Мне кажется, что ты должна рисовать – непременно на стенах и совершенно неприспособленными для этого предметами. Потушенными сигаретами, кофейной гущей, вишневым сиропом, сухим вином и старым-старым чаем, который, говорят, медленный яд, хотя никто этого ещё научно не обосновал.

Но ты не рисуешь, поэтому сигареты докуриваешь до конца, а вишневого сиропа в доме, разумеется, нет. Правда, сухое вино все равно раскрашивает – губы и зубы в синий цвет. Так и хочется сказать, – «Здравствуй, красавица, уже выкопалась? Тепло ли тебе, девица, тепло ли тебе, синяя?» Но в те моменты, когда подобные слова уместны, я пребываю в удивительно благостном расположении духа, поэтому говорю ерунду совсем другого толка.

Ты куришь, пьешь вино, воздеваешь руки к потолку и возмущенно высказываешь свое веское «кхм!» несовершенному миру и своей роли в развитии этого несовершенства.

Ты всегда танцуешь – когда бежишь по скользкому льду, заботливо присыпанному снегом, на высоких каблуках, когда ходишь по коридору в поисках расчески и даже когда сидишь за столом, положив голову на руки.

Мне кажется, что у тебя должны великолепно расти цветы. Раз уж так прекрасно иногда всходят яркими цветами хорошо удобренные комплексы, посвященные всякой ерунде – например, лишнему весу, которого больше килограмма у тебя не наскрести. Даже если предварительно покормить. Хотя у меня создается впечатление, что ты вообще практически не ешь – когда бы ты успевала?

Ты талантлива. Кто-то сказал, что когда человек талантлив, он талантлив во всем. Красивая фраза, понятия не имею, можно ли применять её к действительности, но никто не запрещает, поэтому – применяю!

Иногда в тебе мелькает какой-то огонек, который пищит: «Истина, истина!»

Впрочем, если истина в вине, было бы чему удивляться.

У меня тоже синие губы – мы сидим и талантливо придумываем новые тосты, сводящиеся в большинстве своем к одному: «За нас с вами и хрен с ними!»

И, все-таки, мне кажется, что ты должна рисовать.