Я все это читал давным-давно,
когда и мыслей не было о чувствах, -
все те стихи, которым суждено
повествовать о том, что "было пусто
в осеннем сером небе", - без конца,
без смысла и без толики таланта,
свивая мысли в сизый дым кольца
сигары в бледных пальцах некроманта,
который в ночь рыдает бесновато:
"О гении веков! Явитесь мне!" -
вокруг него лишь тишины тугая вата,
его записки томно корчатся в огне.

И льет в стакан он водку, представляя,
что он с Ван Гогом лично пьет абсент,
пытается, французам подражая,
свой говор превратить в так наз. акцент.
Богемного дружка встречает утром:
"Ты что-то бледен и опух..." - в ответ ему
бросает вымученным басом хрипло-гулким:
"Всю ночь писал - быть может, потому".
Весь день по Городу брожение ума.
Рифмует муторно он вывеску ВИНО.
Похмелье. Голод. Авитаминоз. Весна.
А впрочем, я это читал давным-давно.