Четвёртый день тоскливый вой собаки
Терзает греческий причал.
Играет вечное «Сиртаки».
Зевес (хвала Всевышнему) молчит;
Торговцы рыбой не меняют цены,
И экономика страны в порядке.
Вернее намечается подъём:
Уже заметны новые постройки,
Чья мощь архитектуры
Соперничает с грубостью Асгарда.

Афины процветают. Парикмахер
Стрижёт главу почтенного семейства,
Чей род осанкою владыки
Давно бы превзошёл Платона,
Когда бы не приверженность к театру.
Театр, по сути, перемена масок:
Глава семейства непременно внемлет
Речам трагикомедий, где Афина –
Лишь проститутка сутенёра-Зевса.
Увы! Но таковы обычаи
Не гениев и муз, но – пантеона.

Афины процветают. Иностранцы
Торгуют лошадьми, металлом,
Но, в основном – отменной древесиной.
Несметный флот наращивает мощь.
Лицо Афины
Указывает путь не только к звёздам,
Но и другой бессмертной ипостаси,
Чью роль определить довольно трудно…
Так пусть Борей направит наше судно!
И только жалость к преданной собаке
Нам омрачает бегство из столицы…