Извещение на получение заказного письма из Германии пришло только в конце июня, когда Вероника Слуцкая уже почти перестала надеяться.

В тот день у Наташи был выходной, и Вероника, заскочив по дороге на главпочтамт, поехала к подруге домой. Про неожиданную находку в маминой квартире она до сих пор не рассказывала больше никому. Муж был, как обычно, по уши занят своим бизнесом (а, может, и не только им), брата ее жизнь уже давно не интересовала. Как, собственно, и любая другая, кроме его собственной. Так что, хоть руки и «чесались», Вероника решила вскрыть письмо уже вместе с Наташей, предварительно выкурив для успокоения по сигарете.

На звонок никто долго не реагировал, и Вероника уже решила уходить, когда за дверью, наконец, послышались неуверенные шаги.

- О-о, п-подруга! А что эт-то ты в неурочное время?

Наташа была босиком, в майке на голое тело и коротеньких шортах. В воздухе витал стойкий запах коньяка и сигарет.

- П-проходи! С-составишь компанию…

В таком состоянии Слуцкая видела ее впервые. Не то, чтобы хозяйка квартиры была убежденной трезвенницей, но так, да еще в одиночестве. Для этого нужна серьезная причина. Наташа же, закрыв за гостьей дверь, походкой нализавшейся валерьянки кошки прошла в гостиную и с вздохом облегчения опустилась на ковер возле дивана. Перед ней на журнальном столике стояла уже наполовину пустая бутылка «Hennessy», бокал, несколько долек апельсина и пепельница, полная окурков.

- А Лиза где? – спросила Вероника совершенно не то, что хотела.

- У родителей…

- А ты, значит, расслабляешься в одиночестве?

- Вот и-именно, в одиночестве, - буркнула Наташа, глотнув янтарной жидкости прямо из бутылки. – Герхард – г-гад траншейный, у-убила бы…

- Не поняла?

- А что непонятного? Обещал в начале июля приехать, а утром позвонил и сказал, что совершенно неожиданно возникли какие-то обстоятельства. Что-то связанное с его родителями. И он вынужден перенести свой приезд на август. Очень извинялся и просил его понять правильно. Паразит!

От возмущения и обиды у Наташи даже перестал заплетаться язык. Да и вообще она уже не казалась пьяной, словно кто-то невидимый неожиданно выплеснул на голову ведро холодной воды.

- Ну да, нашел себе там немку, а тебе мозги родителями пудрит, - не особенно вдумываясь в смысл сказанного, заметила Слуцкая. – Нормальная по нынешним временам ситуация, в общем-то.

- Знаешь, подруга, будь на твоем месте сейчас кто-нибудь другой, послала бы далеко и без хлеба. А так – нельзя, начальство все-таки…

- Прости, пожалуйста! Это я так «шучу» сегодня. В голове полный бардак… Герхард твой на явного кобеля не похож. Да и на неявного – тоже. Только не заставляй ты его ждать бесконечно. Или говори «да», или выбрасывай из сердца…

- Из сердца – не могу, - грустно улыбнулась Наташа. – Я ведь его тоже люблю. Да и Лизхен почти каждый день о нем спрашивает.

- Так что ты тогда бабушку лохматишь? Дуришь голову и себе, и другим?

- Да никого я не лохмачу… Страшно мне просто. Чужая страна, другие люди.

- Думаешь, моей бабушке легко было? А, ничего, почти до 80-ти дожила… Я от нее сегодня, кстати, письмо получила.

- Так что же ты молчишь! – вскочила с ковра Наташа. Она достала еще один бокал, налила себе и гостье коньяка. – Давай, примем по чуть-чуть для храбрости.

Дорогой напиток обжигающим комком скользнул в желудок. На душе стало как-то спокойнее.

- Хорошо пошел, - улыбаясь, проговорила Вероника. – Не плохо, в общем-то, живут в нашей стране обычные официантки.

- Да ладно ёрничать. Сама же понимаешь, что это Герхард привез, - Наташа приглашающим жестом указала на диван. – Лучше садись и доставай письмо! Самой же, небось, не терпится.

«Здравствуй, дорогая внучка!

Наверное, сейчас, когда ты читаешь эти строки, у тебя точно такое же состояние, какое было у меня, когда я три недели назад достала из ящика твое письмо».

- Ничего себе, - удивилась Наташа. – Получается, что твое письмо шло туда больше месяца.

- Хорошо, что вообще дошло. Давай прочитаем все, а потом уже будем обсуждать и комментировать.

«Жаль, конечно, что Лиды уже нет с нами. Но, зато, я теперь обрела внучку. И это замечательно!

Времена сейчас, слава Богу, другие и ты вполне можешь приехать. В смысле – прилететь.

Мой муж поднял на ноги всех своих друзей и знакомых, чтобы быстро оформить тебе приглашение. Теперь все уже сделано. Приглашение ждет тебя в немецком посольстве в Москве. Тебе надо только иметь заграничный паспорт. Постарайся получить его побыстрее. Твой самолет вылетает из Москвы в Гамбург 20 июля. Билет ты сможешь забрать в московском представительстве авиакомпании Lufthansa.

Если вдруг что-то не будет получаться вовремя с документами, тогда перезвони и мы переоформим билет на другое число. Но ты уж постарайся. Очень хочу тебя видеть! Тогда обо всем и поговорим.

Встречать тебя в Гамбурге будет мой сын. Ему немного за сорок. Он будет стоять с табличкой в руках, на которой написано твое имя. На русском языке, естественно.

Все! Жду, люблю, целую.

Твоя бабушка Аня».

Вероника отложила письмо и подняла влажно блестящие глаза:

- Вот такие пироги с котятами…

- Ага, вареники с тараканами, - в тон подруге проговорила Наташа. – Живешь себе, живешь, все как-то относительно наладилось. И вдруг – бац! Бабушка в Германии. Знаешь, подруга, не хотела бы я, пожалуй, оказаться на твоем месте. Хотя, кто знает, что ждет меня в ближайшее время.

- Вот именно! Ты сильно не волнуйся: я съезжу в «разведку» и все разузнаю. А там и решишь…

- Договорились! Только давай еще по тридцать грамм под сигаретку… А то «пропадет» хороший напиток.