«Раз, два, три, четыре, пять. Я иду искать!» Двор залит ослепительным солнцем и никого. Ветер пробегает по ветвям райских яблонь. Маргаритки качнулись вслед улетающему порыву. Деловитая пчела кружится над клумбой, огороженной красными кирпичами, установленными под углом, внахлест друг на друга. Двор замер от неожиданности, погрузившись в непривычную тишину. Минуту назад здесь было полно галдящей ребятни и, вот, тишина. Сердце настороженно бьется в груди, сдерживаемое сосредоточенным вниманием. Взгляд медленно, придирчиво ощупывает каждое деревце, каждую скамейку, мусорный ящик, пучок травы у забора, старое брошенное ведро. За любым предметом, за любым выступом может кто-то скрываться. Стоит зазеваться и радостный крик «туки-туки тукалочки» возвестит о твоем поражении. Замкнув панораму, начинаю медленно двигаться по направлению к песочнице. Здесь, где есть и песчаная гора, и дощатое ограждение может скрываться прячущийся партнер. Да! Есть! Вот он, загорелой молнией выскочил из-за скамейки и что есть мочи летит к заветному щиту, центру игры, удар ладошкой о который знаменует победу. Правая нога, только что делающая шаг вперед, опускается на землю. Повернутая перпендикулярно направлению движения стопа впивается в песок, перемешанный с мелким гравием. Туловище разворачивается назад и наклоняется под залихватским углом. Стопа левой ноги уже смотрит в противоположную сторону и через мгновение принимает на себя тяжесть всего тела, усиленную толчком правой ноги. Тело, распрямляется и выбрасывается вперед. Быстро-быстро, очень быстро, перебирая ногами, лечу. Ощущая радость полета, ощущая уверенность в каждом шаге, пожирая пространство. О! Слава вам милые кеды с круглыми резиновыми нашлепками, где три ажурных пролета моста, соединяют две удаленные друг от друга точки – там и здесь.

Два

Сергей не очень любил вечеринки. Обычно он отсиживался где-нибудь в углу, незаметно наблюдая за весельем однокашников. Пил, что наливали. Молодой организм с одинаковым успехом справлялся и с водкой и с вином, будь то марочное сухое или затрапезный портвейн. Мог не пить ничего, довольствуясь лимонадом или минеральной водой. Сегодня он тоже сидел в глубине дивана со стаканом импровизированного коктейля, а-ля «Апельсиновый цветок» - смесь водки, апельсинового сока, какого-то ликера. Верх блаженства: были даже кубики льда и пластмассовая соломинка. Сергей жмурился от удовольствия, потягивая ароматное содержимое стакана. Новомодный «Юпитер» неторопливо вращал бобины, наполняя комнату попеременно звуками диско или тяжелого рока. Ребята топтались, став в круг, иногда жизнерадостно подвывая в особо заковыристых местах. После очередного «забега на месте», все гурьбой повалили на лестничную площадку перекурить, где Костя, вращающийся в интуристовских кругах, важно угощал однокурсников «Malboro». Завтра на переменке у него можно будет купить пачку за рубль-полтора, так что сегодняшний широкий жест был рекламной акцией, но все были довольны: кто-то снимет пробу перед столь облегчающей студенческий карман покупкой, кто-то, затягиваясь задиристым «Севером» или «Беломором», со знанием дела сможет сказать: «Да курили мы это «Malboro»,- трава травой».

Сергей встал с дивана. Подошел к секретеру, где рядом с «Юпитером» примостился «Концертный» - проигрыватель с тремя скоростями. Покопавшись в груде пластинок, Сергей выбрал одну наудачу. Из-за пластмассовой решетки проигрывателя «посыпался песок», вслед за которым раздались звуки фортепьяно. Сергей постоял, прислушиваясь, поймал ритм и пружинистой походкой прошелся по комнате. Ритм сломался, Сергей замер, пальцы пианиста снова побежали по клавишам, приглашая следовать за четкими отрывистыми ударами. Сергей еще раз пересек комнату и замер. Ритмичная мелодия сменилась жеманной жалобой скрипки. Следуя за скрипкой, Сергей медленно развернулся, и, попав в первую ноту, вступившего фортепьяно, уже раскованней двинулся к центру комнаты, где, в театральной позе танцовщицы, его ожидала Светлана. Скрипку они встретили вместе, соприкоснувшись телами. Острые грудки мгновенно прожгли рубашку, теплая волна захлестнула тело, прокатившись вниз и обратно. Сергей уверенной рукой прижал Светлану к себе и тут же, раскрутив, оттолкнул. Старый рэгтайм Скотта Джоплина захватил их, закружил. Светлана убегала, он догонял в вечной, прекрасной игре.

Сергей проводил Светлану до общежития в Вяземском переулке. Они постояли, взявшись за руки. Сергей осторожно ткнулся губами в Светкин нос. Она тихо засмеялась и юркнула в подъезд мимо спящего вахтера. Сергей счастливо улыбнулся, вдохнул полной грудью свежий воздух майского утра и быстрым шагом двинулся в сторону Каменного острова. Затем к Ланской, по Карла Маркса к Светлановской площади. Полюбовался на себя в витринах универмага, и мимо «Светланы», Сергей рассмеялся неожиданному совпадению. Надо же, и здесь Светлана. Светлана. Светлана. Светлана! Повернув направо, двинулся домой на Гражданку, по Светлановскому проспекту, наслаждаясь хвойным запахом Сосновки.

Открыв дверь, Сергей снял туфли и на цыпочках, чтобы не разбудить хозяйку прошмыгнул к себе в комнату. Обтерев мягкой тряпочкой туфли, он аккуратно уложил их в картонную коробку. С минуту полюбовался красно-коричневой мягкой кожей, провел пальцем по плетеному верху, возвел глаза к потолку и мысленно послал спасибо маме в далекий сибирский город, которая прислала эти чешские туфли ко дню рождения. Скрипнула раскладушка, в следующую минуту Сергей спал, поджав ноги, сладко вздыхая во сне.

Три

- Да, Санька, похоже, ты забыл, где живем, - Матушка, покачала головой, взглянув на мои ноги, после того, как мы обнялись у порога, - Это же Сибирь, друг мой бархатный. А ты в этих лапоточках. Вмиг пальцы-то отморозишь.

- Ладно, мам, быстрее бегать буду, - я с наслаждением вдыхал запах дома. Очередной семестр. Сессия позади, стипендия в кармане. Я дома. Целых две недели. Несладкий чай с молоком. Красота.

Наутро мама принесла от соседки замечательную обувку. До сих пор не знаю, как называется. Унты - не унты, чуни – не чуни. Предмет никак не национальной одежды, но порождение индустриальной цивилизации. Толстенная войлочная подошва, не меньше двух сантиметров. Кирзовый верх до лодыжек, выше овчина, перехватываемая в двух местах ремнями на металлических застежках и, песня, рыжий собачий мех внутри. Нога, мягко нырнув в голенища, сладко замлела в сухом уютном тепле.

- Ну, вот поноси, да Соне спасибо сказать не забудь, олух царя небесного – ласково проворчала матушка.

Две недели каникул пролетели на одном дыхании. Снова снег с дождем, ледяная каша под ногами. Расчет электрических цепей. Коэффициенты пропускания атмосферы. Кривизна оптических поверхностей. Я стоял в холле у окна размером в стену и смотрел в холодную питерскую ночь. Калейдоскоп воспоминаний кружился в голове: вот с одноклассниками топчемся перед закрытыми дверями гастронома. Вчера там видели японский виски. Невидаль для советского студента. Квадратная бутылка с гранью под хрусталь и маленькой книжицей на горлышке, в которой проникновенная надпись о том, как японцы надеются, что их паршивый виски будет столь же популярен, как наши замечательные водка и коньяк. Вот провожаю Наташку куда-то в тьму-таракань. Никогда не догадывался, что одноклассники могут жить у черта на рогах. Вот возвращаюсь, скатываясь по пустынной улице, где бегом, где скользя по ледяным катушкам. Вот трясемся в плохо отапливаемом автобусе ранним утром в направлении Яблонового хребта, где на базе геологов проведем три дня веселой компанией. Вот дрожит леска, и на лед из крохотной лунки вылетает полосатый окушок. Первая и единственная зимняя рыбалка в моей жизни. И всюду ласковое тепло, в котором блаженствуют ноги. На улице минус сорок, февраль. Чудно.

Два штрих

(Для тех, кто считает, что обувь здесь абсолютно не при чем)

Сергей не очень любил вечеринки. Обычно он отсиживался где-нибудь в углу, незаметно наблюдая за весельем однокашников. Пил, что наливали. Молодой организм с одинаковым успехом справлялся и с водкой и с вином, будь то марочное сухое или затрапезный портвейн. Мог не пить ничего, довольствуясь лимонадом или минеральной водой. Сегодня он тоже сидел в глубине дивана со стаканом импровизированного коктейля, а-ля «Апельсиновый цветок» - смесь водки, апельсинового сока, какого-то ликера. Были даже кубики льда и пластмассовая соломинка. Сергей нервно потягивал ароматное содержимое стакана. Новомодный «Юпитер» неторопливо вращал бобины, наполняя комнату попеременно звуками диско или тяжелого рока. Ребята топтались, став в круг, иногда жизнерадостно подвывая в особо заковыристых местах. После очередного «забега на месте», все гурьбой повалили на лестничную площадку перекурить, где Костя, отирающийся в интуристовских кругах, важно угощал однокурсников «Malboro». Завтра на переменке у него можно будет купить пачку за рубль-полтора, так что сегодняшний широкий жест был рекламной акцией. Сергей обычно курил Беломор. Пробовал он как-то это «Malboro»,- трава травой.

Сергей встал с дивана. Подошел к секретеру, где рядом с «Юпитером» примостился «Концертный» - проигрыватель с тремя скоростями. Покопался в груде пластинок. Старье. Чертовски ныл сбитый новыми ботинками палец. Сергей направился в прихожую. Проходя мимо стола, он залпом выпил, оставленную кем-то водку. Порывшись в груде разношерстной одежки, Сергей разыскал свой плащ.

- Уже уходишь? – в прихожую выбежала Светка. Теперь она растерянно с некоторой надеждой смотрела на Сергея.

- Голова разболелась, - пробурчал Сергей.

- Давай топай, лечись, - уступая дорогу, произнес, вошедший в квартиру Костя. В следующую минуту он, обняв за талию, увлек Светлану в комнату, откуда призывно грянули «Boni-m».

Сергей, морщась, спустился по лестнице и, прихрамывая, поковылял к трамвайной остановке. Час в громыхающем вагоне и спать.