Светлой памяти моим старикам - Трофиму Ивановичу и Валентине Андреевне...
Мой дедушка родился в 1935 году в городе Георгиевске. Об этом в семье существует история, которую и расскажу. Начну с того, что прадед и прабабушка жили в одной станице. «Шустрая девочка растет у Куликовых, видная. А коса-то какая, ниже пояса, да вся в колечки завивается», - говорили люди. И правда, Варя Куликова, будущая моя прабабка, была белолицая, темноволосая и проворная, несмотря на тяжелое голодное время. В ту пору на Ставрополье жилось так же трудно, как и везде. Ее жених, красавец Трофим Скопцов, был из семьи в прошлом зажиточной, имевшей большое подворье, скотину, мастерские. О том, как Скопцовы избежали репрессий, история умалчивает. Трофим сделал Варе предложение, объявил своей невестой, и уехал в Георгиевск на курсы бухгалтеров. Долго не было от него вестей. Девушка вся извелась, когда, наконец, вернулся жених и велел готовиться к свадьбе. Поженились. Зажили своим домом. Трофим работал счетоводом, а Варвара вела домашнее хозяйство. Стали задумываться о потомстве. Но не везло им с детьми. Первой родилась девочка. Назвали дочку Кларой. Время было голодное, и молодая мать увезла ребенка в Минводы к родственникам. Кларочка была красивой, как ангел. «Какая же ты хорошенькая, будто куколка» – нахваливали бабушки на улице. «Не к добру это, сглазят…» – волновалась мать. И не зря. В возрасте двух лет Кларочка заболела тифом и в несколько дней угасла. Похоронили ее в Минводах. Семья перебралась в Георгиевск. Трофим стал бухгалтером, Варя тоже устроилась на работу и по-прежнему мечтала о ребенке. И вот Бог услышал ее молитвы, женщина узнала, что скоро станет мамой. Быстро пролетело время в ожидании и надежде, но роды начались преждевременно, и Варя потеряла двойняшек: мальчика и девочку. Отчаянию не было предела. Наступил голодный 1934 год. В городе стало трудно прокормиться. Решили, что Варю следует на время отправить в родную станицу. Транспорта не было. Варвара собрала в узелок нехитрые вещи, немного сухого хлеба и отправилась в путь пешком. Она шла через пустые села, вымершие от голода. Заходила в тихие дома, где лежали мертвые, распухшие от голода люди. Над ними роились мухи. Страшно. Жутко. Варя понимала, что если она не возьмет себя в руки, то погибнет; шла вперед. Хлеба в котомке почти не осталось и она делила на маленькие части последние корочки. Один раз ее поклажу чуть не вырвал из рук бродяга, еле отбилась. ...В наше сытое время моя прабабка Варвара Андреевна, в глубокой старости, когда разум покинул ее, подходила к калитке своего дома и просила у прохожих корочку хлеба. И мы ничего не могли с ней поделать. Вот так прошлое на исходе жизни вернулось... И когда с истертыми в кровь ногами, в полуобморочном состоянии, еле живая от голода, Варя добралась до родных, поняла, что беременна. Родственники, сами истощенные от недоедания, как могли, помогали женщине. Рожать отправилась в Георгиевск, поближе к докторам. На девятом месяце заболела двухсторонним воспалением легких. Металась в бреду, в горячке, а когда пришла в себя, то узнала, что на свет появились близнецы: мальчик и девочка. Пухленькую, красивую дочку назвали Таечкой, а истощенного, синюшного сына – Георгием. «Не жилец…» – шептались акушерки. Роженица долго болела, а когда чуть окрепла, судьба нанесла следующий удар: Таечка умерла в возрасте двух месяцев. Семья осталась с полуживым Георгием на руках. Это была предыстория, история только начинается. Чтобы выкормить ослабленного ребенка купили козу. Не помогло: к девяти месяцам малыш не держал голову. Тогда Варя решила: «Будь, что будет!», собрала детские вещи, укутала Георгия, наняла телегу с лошадью и отправилась в дорогу. Слышала, что в каком-то селе живет бабушка-знахарка, которая лечит травами да заговорами. «Может, она ребенку поможет?» - думала Варя, пока ехала по разбитой сельской дороге, прижимая к груди сына. И не было ей дела до весеннего леса вокруг, до набухающих почек и первой зелени на пригорках. Очнулась от своих невеселых мыслей уже в деревне, перед ветхим домиком, на который указали местные жители. Вышла навстречу старушка, седенькая, щуплая, в платочке. «С чем пожаловала, доченька?», а доченька в слезы, ребенка протягивает и плачет взахлеб. Прошли в избу. Положила бабушка Георгия на стол, распеленала, стала его поглаживать. «Не плачь, - говорит - деточка. Сынок твой в рубашке родился, я тебе его воспользую. А пока садись, поужинай, да спать устраивайся на печке. Утро вечера мудренее». Встала старушка затемно, да давай печь топить, травы заваривать. Проснулись гости. «Ты, деточка, отдохни, пока я сыночком твоим займусь, да не мешай мне, не говори ничего под руку». И начала бабушка колдовать над Георгием. В травах выкупала, на лавку положила. Одно что-то над ним нашептывает, по ручкам-ножкам поглаживает. Сидит Варя в уголке, голос подать боится, глядит во все глаза. А как печь поостыла, старушка взяла ребеночка, завернутого в пеленки, на лопату широкую положила и в печь потихоньку засунула. Сидит мать ни жива ни мертва, а малыш лежит спокойно, не плачет. «Ну, хватит на сегодня, теперь идите погуляйте», - говорит старушка. Вышла Варя с Георгием на руках за околицу, и увидела вдруг высокое синее небо с белыми облакам - в городе такого не бывает - ослепил ее солнечный весенний свет, оглушил радостный птичий гомон. «Весна…» - изумленно осмотрелась она. После прогулки Георгий проголодался, поел так, как никогда раньше и уснул мертвым сном. «Чудеса…» – подумала Варя. На следующий день все повторилось, гостей разбудил шум разгоравшейся печи, и опять бабушка ворковала над ребенком. Так продолжалось семь дней. Георгий много ел, розовел на глазах, засыпал, как убитый. Только со старушкой творилось что-то странное: после первого раза она немного занемогла, и с каждым днем ей становилось все хуже и хуже. На седьмой день знахарка, охая, повалилась на лавку: умирает! Перепуганная Варя металась вокруг нее, не зная, чем помочь. А бабушке полегчало, она и говорит: «Не бойся, доченька, что бы не случилось, все будет хорошо. Это хворь переходит от твоего сыночка ко мне, а я сильная, выдюжу». Лучше становилось малышу - сильней болела лекарша. Чем дальше, тем чуднее. Забили соседи корову. Принесла бабушка парную требуху, обернула Георгия теплыми кишками – и опять в натопленную печь. Мальчик спит, посапывая, а старушка корчится на лавке, умирает… Варя в страхе забилась в угол, хотела закричать, да не посмела. Пришла в себя знахарка, и опять их гулять отправила. После этого случая смотрит мамаша, а сынок головку поднимает, агукает, улыбается, хочет на ножки опереться, подпрыгивает на руках. «Ну вот, доченька, совсем мало сил у меня осталось», - говорит бабушка. «Последний раз мальчонке помогу, да я ему не нужна уже… ». Отправились они в березовый лес. А там во всю весна буйствует, птицы поют, листва пробивается. Сок березовый по стволам течет, прозрачный, как слеза. Нашла знахарка кривую березу с разветвленным стволом. Мамашу с ребенком поставила по одну сторону, сама напротив. «Подай мне сыночка через расщелину в стволе, только не спеша, потихоньку». Что-то нашептывает. Так и стали они протаскивать сквозь рогатину березовую малыша один раз, другой, третий… Долго болела бабушка после этого. А когда пришла в себя, то сказала: «Вот, доченька, и все, что я смогла сделать. Но и этого достаточно. Будет жить твой сыночек до глубокой старости, да и тебя ожидает долгая жизнь». Такое предсказание. Права оказалась знахарка, все так и сложилось в их судьбе. А тем временем Трофим в городе получил телеграмму: «Приезжай, забирай нас. Варвара». Подумал: «Видно, совсем плохо дело, умер, наверное, Гошенька, а меня расстраивать не хотят…». Погоревал, с работы отпросился, денег на всякий случай занял, гостинцев городских собрал и поехал. Добрался до села, нашел дом, поднялся на крыльцо, а там жена его встречает, Георгий на руках живой и здоровый, улыбается… Слезы выступили на глазах. Обнял он жену с сыном, бабушке поклонился: «Век не забуду». Гостинцы старушка приняла, от денег отказалась. Расставаясь с молодой семьей, всплакнула. Поцеловала малыша, перекрестила. «Доброго вам здоровья и живите подольше, спасибо…» – бормотала сквозь слезы Варя. «Да уж мне немного осталось…» – отвечала бабушка. Телега тронулась, поднимая облако пыли. Вот таким чудесным образом выжил мой дед, так и остался единственным и обожаемым ребенком своих родителей. Эту историю любила рассказывать моя прабабушка Варвара Андреевна. Снова и снова вспоминала она страшную дорогу, вымершие от голода села, смерть своих детей, удивительную бабушку-знахарку, которая «воспользовала» Гошеньку, легендарную разветвленную березу, парную требуху и печь. Целительница не ошиблась, Георгий родился в рубашке. Во время войны произошел такой случай. Трофим был на фронте. Варвара с сыном попали в оккупацию. Один раз они припозднились у родственников, остались там ночевать. А когда утром пришли к себе, то на месте их дома зияла воронка от бомбы… Прадед с прабабушкой дожили до глубокой старости. Вырастили достойного сына. Сейчас у нас большая семья, в которой есть свое предание.
Postscriptum:История основана на реальных событиях.
|
Библиотека // Объявления
