Лена седела на скамейке шумной улицы. Она была кое-чем особенно схожа с любой медведицей. У нее ярко синие глаза, пущенные по плечам русые славные волосы, худое лицо, длинные руки и ноги, французский маникюр, розовые губы, фарфоровая кожа и густые брови. Она очень красивая, эта Лена! Этим утром она проснулась на два часа позже, выпила кефир, надела поверх пижамы, джинсы, легкое пальтишко и пошла на улицу. Недавно наступила весна, и Лена чувствует, что она опасно опаздывает, и что ей уже совершено пора следовать плану, такому для нее полезному и хорошо выдуманному. Этим планом она и похожа на любую из медведиц. Мимо лены пробегает бездомная лупоглазая поколенная собака. Она останавливается возле Лены и начинает гавкать на нее. Лена отворачивается, перекидывает ровные ноги на другую сторону скамейки. Она не может встать и уйти, она ждет очень хорошего парня, чтоб попрощаться с ним на целый сезон. Когда он придет, он обязательно отгонит псину. Кругом и без лая, достаточно шумно. Гудят и сигналят грязные, от вчерашнего дождя машины, свистят мужчины с палочками, громко зазывает покупателей рядошний ларек со сладкозвучными товарами, перекрикиваются рабочие на скоропостижной стройки. Лена чувствует, как в воздухе гоняется этот неутомимый, еглистый, елисейский дух. Тот самый дух, что заставляет ее обожателя выстаивать ночами под ее балконом, тот же, который заставляет ее незамужнюю мать завиваться и ярче задавать губы, тот по вине, которого старшеклассницы снижают свою успеваемость. Он самый! Безпутнолетный, всеперепутавший, едкий!

Кавалер по имени Виктор, подошел к Лене с небольшим букетом, собака сразу же отошла и он сел рядом на скамейку. Лене хотелось бы отвечать шепотом, но он бы тогда ее не услышал. Потому она вкрадчиво смотрела ему в глаза и старалась вообще не изъясняться и быть больше чем просто гордой. Что уж там говорить, Виктор слишком уж не хотел принять Ленин план за будущность! Но он также ничего не мог с этим поделать! Он тоже стал молчать. Молчать и курить. Пепел падал ему на туфли, ветер от проезжающх крупных машин сгонял его. Лене казалось, что она вовсе не на скамейке. Ей казалось, что она уже восседает в диковинной лодочке с большими яркими веслами и тремя канареечками в углу! Река несет ее медленно и плавно на берег, к ее берлоге. Что же она захватила с собой? Этого было не так уж и много. Всего, сладкая подушка, темный плед и пудреница. Большее ей не понадобиться. Ведь этого достаточно для сна.

- кто же тебя разбудит? Вдруг ты проспишь и лето тоже? Справляется огорченный Виктор.

- не просплю. Меня разбудят обязательно, я уже договорилась с кое-кем. И она многозначительно улыбнулась.

Виктор пожал плечами. Он не знал в лицо того, кто ее якобы разбудит. И как он это сделает. Возможно, пугался он мыслью, что это не такой уж простой ритуал, будить молодую спящую целый сезон красавицу! Он не знал где находиться ее берлога и не знал еще очень многое. А Лена ведь обязательно ему об этом не скажет.

Начиналось время обеда и машин становилась еще больше. Они раздраженно дергались, обгоняли, вытисняли друг друга, лаялись. Егоза дух, видимо тоже решил отобедать. Лена и Виктор продолжали седеть на скамейке лицом в непривычную сторону. Красивая девушка, незаметно подложила свою руку на упирающуюся руку парня и едва-ли улыбнулась. Ей почему-то еще с самого утра хотелось, чтоб именно Виктор разбудил ее а не кто другой. Но она была слишком тайная для него.

Оживление на дороге, резко прекратилось. Дорогу перекрыли. По ней должны были ехать страшные военные машины со всяческой, этого рода амуницией. Впереди, стайкой, ехали черные бронированные машины. Самый первый везся танк. Он был новой модели, намного крупнее чем его отцы. Дальше следовали разношерстные стильные машины. Большие и маленькие. Закрытые и открытые с большими вышедшими наружу дулами, с вертолетами на багажниках. Колона проехала. За ней пронеслись черные машины и дорогу вскоре снова заполнил обычный повседневный транспорт. Замечательная парочка встала и куда-то ненавязчиво пошагала. Потом еще говорили, что в тот же самый день по улице везли медведей, но это было уже в темноте, и возможно кому-то показалось.