- И что же я теперь, скажите мне, пожалуйста, должен со всем этим делать? Громоподобная тирада получила веское подтверждение в виде размашистого удара , от которого треснула резная столешница. Затем в воздухе сверкнули две аккуратные и безупречно-ослепительные молнии, на секунду ослепили присутствовавших и закончили свою недолгую жизнь в специально предназначенном для подобных целей бочонке с водой.
Зевс откинулся на спинку кресла и обвел находившихся в зале колким взглядом поверх очков. Маленькое светопреставление помогло: и сам разрядился, и показал, кто в доме (а, точнее, на горе) хозяин. Он знал, что все уже привыкли к тому, что громовержец стал мягче, подобрел и чаще грозил своим расшалившимся детям пальцем, чем молнии метал. Впрочем, ему самому были по вкусу подобные перемены в собственном характере, ведь сколько же можно держать все нити мироздания в своей ладони, да еще и внатяжку. Тем более что все происходящее давно уже отлажено, проверено и отработано.
Только подобное представление о ходе дел являлось обманом. За прошедшие века олимпийцев вытеснили с рынка представители всяческих иных культов, и они уже практически ни на что не влияли. Но если бы Зевс сообщил об этом, то его пантеон мало-помалу начал разбредаться, стараясь примкнуть к более престижным течениям. Так что богу-громовержцу приходилось безбожно врать, а это требовало недюжинного организаторского таланта вкупе с навыками работы психолога.
Одной из частей этой стратегии по оболваниванию олимпийцев были ежедневные летучки, на которых Зевс выслушивал отчеты о проделанной работе, строил планы, раздавал распоряжения, а также старался урегулировать всяческие форс-мажорные обстоятельства. И на этот раз случай был, как говориться, из ряда вон.
- Не так давно – начал Зевс, вкладывая в свой голос максимальное количество менторских и занудных интонаций – мне уже было доложено о том, что проблема ликвидирована. Мы потратили много сил и времени, для того, чтобы выполнить просьбы этого безумца, что прыгал со скал, увешавшись перьями. И что, все псу под хвост? Какой-то мальчишка надавил своему отцу на жалость, выклянчил у него пару крыльев и с нехилым промоушном собирается завтра доказать всему миру, что может летать!
На этих словах Зевс поднял со стола испещренным мелким почерком листок формата А4, скомкал его в кулаке и отшвырнул в сторону. Затем еще раз смерил всех тяжелым, практически неподъемным взглядом, после чего продолжил
- А куда же в это время смотрели наши хваленые боги-олимпийцы? В телевизор или в Интернет? Или они прикладывали все силы к тому, чтобы не допустить подобной ситуации и поняли, что им это не под силу? Тогда нафиг вы мне здесь нужны такой ордой? Идите, гуляйте, я тряхну стариной и новых наделаю, а порох-то в пороховницах есть, уж будьте уверены!
На последних словах голос Зевса более походил на рык. Он видел, что подобное построение разговора приносит свои плоды, теперь остался последний штрих и можно приступать к прениям. Зевс ослабил узел галстука, после чего тихо и вкрадчиво произнес.
- Вы хотите знать, что будет дальше? Так я вам скажу. Завтра он взлетит, послезавтра об этом будет известно всем, вплоть до самого маленького и неграмотного ребенка с островов Зеленого Мыса, через неделю будет оформлен патент на индивидуальное летательное приспособление, а меньше чем через год наладится его промышленное производство. И тогда нам надо будет готовиться к встрече гостей, а они прилетят, будьте уверены. С пивом, с чипсами, с ордами орущих детей и суетливых мамаш. Размалюют здесь все, замусорят, фотографов с мартышками и попугаями привезут. Устроят Олимпленд, короче. Ну, а нам с вами будет отведена почетная роль аборигенов, служащих для придания отдыху особого колорита. А если мы попробуем сопротивляться, то сюда подтянется пара батальонов спецназа для ответа сольной партии моих молний стройным хором "Калашниковых”. Так и будет, поверьте мне. Хочет из вас кто-нибудь подобной заварушки?
Вопрос повис в звенящей тишине. Должный эффект был достигнут. Конечно, краски Зевс сгустил безбожно, но как с ними по-другому, ведь начинают шевелиться только после доходчивого и увесистого ускорения, а уж теперь-то они из чего угодно вывернутся, дабы избежать столь незавидного будущего. Он бережно смел со стола осколки разбитой столешницы и тихо спросил.
- Ваши предложения?
- А если так же, как с отцом? – голос откликнувшегося первым Гермеса подрагивал – Обеспечим улыбку Фортуны во все сто шестьдесят четыре зуба по любой прихоти, высокий пост, почет и уважение. Если отец согласился, то почему бы и сыну не последовать его примеру?
Зевс попытался скрыть саркастическую усмешку. Вышло с трудом "Естественно, первый подал голос тот, кому это ближе к телу” – подумал громовержец – "Совсем заигрался парень”. Он прекрасно знал, что Гермесу принадлежала большая часть земного бизнеса, и он боялся того, что этот куш может ускользнуть из его цепких пальцев, и тогда убытки будут исчисляться воистину астрономическими суммами. Конечно, это было не более чем развлечение, этакая игра в "Монополию”, но со временем для любого прожженного игрока именно игра становится единственно необходимой реальностью.
- Знаешь поговорку, про то, что яблочко от вишенки недалеко падает? – слова Зевса прошивали нотки сарказма – Так вот – она здесь не работает. Гораздо ближе другая, про семью и урода. Вот с этим самым уродом мы и имеем дело. Точнее, это дело имеет нас по полной программе. Ты думаешь, что все - пидарасы, а ты один – д’Артаньян и никто не догадался пойти по проторенной колее? Ни в какую он не соглашается, изображает из себя второго Прометея, мол, тот принес людям огонь, а я еще и полет добавлю. У кого-нибудь еще есть мнения?
Ответом стала тишина.
Наконец, ее прорезал отчаянный возглас Аполлона.
- Ну, чего же им все время неймется-то? И без того понапридумывали для них всякого разного, только учись! Так нет, то, что есть, не устраивает, нужно новую форму найти обязательно! Вы посмотрите, как они ходят. Ни ритм, ни размер не совпадает, один шаг короче другого, движения резкие, порывистые, угловатые… Сначала бы научились грации передвижения по земле и только потом в небеса. Но нет, никто и не желает включить в себе внутреннего цензора, признать то, что все их движения несовершенны и начать шлифовать их где-нибудь в тиши, в глуши. Поэтому пускай летают, это будет уродство сплошное!
- Только не выше десяти метров над землей. – согласился с Аполлоном Арес – Остальных – мочить. Всеми доступными средствами. Через одного постреляем, а остальные задумаются, стоит ли им привязывать к рукам крылья и…
- Кто-нибудь из вас представляет, сколько их там, внизу? – перебил его Зевс, выслушал тишину и продолжил. – Понятно. Так вот даю справку – до фига. И даже больше. Вот если все это "до фига” в воздух поднимется – хватит у нас сил с ним справиться? Да, и в конце концов, я завел установленный порядок, по которому люди - ходят, птицы – летают, а рыбы – плавают. Трамвайные вагоны не поют в мюзиклах, шахматные фигуры не снимаются в "Плейбое”, а хачапури не пишут бестселлеры. Мне нравится. чтобы было так. И это правильно!
В который раз возникла пауза. Зевс достал из кармана платок, промокнул им вспотевший лоб, высморкался и продолжил.
- Значится так… Я вижу, что с вами каши не сваришь и дельного предложения можно ждать до возвращения Крона. Поэтому переходим ко второму варианту, более авторитарному. Мне необходим результат. Повторяю по слогам, чтобы до каждого тупого божка дошло. Ре-зуль-тат. Уяснили?
Увидев в качестве ответа нестройные покачивания головами, Зевс продолжил, в два раза увеличив громкость голоса.
- Делайте все, что считаете нужным, но чтобы никогда ни одна живая душа не смела подняться в воздух без самолета, дельтаплана и всяческих других громоздких приспособлений.! И если это не будет сделано, то первыми на орехи от меня получите именно вы, и орехи эти будут тверже любого камня! Все, совещание закончилось! Пошевеливайтесь, время не ждет, часики тикают!
Оставшись один, Зевс рывком стянул с себя галстук, повесил на спинку кресла пиджак и растянулся в нем. "Угораздило же взять в помощники таких идиотов” – думал громовержец, отмеряя себе порцию виски для успокоения нервной системы.
Покинув кабинет шефа, Гермес тотчас же отправился на Землю, решать столь остро прорезавший повестку дня вопрос . "И что такое сегодня со стариком приключилось” – думал он – "В последнее время такой добренький, ласковый Зевсик был и вдруг такие номера откалывает. Как это нельзя договориться? Можно не уметь вести переговоры и не понимать, что нужно предложить оппоненту взамен на отказ от его позиции. И кому как не мне это знать. Странно, что мне никто не рассказывал об этом деле. Тем более потому, что в прошлый раз именно я все решил. Странно, странно… Ну и ладно, что к чему буду позже думать, а сейчас пора за дела браться. Навестим-ка мы для начала папашу, выясним, откуда берутся крылья.”
В дом Дедала Гермес вошел без стука, без предупреждения и задал повышенный тон сразу и в карьер, взяв пример с громовержца.
- И что же ты сделал, мелкий пакостник? Мы ведь обеспечили тебя всем тем, что ты только мог попросить, а ты? Кто клялся, что никаких крыльев нет, никогда не было, и никто не узнает, как их можно изготовить? И что? Теперь твой недоросль ставит на уши всех, кого только можно, типа, come fly with me! Да что ты застыл, словно столб соляной, отвечай давай!
Дедал молчал. Он очень устал. От жизни. От того, что все исполняется по мановению пальца, не суля ни капли риска и радости от достижения поставленной цели или просто удачного стечения обстоятельств. Ему казалось, что он похож на тусклую сороковаттную лампочку, которая вроде бы и светит, но согреть не может. Дни сливались в приторную и неразличимую патоку, от которой уже не было сил отказаться.
Не хотелось отвечать ни на какие вопросы. Да, он схитрил, сжульничал, слукавил. Обманул весь сонм богов, припрятав втихаря крылья под половицей. Но он не собирался нарушать условий договора, по которым ему доставалась доля царя Мидаса без побочных эффектов, все, что ему было нужно – это лишь иногда, укрывшись от всех в темноте подвала, извлечь из тайника пару крыл, пройтись по перьям воском, чтобы запах тот самый почувствовать, приладить их туда, за плечи, где им самое место, подойти к зеркалу…
И вспомнить. То, как это было. Ведь это никому не мешает, этого никто не увидит, это нужно лишь ему одному. Ведь таким образом за отражавшимся в зеркале ссутулившимся и поседевшим человеком он мог разглядеть того мужчину, который был готов бросить вызов всем и вся.
И еще раз ощутить тяжесть оплаченных счетов. И горечь расплаты.
А дальше снова пить, есть, спать… Пить-есть-спать. Питьестьспать. И раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…
Поэтому когда его сын узнал про его секрет и попросил дать ему эти птичьи руки, Дедал не смог отказать. Он лишь заглянул Икару в глаза, мельком, на секунду, лишь для того, чтобы увидеть в них его мечту. И свою.
А теперь боги разгневались. Для них соблюдение договоренности было принципиальным вопросом и они не постоят ни перед чем, дабы обеспечить собственное спокойствие. Они шастали к Икару чуть ли не ежечасно, и всякий раз уходили с гримасой разочарования. Дедал понимал, к чему это ведет, но не пытался переубедить сына. Ведь любой выбор сродни палке – двухконечный, и на каждом конце острие.
Немая сцена порядком утомила Гермеса. Стало ясно, что мозговой штурм не удался и толку от Дедала, что с козла молока.
- Сын где? – сухо спросил Гермес.
Дедал облизал потрескавшиеся губы и ответил
- В гараже возится. Ты уж, это, будь с ним как-нибудь поубедительнее, что ли
- Сам разберусь, без твоих советов – бросил Гермес через плечо, покидая дом.
Дедал смотрел ему вслед. Он мог пожелать все, что ему нужно и от него уже ничего не зависело.
Железная дверь гаража затряслась от стука. Икар от неожиданности вздрогнул, буркнул себе под нос "Кого же черт принес в такую поздноту ”, отложил в сторону крыло и пошел открывать.
За дверью стоял Гермес. Икар помнил его лицо с детства, ведь одно время бог торговли повадился захаживать к его отцу, ведь повод поторговаться был более чем достойный. А теперь, похоже, настал его черед. Впрочем, за последние несколько дней Икар повидал немало больших и малых представителей древнегреческого пантеона, до которых в разной форме доводил одну простую мысль – а не пойти бы вам, ребята, лесом. Поэтому, кивнув вошедшему, словно давнему знакомому, он вернулся на облюбованное для работы место, взял в руки крыло и продолжил проверять оперение.
Гермес вошел внутрь, оглядел захламленное различными приборами и непонятными конструкциями помещение и едва заметно ухмыльнулся, дескать, ну и занесло же меня. Затем углядел среди железяк маленькую табуретку, на которую и сел.
- Вижу, что память у тебя хорошая. – начал он – Ведь совсем пацаном был, а запомнил.
- Это просто – ответил Икар, не поднимая глаз от крыла – Лицо у тебя дюже приметное, красивое, совершенное. Сразу видно, что не человек.
Гермеса передернуло. Разговор не заладился.
- У отца все хорошо? – спросил он, добавив в интонации побольше сахара. - Я его только что видел, он какой-то угрюмый и неразговорчивый.
- Твоими стараниями. – усмехнулся Икар – Разве президент крупнейшей в мире авиакомпании может чувствовать себя плохо? То где-нибудь в Альпах с ружьем носится, поголовье белок истребляет, то в Антарктиде на пингвинах катается. А то, что хандрит временами… Кому, как не тебе, знать почему. Да ты не ходи вокруг да около, вашего брата здесь уже столько побывало, не сосчитаешь. Говори сразу, чего нужно. Небось, тоже будешь уговаривать отказаться?
- Да нет, уговаривать не стану. - ответил Гермес – Просто предупрежу. Там, наверху, уже все решили. Они не дадут тебе взлететь. Впрочем, нет, в воздух подняться тебе как раз дадут, а вот обратно – нет. Так что билет в один конец сейчас в твоих руках. Что скажешь? Ответа не последовало. Икар молча продолжал прилаживать перья к крыльям. Гермес заерзал на табуретке. "Вот уж действительно упертый” – подумал он – "Папаша посговорчивей и порачительней оказался. Как же мы тогда с ним долго торговались… А этот только улыбается и перья воском мажет.”
-Послушай - Гермес старался говорить как можно доверительнее – Я могу понять, ты хочешь стать героем, вторым Прометеем, подарить человечеству полет, а взамен получить успех, славу, орду восторженных девчонок в поклонницы. Но не выйдет у тебя этого, хоть ты тресни. Мы и на огонь со скрипом согласились, а уж сейчас не пойдем на уступки ни в какую. Ты только себя загубишь. Оно тебе надо? Я ведь могу предложить тебе то же самое, только без показательной левитации.
Икар отложил в сторону крыло и недоуменно посмотрел на красноречивого бога.
- Ты это о чем? - спросил он – Какие подвиги, какое человечество? Что за бред! Мечта у меня просто такая, понимаешь? И я не хочу от нее отказываться.
- Подожди, подожди – несколько непонимающим тоном перебил его Гермес – А как же шоу с прямой трансляцией по всему миру? Я сам сегодня слышал о том, что твой полет будут показывать везде, где только возможно…
Окончание фразы утонуло в громком хохоте Икара.
- Так вот, значит, как.- отсмеявшись, вымолвил он – Да, нечего сказать, хорошо вы подготовились, кто-то такую дезу запустил, что весь Олимп переполошился. Ой, боги, боги – доверчивы вы, словно дети малые.
- Так значит, не будет никакого шоу? – спросил окончательно сбитый с толку Гермес
- Конечно не будет – Икар подтвердил свои слова резким кивком головы
- И ты все равно полетишь?
- Полечу.
- Не понимаю, ты же не сможешь ничего из этого извлечь, только себя погубишь! Зачем?
Вопрос повис в воздухе. Икар посмотрел себе под ноги, покачал головой и произнес
- А какой у меня выбор? Попробовать взлететь, практически без шансов приземлиться или послушать твоего совета, забыть свою мечту как глупый и не совсем трезвый сдвиг и зажить тихо и спокойно. Только ведь мечта, она все равно догонит, но тогда она будет нереальна, недостижима. Будет манить к себе и колоть глубоко, верно, прямо в сердце, потому что я буду знать, что убил ее своими собственными руками. Поэтому я полечу. Не ради славы, наград, признания, теплых слов и всей подобной ереси. Для себя. Чтобы не заламывать руки, не обвинять весь свет в своей слабости и не рыдать украдкой ночами по своей загубленной мечте. Ты это понимаешь?
Гермес лишь промолчал в ответ.
- Не понимаешь…- с нотой досады в голосе процедил Икар – Значит, верны слова, что боги – не люди. И теперь я понимаю, что вы действительно завистливы. Возвращайся, хитроумный, на свою гору, нам, похоже, не о чем разговаривать.
Икар опустил голову и сосредоточенно принялся за дело. Перышко к перышку, перышко к перышку, раз-два-три, раз-два-три…
Минуту спустя он услышал скрип входной двери и понял, что снова один.
- Вижу, переговоры не принесли результата – Зевс состроил недовольную гримасу.
Гермес в знак согласия кивнул головой, потом улыбнулся, так, словно что-то вспомнил, и ответил.
- Смотря кому.
Утро было прохладным. Ветер играл со скрепленными воском крыльями.
А над головой расстилалась бесконечно синяя мечта |
Библиотека // Объявления
