Эти события произошли тёплым весенним вечером в среду.

Александр Николаевич, вице-президент крупной компании и по совместительству глава семьи (с правом совещательного голоса), неожиданно для всех домашних решил прогуляться с собакой. Больше всех была удивлена сама собака – молодой, основательно избалованный кобель породы боксёр. За всю её полуторагодовалую жизнь хозяин ни разу не выходил с ней на улицу.

С острым ощущением, что он делает что-то не то, глава семьи подцепил на поводок растерянную собаку, и под недоумевающими взглядами детей и хитрым прищуром кота направился к выходу из квартиры.

Супруга Александра Николаевича, зафиксировав периферийным зрением несанкционированное перемещение мужа, на полуслове прервала телефонный разговор и бесшумно материализовалась перед дверью на лестничную площадку. Мужчина в упор вопросительно уставился на жену.

- Мусор захвати,- выдержав мхатовскую паузу, произнесла жена деревянным голосом. - И туфли мои новые сдай в ремонт. Пусть набойки поставят. Мастерская в угловом подъезде…

Послушно волочась на собачьем поводке, хозяин на ходу зашвырнул пакет в мусоропровод, на одном дыхании спустился по лестнице и пробкой вылетел из дверей подъезда.

Двор встретил их появление дружным, яростным собачьим лаем и не менее эмоциональным монологом председателя ТСЖ, который в конспективной форме в течение нескольких минут красочно описал хозяину все подвиги принадлежащей ему собаки. К главе местной власти незамедлительно присоединились голоса нескольких собачников, которые, впрочем, разумно предпочитали к ним не приближаться.

Александр Николаевич, вскинув подбородок, с профессиональным спокойствием слушал нестройный хор возмущенных граждан. Скользнув взглядом по окнам своей квартиры, глава семьи зафиксировал настороженно-любопытное лицо жены, ехидно хихикающие рожицы дочерей и злорадно ухмыляющуюся морду кота.

С удовлетворением отметив, что обвинение в штурме Зимнего его собаке не предъявлено, хозяин хорошо отрепетированным тяжелым властным взглядом медленно прошелся по лицам возмущенных граждан и остановил его на переносице председателя. По мере поворота головы возмущенные голоса соседей замолкали. Собаки, поджав хвосты, прятались за спины хозяев. Последним сорвался на дискант и замолк глава местной администрации.

Пёс Александра Николаевича, который всё это время тщательно принюхивался к ботинкам председателя ТСЖ, с откровенным удовольствием задрал ногу…. Председатель пискнул и иссяк окончательно.

Желая поставить точку в обсуждении его морального облика, ласковый друг семьи с такой внезапной злобой рявкнул на аудиторию, что председатель ТСЖ бесследно исчез. От страха описались две болонки, одна хозяйка, а также заглохли случайно проезжавшие мимо «Жигули». Во дворе воцарилась мертвая тишина.

Александр Николаевич опустил глаза и с уважением посмотрел на свою собаку. Пёс, глядя снизу вверх, задорно подмигнул, намекая на то, что он еще и не такое умеет. Довольные друг другом, оба не спеша направились в сапожную мастерскую.

Владелец мастерской – преклонных лет красавец кавказской наружности, увидев на пороге своего заведения радостно возбужденную собаку, медленно потянулся к молотку, из чего Александр Николаевич сделал вывод, что они друг друга давно и близко знают. Скользнув настороженным взглядом по поводку, и обнаружив на другом его конце солидного, респектабельного хозяина, работник сервиса несколько успокоился и вопросительно посмотрел на мужчину.

Александр Николаевич сдержанно поздоровался и поставил перед кавказцем полиэтиленовый пакет.

- Посмотрите, любезный, что с этим можно сделать?

Мастер заглянул внутрь, несколько минут, цокая языком и качая головой, изучал содержимое пакета. Философски задумался, внимательно посмотрел в глаза клиента и медленно, растягивая слова, с расстановкой и сочным кавказским акцентом трагически изрёк:

- Уважаемый, я полагаю, что это надо выбросить.

- Как это?... – недоумённо воскликнул Александр Николаевич и заглянул в пакет.

В пакете был мусор. Это означало, что туфли супруги были благополучно спущены в мусоропровод.

- Новые? – участливо спросил мудрый старик.

Мужчина молча кивнул, и, почему-то тихо, добавил: – Туфли. Жена только сегодня купила…

- Может, у меня переночуешь?... – после небольшой паузы, с искренним сочувствием предложил радушный горец, и Александр Николаевич понял, что старик знаком не только с его собакой, но и с женой….

- Спасибо, отец, пойду я….

- Как знаешь…. Если что – приходи. Я здесь живу. Постучишь…открою….

Мужчины, глядя друг другу в глаза, с достоинством и сдержанной обоюдной симпатией обменялись неспешным, крепким рукопожатием. С таких рукопожатий начинается настоящая мужская дружба. Собака неожиданно подпрыгнула и от всей широкой собачьей души лизнула хозяина мастерской в породистый кавказский нос. Тот ласково потрепал её по крепкому загривку натруженной узловатой рукой.

- Все мы люди…. – неизвестно к кому обращаясь, на прощание тихо произнёс старик.

Пёс флегматично тащился на поводке где-то позади. Александр Николаевич, заложив руки за спину, задумчиво брёл вдоль сквера. Его не беспокоили ни выброшенные по ошибке в мусоропровод женские туфли и связанная с этим прогнозируемая реакция супруги, ни собако-человеческий конфликт дворового масштаба…. Всё это были мелочи, недостойные того, чтобы на них тратить драгоценное время. Дело было совсем в другом. Дело было в обувном мастере….

Сложившийся образ жизни, сформировавшиеся привычки и выработанные правила поведения материально обеспеченного, наделённого огромной властью над людьми человека создали вокруг Александра Николаевича странную среду обитания, в которой всё было подчинено определённым правилам игры. Отступление от этих правил в его круге общения считалось дурным тоном, и как исключение – чудачеством. Здесь была своя система измерений, в которой высшие нравственные качества - бескорыстность, человеколюбие и готовность придти на помощь - превратились в повинность в виде социальной ориентированности, и где устоявшиеся понятия - корпоративные интересы, целесообразность, рациональность, выгода - могли опустить процветающего бизнесмена на нравственную ступень ниже обычного сапожника.

- Дядя, а вы ничего не потеляли?... - очаровательный карапуз смотрел на Александра Николаевича большими наивными ангельскими глазами.

- Потерял. – твёрдо произнёс мужчина и, после долгой паузы, глядя в эти бездонные детские глаза, продолжил как на исповеди: – Потерял… искренность, дружелюбие, отзывчивость, бескорыстие….

- Нет, дядя, я пло это… - прокартавило юное создание и показало совочком на волочившийся за хозяином собачий поводок с пустым ошейником.

- Ну, б…! – только и смог угрожающе прорычать возвращённый в действительность Александр Николаевич и суматошно оглянулся по сторонам.

Ангельское создание осуждающе покачало головой и сокрушенно вздохнуло.

Собаки нигде не было видно. Но было слышно. Истошный женский голос извергал проклятия на голову «тупорылого полового бин-ладена в собачьем обличии», успевшего испортить редкую собачью породу, стоило ей на минуту отвлечься. Судя по довольной, мечтательно разомлевшей морде пуделихи, та не разделяла мнения своей хозяйки.

Преступно-похотливого пса Александр Николаевич с трудом обнаружил у двери своего подъезда. Он лежал, плотно вжавшись в ступени крыльца, тщетно пытаясь слиться с рельефом и фоном местности. Собачьи глаза умоляюще смотрели на хозяина.

Мужчина не стал дожидаться дальнейшего развития событий, а быстро подбежал и торопливо распахнул дверь. Собака, поджав обрубок хвоста, мгновенно юркнула в подъезд.

Оба отдышались только в лифте. Пёс, прижав уши, с виноватой благодарностью посмотрел в глаза хозяина. Александр Николаевич беззлобно отвесил ему не сильный, но чувствительный подзатыльник.

Кот обогнул по максимальному радиусу настежь распахнутые двери балкона (см. главу «Макраме») и вышел в прихожую встретить вернувшихся с прогулки хозяина с собакой. В его пристальном взгляде уже не было прежнего ехидства.

Следующий день. Четверг.

Служебная машина, проехав мимо своего подъезда, остановилась рядом с вывеской «Ремонт обуви». Александр Николаевич крепче обычного пожал руку водителю и вышел из машины. Немного подумав, сдёрнул с шеи галстук и сунул его в пакет, где рядом с новеньким строгим ошейником лежала бутылка замечательного армянского коньяка, вытер ноги, постучал в дверь и зашел в мастерскую.

Кот, вальяжно раскинувшийся на подоконнике, подождал, пока за хозяином закрылась дверь, и умиротворённо закрыл глаза…