Ещё засветло в избе зажёгся свет на кухне, и запахло чем-то вкусным. Потом сонно промычала корова Наташка. Было слышно, как тонкие струйки молока упруго застучали о пустое ведро. Постепенно эти звуки притихли и стали шуршащими. Это большое белое ведро начало наполняться теплым свежим молоком. Можно было представить, как оно пениться и все прибывает и прибывает. Рядом зафыркал гнедой конь Вовчик. Это мимо него важно прошелся хитрый кот Тимофеич, и, непременно мяукнул что-нибудь обидное. Ласкового голоса хозяйки слышно не было, только Наташкины протяжные возгласы можно было разобрать из их утреннего разговора. Засуетились куры и, захлопав крыльями, заголосил рыжий задавака петух Константин. Из будки лениво отозвался лохматый пёс Рамзес. Давно забылось, кто и почему его так назвал, но от этого он еще больше стал зазнаваться и давно забыл свою службу. В других дворах его товарищи уже бойко подавали голос, учуяв чужака, а этот и не думал выходить из теплой будки. Утро только начиналось. Выпавший за ночь снег еще был нетронут, и весь двор казался большой белой полянкой.

Притаившийся у забора лисёнок принюхивался, водя своим чёрным носиком по сторонам. В эту ночь он впервые отважился пойти в деревеньку один. Заметать свои следы, узнавать всех по запаху и незаметно подкрадываться он уже умел, но находить ответы на свои вопросы он так и не научился. Почему люди придумали, что есть год лошади, собаки, кота, козы, даже серой мышки. О петухе и говорить не приходится. Константин весь январь так важничает, что Тимофеич ему уже перо выдрал за это. Только год лисёнка никогда не наступит. Какая несправедливость. Утренний мороз хватал за лапки, и пришлось их по очереди поджимать поближе к теплому животику с белой шерсткой.

Из кухни послышался стук посуды. На фоне светлого окна появился силуэт Тимофеича. Он распушил хвост и важно прохаживался. Сейчас ему хозяйка нальет в блюдечко теплого вкусного молока. Утро начиналось с завтрака. Все волновались, почуяв это. Было слышно, как хозяйка шла по дому, и её оживленно встречали раскудахтавшиеся куры, наскакивающие друг на друга козочки, даже спокойный Вовчик глухо застучал копытом. Захрюкала толстая неповоротливая Машка, и весь её шустрый выводок маленьких поросят.

Только лисёнку никто не предлагал подкрепиться с утра. Однако это его не очень расстроило. Он вспомнил, что есть еще год свиньи или кабана. А как раз недалеко от их норы в лесу он часто встречал огромного кабана около столетнего дуба. Для такого малыша как он оба были таки большими и сильными, что казались одного возраста. Значит, нужно было найти кабана и расспросить его. Он непременно должен был знать, как появился год кабана.

Стало совсем светло. Даже Рамзес зашевелился в своей конуре и стал постукивать мохнатой лапой по пустой миске, требуя завтрак. Пора было уходить. Лисёнок напоследок жадно втянул черным носиком воздух, наполненный странными запахами незнакомого мира, и стал прокрадываться к соседнему оврагу. Снегу было много и приходилось перепрыгивать глубокие места, где травинки полностью скрывались под белым холодным покрывалом. Нужно было спешить, чтобы его не заметили. Деревенька была маленькой, всего несколько дворов, но ни в одном из них у него не было друзей. А лай дворовых собак ничего хорошего не обещал.

Обычно в это время, кабан приходил к дубу завтракать. Копытами и своим пятачком он отрывал жёлуди под снегом. При этом он смешно сопел и чихал. Озорные белки с соседних сосен бросали в него пустыми шишками, но он не обращал на них внимания. Это был очень серьёзный кабан, и если он принимался за какое-то дело, то отвлечь его было очень трудно. Когда же он приступал к завтраку, можно было прохаживаться рядом и смело напевать песенки. Лисёнку всегда хотелось в это время подергать кабана за маленький хвостик. Ему было смешно и непонятно почему у такого огромного и сильного кабана такой маленький хвостик. Крючком. Не в пример ему у маленького лисёнка был шикарный пушистый хвост, чем он очень гордился. Ведь им можно было укрывался от холода, заметать свои следы и дразнить кого-нибудь, выставляя из-за дерева лишь белый кончик. Да мало ли. Впрочем, однажды злая собака пыталась ухватить его за этот самый хвост, но не тут-то было. Не зря ведь он был чемпионом по пряталкам и догонялкам.

За этими мыслями время в дороге пролетело незаметно. Было слышно издалека, что кабан уже нашел свои жёлуди. Он шумно чавкал и сопел. Лисёнок знал, что в это время кабану лучше не попадаться на глаза. Он так ревниво оберегал свою добычу, что готов был ринуться на любого со своими кривыми клыками. Глупый, кому нужны эти жёлуди. Впрочем, лучше было подождать, когда тот насытится.

Наконец, раздалось умиротворенное похрюкивание. Это кабан после завтрака неторопясь отправлялся на прогулку. В отличие он лисёнка, который всегда выискивал самую безопасную дорогу, толстый кабан двигался по прямой. При этом он так самодовольно хрюкал, что можно было спокойно дожидаться его по намеченному маршруту. Лисёнок запрыгнул на ствол большой ели, что свалил ветер в прошлом году и принялся ждать кабана. Когда тот вышел из кустов, ломая ветки, лисёнок заискивающе спросил его:

- Наверное трудно искать жёлуди под снегом?

Кабан даже не взглянул в его сторону и продолжал свой неторопливый путь.

- У меня вот никогда не получалось. Только очень умный может делать это нелёгкое дело.

- Да уж...

- Я всегда завидовал тем, кто давно живет в лесу и всё знает.

Кабан остановился и недоверчиво посмотрел в его сторону. Несмотря на свою огромную силу и свирепый нрав, он был туповат и очень не любил, когда над ним подшучивали. Но сейчас кабан был в отличном настроении и похрюкивал на ходу. Наверное он что-то напевал себе по-своему.

- Ты прав, малыш, я давно живу в этом лесу и все знаю. Я даже помню твоего дедушку. Ох, и хитрющий был лис.

- А не знаешь ли ты, уважаемый, отчего люди празднуют год кабана, а год лисёнка - нет?

- Потому, что мы самые умные и полезные животные. А от вас всегда одни неприятности.

Кабан фыркнул от удовольствия и, наклонив огромную голову с маленькими глазками, засеменил своими толстыми ножками. Лисёнку стало грустно, от мысли, что он не может быть полезным как кабан. Он так задумался, что не сразу услышал, что его кто-то зовёт. Это была большая серая ворона. Она раскачивалась на сосновой ветке, стряхивая комки снега на лисёнка.

- Кар-р-р. Чего р-р-расселся, р-р-ыжий?

- Да вот, хотел спросить кабана, почему его год есть, а моего - нет.

- Хор-р-роший вопр-р-рос.

- А ты не знаешь?

- Сколько живу, такого не слыхивала. Спроси кого-нибудь др-р-ругого.

И взмахнув большими крыльями, ворона бесшумно полетела по своим важным делам. Лисёнок остался, перебирая в памяти всех знакомых, кого можно было бы спросить. Медведь спал, и только пар от его дыхания поднимался над засыпанной снегом берлогой. Братья серые волки рыскали все дни напролет в поисках чего-нибудь съестного и не очень-то любили поговорить. А в морозные ночи, как сегодняшняя, они так выли от холода, что подходить к ним лисёнок не решался. Тут он вспомнил о лосе. Он был еще больше кабана и должен был всё знать. Найти его в чаще было не просто, но только не для лисёнка, который знал все тропинки, по которым ходили лесные жители.

Наступил полдень, когда лисёнок добрался до березовой опушки, где обычно лакомился корой старый лось. Вот и теперь он неторопливо ходил между деревьев, пробуя на вкус своим шершавым языком застывшие стволы. Правила хорошего тона требовали подождать, пока лось закончит обед, но лисёнку не терпелось узнать ответ на свой важный вопрос. Запыхавшись от быстрого бега, он сбивчиво спросил:

- Не будет ли так любезен уважаемый лось, ответить мне, почему год кабана есть, а лисёнка - нет?

Тот медленно повернулся, и, не переставая жевать, посмотрел на лисёнка большими грустными глазами. Всем своим видом он показывал, что сейчас важнее обеда у него не может быть никаких дел. Но лисёнок так нетерпеливо перебирал лапками и тяжело дышал, что лось понял всю важность ситуации.

- Вообще-то, мы живем по своим, лесным законам. Люди придумали свои названия годам. А у нас они свои: засушливые или дождливые, холодные или жаркие, урожайные или голодные. Ты еще маленький, и не помнишь, когда был пожар в лесу от молнии. А мы так и говорим, в тот год, когда был пожар.

- А когда же будет год лисёнка?

- Извини, дружок, но я не припомню, чтобы так кто-то говорил. Спроси кого-нибудь ещё.

Так же неторопливо, лось повернулся и продолжил свой долгий обед. Лисёнок совсем расстроился. Ему так хотелось узнать этот важный секрет, но никто не мог помочь. Каждый занимался своим делом, и не обращал внимания на малыша.

Зимний день быстро угасает, а в лесу и того быстрее. Лисёнок и не заметил, как стало темнеть, а вскоре и звезды засияли над головой. Ночь обещала быть долгой и холодной. Тут он вспомнил, что тайком убежал из норки, когда все его братики и сестрички спали. Ох, и достанется же ему от мамы! Он повернул в сторону дома. Так не хотелось сознаваться, что он не нашел сегодня ответа на свой главный вопрос. Но возвращаться было давно пора.

Придав своей хитрой мордочке самый виноватый вид, и поджав хвост, он протиснулся в сою родную нору. Конечно, пришлось выслушать от мамы много обидных слов. Когда же он рассказал ей, почему он его не было, она заботливо облизала его своим теплым маленьким язычком и покормила. И даже после этого он никак не мог заснуть.

- Мам, когда же наступит год лисёнка?

- Когда ты сделаешь что-нибудь такое важное, что запомнит весь лес. Тогда все и будут говорить, - это было в год лисёнка.

Свернувшись калачиком, он укрылся своим теплым пушистым хвостом, и ему стал сниться очень хороший сон, в котором он был таким молодцом, что после этого весь лес стал говорить про год лисёнка.