Николаю Ивановичу снился кот. Кот был черный, лоснящийся и совершенно невероятных размеров. Он вылизывал лапку, потом поднял морду и уставился на Николая Ивановича так пристально, что у того мороз по коже пошел. И вдруг погрозил ему лапой и сказал: «Колюшка! Колюшка!»

- Колюшка! Колюшка! – жена тормошила его за плечо.

Николай Иванович с криком вскочил на кровати. Недавно принесенный женой котенок, уютно свернувшийся клубочком на его груди, с воплем скрылся под шкафом, едва успев увернуться от летевшего ему вслед тапка.

- Тьфу ты! И приснится же такое…

Николай Иванович сунул ноги в холодные клетчатые тапки и пошел на кухню. Ложиться снова спать уже не было смысла. До семи оставалось полчаса.

На кухне, глядя в черное неуютное небо за окном, он сидел, пока жена не пришла готовить ему завтрак. Слушая, как звенит посуда, разгоняя остатки сна, Николай Иванович думал о том, что вот, через два дня наступает великий женский праздник, когда мужчинам некуда уже убежать от необходимости проявлять любовь и внимание. Жене надо будет подарить утюг. Она давно мечтала. С вертикальным отпариванием и еще хрен знает чем, хорошо что не с радио. Он перевел взгляд на розовый халат жены, на спине которого разошелся шов («Зашила бы, что ли?»), затем на бигуди, грядками стянувшие ее волосы. Для него всегда было загадкой, как ей удается спать с таким на голове?

Сколько ж уже лет они вместе? Страшно вспомнить – столько не живут.

Николай Иванович был доволен женой: спокойная, хозяйственная, придешь с работы в плохом настроении – и не слышно ее, и не видно, только, как по мановению, выстраиваются перед тобой всякие вкусности. Глядишь, и настроение улучшается, и светлей становится на душе. Клава-Клава… Клавочка… Людочка… Тьфу ты! Изыди!.. Людочка… Булочка с изюмом…

Перед глазами возник образ Людочки. Пухленькая, с младенческими перевязочками на крохотных ручках. Людочка…

Новая бухгалтерша пришла к ним в контору совсем недавно, и сразу было понятно, что недолго здесь задержится: получит трудовую и пару зарплат – и только ее и видели. Эти декольте, в которых, обрамленная нежными рюшиками виднелась мерцающая молочная кожа, эти завитки на висках, эти розовые ноготочки… Ах, Людочка! Ах, мечта престарелого начальника отдела!

Благодаря ей Николай Иванович помолодел лет на десять и даже купил новый одеколон.

Благодаря ей он с нетерпением ожидал 8 марта. У него была идея – купить золотой браслетик. Как чудесно он смотрелся бы на ее матовой ручке! А уж как благотворно влияет золото на молоденьких бухгалтерш, Николай Иванович догадывался.

- Колюшка, кушай кашку!

Сегодня кот лапку не мыл. Сегодня кот уселся под большим деревом – Николай Иванович не успел разглядеть каким – и похлопал по земле возле себя – садись, мол, рядышком. Обливаясь потом от страха, Николай Иванович пристроился поблизости.

- Это что это ты, дурак старый, задумал? – сказал кот и оскалился в клыкастой улыбке. В этот миг душераздирающе завопил будильник…

Поцеловав жену на прощанье где-то между грядок бигуди, Николай Иванович неспешно вышел из дому, помахал с улицы ручкой, словно первый покоритель космоса, свернул за угол и… рысцой побежал за подарками.

Вскоре у него в руках был кулек с красочно упакованным утюгом, а во внутреннем кармане пиджака, словно маленький лучик солнышка, грел его сердце сквозь ткань золотой браслетик…

Весь день он изнемогал от предвкушения завтрашнего праздника. Людочка, заметив волнение начальника и каким-то шестым чувством, свойственным только представительницам женского полу, уловив, чем оно вызвано, неоднократно проходила возле его стола, и даже (о, счастье!) случайно задела разок его бумаги, а потом долго извинялась, собирая их вместе с ним. Ах, рюшики! Ах, декольте! Ах, булочка с изюмом…

Под деревом стоял массивный дубовый стол с большой печатью и папье-маше на краю. Кот поправил декольте и капризно мяукнул:

- Отдай мне цепочку.

- К-какую цепочку? – красный от волнения, спросил Николай Иванович.

- Что? Н-незнаешь, к-какую цепочку? – передразнил его кот. – А ту, что у тебя в кармане пиджака… Отдай цепь, мерзавец! – возопил кот и бросился на Николая Ивановича.

- Мяу! – благим матом заорал котенок, третью ночь совершающий благодаря Николаю Ивановичу полет по комнате.

- Колюшка! Да что же это? – завизжала жена.

- Вон! – завопил Николай Иванович. – Кота этого – вон из моей квартиры.

Он босиком бросился за котенком, вжавшимся в угол, с молодецкой удалью отодвинул шкаф, выудил несчастное животное и понес к двери.

Котенок извивался в его руках, издавая хриплые крики, наконец, вырвался, начал метаться по коридору и нашел свое спасение в рукаве пиджака.

- Ах ты, мразь! – Николай Иванович, рыча, словно дикий зверь, схватил пиджак и хорошенько его встряхнул.

Котенок выпал из рукава и умчался обратно под шкаф.

- Убью-y-y! – взвыл Николай Иванович.

- Колюшка! Колюшка! – жена поймала его по пути. – Ну что ты, родной.

И тут он наткнулся на календарь. 8 марта! И тут же обмяк, вытирая пот со лба.

- Клавочка! Прости, Клавочка! (Ах, Людочка!) Я тебе подарок… Вот!

Он выудил из кулька коробку, перевязанную бантиком.

- Утюг… Вот… С праздником… Клавочка…

Спустя полчаса они мирно попивали чай на кухне. От песочного печенья и ожидания предстоящей встречи с новой бухгалтершей, Николай Иванович пришел в совершенно благостное расположение духа.

- И все-таки, Колюшка, выпей валерианочки, а?

- Не откажусь, Клавушка.

На запах валерианки из-под шкафа вылез котенок и по-пластунски приполз на кухню.

- Ах, Колюшка! – вскрикнула жена и бросилась обнимать Николая Ивановича. – Ах, сюрприз какой! Спасибо, родной!

Она подняла котенка и Николай Иванович обмер – на шее этого лохматого монстра поблескивал золотой браслетик.

- Это мне?

- Тебе, тебе. Кому ж еще, - растягивая губы в искусственной улыбке, пробормотал он.

Ах… ни булочки… ни изюма…

На работу в этот день он не вышел.

Кот чесал за ухом задней лапой. Кот как кот – никакой не огромный, обычный черный блохастый кот. Только прикованный цепью к дубу.

Николай Иванович уже без страха подошел к коту и почесал у него под носом. Кот чихнул.

- Будьте здоровы, - по инерции сказал Николай Иванович.

- Чего и Вам желаю! – ответствовал кот.