Ночь напоследок, перед собственным началом, взглянула в реку-зеркало, рассеянно прихорошилась, и решительно вышла в город. Он в принципе и не сопротивлялся, лишь быстро ощетинился фонарями, не позволяя темноте пока подходить слишком близко. Еще немного сумерек. Еще не время.

Мягко, уютно светились дешевые, мутные стекла в хлипких окошках. Тихо дышала река. Люди, отработавшие тяжелый день старались быстрее добраться домой, чтобы ни в коем случае не оказаться на улице ночью.

Медленно брел по набережной одинокий старик. Он шел и тихо бормотал не то молитвы, не то комплименты Ветру и Городу. И улыбался. Его фигуру скрывал такой нелепый летом, потрепанный и линялый плащ. Из-под него то и дело показывались добротные, но, как видно, уже долго служившие сандалии. У старика были очень странные глаза, уже совсем бесцветные, но мир, отражаясь в них, становился тепло-желтым, приобретал несуществующую дружелюбность....

Он остановился у двери одной из таверн, в задумчивости исследуя взглядом пустую до самого горизонта улицу, нащупывая в кармане немногочисленные монеты, медленно сливаясь с безлюдным пейзажем почти уже уснувшего на ночь города.

Впрочем, когда старик таки зашел в таверну, сразу пропало ощущение замершей жизни. В заведении кипела, пропивалась на последние деньги и проигрывалась в карты чья-то жизнь. Здесь можно было встретить кого угодно: спившегося аристократа, неудачливого вора, прикованного наручниками к полицейскому, его поймавшему, бездомного, непонятно откуда разжившегося деньгами, и даже добропорядочного семьянина, серьезно поругавшегося со своей женой-командиршей.

Старец решительно подошел к стойке, за которой стоит немолодая, крепко сбитая женщина из тех, которым все еще хочется мечты, но путь уже выбран и нет сил с него свернуть.

- У тебя есть-то деньги, дед? – устало спрашивает она. Старик молча кивает и Барменша безразлично плескает в поданную им грязную кружку пенистого пива, бросает вслед:

- Я тебя раньше что-то не видела здесь…

- Меня здесь и не было. – обернувшись, старик тепло, по-отечески улыбнулся.

- Расскажи о себе. Мне наскучили истории шавок, вон тех, сидящих в темном углу. Они говорят только о продажных девках и выпивке. Или бред вон того, с чемоданом. Его бросила жена, он, кажется, немного тронулся умом....

- Я расскажу тебе… Нет, не о себе. Зачем тебе чужая рутина и усталость.. тебе-то и своей хватает. Пускай… я поведаю тебе о свете, да.

- Говори. – хмыкнула барменша.

- Знаешь, когда-то света не было совсем. Это странно и немного страшно представить… Но.... Ты ведь веришь в Бога? Да, я вижу на твоей шее цепочку от крестика. Нет, я не вор, не думай…. Так вот… Я не верю в отсутствие света. Наверное, потому, что я тоже создан Богом. Но так было, с этим не стоит спорить. И когда Бог создавал свет.. Он.. побоялся истребить всю тьму, весь всего должно быть поровну… так появились день и ночь…

Старик рассказывал и рассказывал. О Свете, Солнце, Звездах. О Боге и безусловно Еретических Науках. Барменша, родившаяся далеко не в простой семье, увы, с непростыми проблемами знала многое из этого, но слушала все эти полумифические россказни с небывалым удовольствием, как настоящую сказку.

- …Но большинство людей боятся ночи,( хотя она, мне кажется, очень даже приятная дама), ими овладевает настоящий ужас перед ней, будто бы в детстве, стоя на пороге темного, хотя и родного дома. А те, кто не боятся – подло пользуются своим превосходством, грабя, убивая, насилуя... Ночь – это время, когда можно бороться со своими страхами, и так надо им не проиграть…

В компании картежников назревал тем временем серьезный конфликт. Кто-то нагло прятал карты в кармане…

- … Вот ты, например, самая настоящая хранительница ночи. Твоя таверна и твои разговоры с посетителями – спасение от страхов. – старик вдруг замолчал. Стали отчетливо слышны змеиные голоса игроков. - Что ж, мне пора. Мой скромный дом ждет меня.

В этот момент за карточным столом пошли в ход канделябры и стулья. Сражение медленно захватывало всю таверну, так как пьяные игроки задевали своими орудиями боя других, оказавшихся вовсе не мирными, посетителей. Барменша кинулась разнимать дерущихся…

Старик вздохнул и двинулся к выходу. Ночь, с немного растрепанными звездами, встретила его радушно, как всегда. В них было что-то общее. Он двинулся вдоль все такой же пустынной улицы, освещенной редкими фонарями.

Сзади из двери таверны вверх тормашками вылетела пара картежников, барменша вышла на крыльцо и довольно потерла руки, вдруг встрепенулась и крикнула вдогонку старику:

- Кто ты, сказочник?

Тот остановился, поднял глаза к небу и снова улыбнулся. В его глазах выцветала и тихонечко сгорала сама ночь.

- Я фонарщик, девочка. Я фонарщик.