одного не дозвонился. Кто-то номер поменял, кто-то переехал. А кого-то, может быть, уже и нет…. Разбросало. Помянул ребят в глубоком и каком-то горьком одиночестве. Надо не теряться, надо искать, надо не забывать, надо помнить….

Александр Николаевич решительно встал, убрал со стола коньяк, взял стопку фотографий. На верхнем снимке заметил несколько мокрых пятен. Недоуменно посмотрел на потолок, потом на дверь, пожал плечами и тщательно промокнул капли белоснежным, надушенным платком. Из глубины сейфа достал плоскую металлическую коробку, в которую рядом с медалью «За отвагу», удостоверением участника боевых действий и справкой из госпиталя, аккуратно положил фотографии. На минуту задумался, вынул верхний снимок и поставил его на столе рядом с семейным фото.

- Надо помнить, нельзя забывать….

Скромно одетая, маленькая пожилая женщина, неловко оскальзываясь на обледенелой мостовой, спешила домой, зябко вздрагивая под порывами студёного февральского ветра.