Десятый час. Уже почти стемнело. Из распахнутой форточки веет прохладным весенним ветерком. Снег уже растаял, но было по-прежнему прохладно. В этот вечер Ольга что-то закопалась, и все еще возилась около плиты. Она была не очень высокой тридцати двух летней незамужней женщиной, которая вполне счастливо жила со своей шестнадцатилетней дочерью в уютной двухкомнатной квартирке в Москве. Закончив с приготовлением ужина, Ольга переоделась, причесала свои длинные золотистые волосы, оделась и предложила отправиться на прогулку своей собаке. Крупная овчарка вскочила, потянулась и, радостно повизгивая и махая хвостом, позволила хозяйке одеть на себя ошейник. На улице гуляло много шумной молодежи и Ольга решила уйти в более безлюдный район, зная, что ее будут звать в компанию, принимая за сверстницу. Она действительно выглядела лет на десять моложе своих лет, с одной стороны это было хорошо, но с другой ей это часто мешало. Ольга подняла глаза – небо было звездным и пронзительно черным. В России такие ночи редкость, особенно в средней полосе. Окна высоток уютно светились – но не для Ольги. Она не любила город –такой шумный, грязный и порочный. Пропитанный серой, аморфной массой, олицетворяющейся в людях, потерявших искорку души, превратившихся в зомби, живущих по стандартам и думающих лишь о том, как прожить более комфортно и более шикарно ту жалкую жизнь, отведенную им, в какой бы клуб сходить, да какой коктейль выпить. Ольга содрогнулась. Собака подтолкнула ее головой, чувствуя настроение хозяйки. — Что, Альра? Хочешь побегать? – обратилась женщина к собаке, снимая с нее ошейник. Но собака не сдвинулась с места, лишь села и посмотрела в глаза Ольге. — Ну что, что? – засмеялась Ольга, отвлекшись от мрачных мыслей, – Хочешь поиграть? – собака радостно гавкнула, подпрыгнула и ринулась, прижав уши, за брошенной вдаль палкой, и преданно опустила ее у ног хозяйки. Вдоволь нагулявшись и наигравшись, они вернулись домой. Дома их ждал сюрприз. — Навиэль, ты уже дома? – удивилась Ольга, увидев дочь, сидящую в кресле с мрачным видом, – Что случилось? Ольга была симпатичной женщиной, но ее дочь, зеленоглазая стройная брюнетка, была изумительно красива даже когда хмурилась. — Да, так, ничего, – бесцветно произнесла девушка. Ольга покачала головой. Она не понимала, почему дочь злится на нее. — Навиэль, прекрати дуться, пожалуйста, и скажи, что случилось. — Ничего! – стояла на своем девушка, но потом, минуту помолчав, сорвалась. – Мама! В который раз я тебя спрашиваю: кто мой отец и куда он делся? И не увиливай! Я уже не маленькая и не поверю в твои рассказы! – капризно заявила девушка. — Но я же тебе уже говорила… – начала Ольга, но Навиэль ее перебила. — Говорила. Говорила что он военный и пропал без вести, а еще говорила, что он альпинист и погиб в горах! Ты много чего говорила, но пойми же, я уже не ребенок и понимаю, что это все не правда! Ольга опустила глаза и не ответила. Ее сердце разрывалось, когда приходилось лгать дочери. Но по-другому она не могла. — Ты знаешь, почему я так рано вернулась? – продолжала девочка. – А ведь я собиралась гулять до утра! Навиэль часто гуляла с людьми, называющими себя романтиками нового века. Это была группа молодежи, предпочитающая песни у костра, танцы под луной и турпоходы барам и дискотекам. Навиэль сама ответила на свой вопрос: — Потому, что мои друзья назвали меня наивной дурочкой! А ведь они правы. Мама, мой отец был простым рабочим, который любил погулять и выпить, он бросил семью и исчез за горизонтом, так? – Навиэль смотрела на мать огромными глазами, полными слез. Ольга тоже еле сдерживала дрожащий голос: — Твой отец…был прекрасным…человеком. — Ну так расскажи мне правду о нем! Ольга присела на краешек стула и закрыла лицо руками. Ее плечи дрогнули. Она плакала долго. Очень долго. Когда она немного успокоилась, Навиэль обняла маму, искренне жалея о том, что довела ее до слез. — Прости, мама. Я не должна была на тебя давить. – Глаза у Навиэль влажно блеснули, по щеке покатилась слеза. Она любила мать. Очень. – Прости мама, – повторила она, – Я никогда не буду больше спрашивать у тебя об отце. Это твоя тайна. Ты имеешь на нее право. Ольга минуту помолчала, она поняла, что время настало, вытерла тыльной стороной ладони глаза, грустно улыбнулась, взглянув на красавицу дочь. — Нет. Я расскажу тебе. Все. Время пришло. У Навиэль расширились зрачки. Она взволнованно разомкнула губы. — Это твое право, Навиэль, знать правду. Только… я боюсь, что ты будешь считать меня ненормальной, узнав все. Но если ты и впрямь хочешь знать – завтра же я возьму билеты на самолет. И расскажу тебе все на месте. — А куда мы полетим? — На Авалон. — Куда? – свела брови Навиэль. Ольга сухо засмеялась. — В Англию, дочка, в Англию.
*** Самолет медленно и мягко опустился, заскрипев шасси. Навиэль заворожено смотрела в иллюминатор. Страна грез. Страна мечты, желаний и чудес. Страна, уже много лет манившая ее. Они сошли с трапа и ступили на землю. Навиэль резко втянула воздух. Влажный, пропитанный ароматами трав, странный, будто заряженный энергией воздух. Все здесь было по-другому. По-другому светило солнце, по-другому пели птицы, даже машины шумели по-другому. Лондон. Прекрасный, манящий город, несмотря на мрачную, готическую сущность. Гордый город. Сильный. Ольга и Навиэль взяли в прокат машину и отправились в Уэльс. Через несколько дней они прибыли в небольшую «деревушку». Эта деревушка представляла собой несколько улочек, по обоим фасадам застроенных аккуратными двух-трех этажными коттеджами. У каждого коттеджа был палисадник и небольшой огородик. Все вокруг было в цветах. Они сняли небольшой двухэтажный домик на самой окраине деревни. Ольга ходила по дому молча касаясь стен. На ее лице играл несмелая улыбка. — Мама, мы уже в Англии. Ты обещала… — Я не была здесь шестнадцать лет, – прервала ее Ольга, – как же я соскучилась! Навиэль непонимающе взглянула на мать и тряхнула головой, рассыпав по плечам волосы. — Сегодня вечером, когда начнет смеркаться. Мы отправимся в лес. Как когда-то. Ближе к вечеру, собравшись по-походному, они вышли на улицу. Был туман. Густой, словно все залило молоком. На расстоянии двух-трех метров ничего не видно. Ничего. Но Ольга уверенно шла, мягко ступая по траве. Вскоре они углубились в лес. Здесь тумана было меньше и стало видно хоть что-то. Они молча шли в течение часа, может, меньше, продираясь сквозь ветви и кусты. — Раньше здесь была тропа, – сказала Ольга, – но за шестнадцать лет, она видимо, заросла. Впереди, в свете огромной, почти полной луны, заблестело озеро. — Давай остановимся здесь. Как шестнадцать лет назад. Они разожгли костер и поставили палатку. Ольга опустилась на колени возле костра и улыбнулась. — Теперь слушай.
« Стоял прекрасный, жаркий летний день. Каникулы были в самом разгаре, и, как всегда, мы с родителями уехали в отпуск за границу. На этот раз мы решили отдохнуть в небольшой английской деревушке. Здесь была прекрасная природа и необъятные просторы для пеших походов. Для разминки мы решили сначала просто сходить в лес, а уж потом приниматься за настоящий туризм. Я кинула в портфельчик фотоаппарат и вприпрыжку отправилась за родителями. Они медленно шли, за их плечами были большие туристические рюкзаки. Туристы… — Прекрати скакать, Ольга! – прикрикнул отец. – Уже не маленькая. Он был очень строгий. А мне было шестнадцать. Хотелось свободы и самостоятельности. Глупая. Мы с родителями часто путешествовали и ходили в турпоходы. Мне это нравилось, если не считать того, что отец постоянно во всем меня одергивал. Деревушка, в которой мы остановились, была просто сказочной – маленькие домики, все в цветах, котята, щенки и прочая живность. Я догнала родителей и мы углубились в лес. Тихо шумели деревья, щебетали разные птички, шмыгали зверушки. Мы разбили лагерь у озера. Это было прелестное место. Огромное озеро было прозрачным как слеза. Отражаясь в свете солнца плавали косяки рыб, квакали довольные лягушки. — Мам, можно я пойду искупаться? – спросила я, вдоволь нажевавшись шашлыков и наглядевшись на рыбок и наслушавшись папиного треньканья на гитаре. Мама разрешила и я с визгом плюхнулась в воду, распугав всю живность. Отец опять был недоволен. Я плавала долго и самозабвенно. Но, к вечеру мне стало скучно. Мне не хватало моих друзей. И я пошла фотографировать что ни попадя – цветы, лягушек, птиц, себя. Все бы ничего, но на следующий день погода испортилась. Пошел проливной дождь. И мы вернулись в деревню. К нам тут же пришли гости ( так принято у англичан). Это были соседи, пылко желавшие с нами познакомиться. Этот вечер я провела весело – у соседей было трое детей. Двое мои ровесники. Мы поделились впечатлениями о походе, рассказали, где были. Вдруг наши гости посерьезнели. — Мы не советовали бы вам ходить на то озеро, – сказали они, – у него дурная слава. Там происходят странные вещи. Но папа с мамой не были суеверными и не прислушались к совету. На прощание мы хотели сфотографироваться, но не смогли. Я потеряла фотоаппарат. Вот так всегда бывает, проведешь веселый вечер, настроение прекрасное и вот тебе! Отец был очень зол на меня. И на следующий день мне предстояло идти искать фотоаппарат одной. Ранним утром, решив обидеться на весь мир, я отправилась искать злосчастный фотоаппарат. Солнце проглядывало сквозь тучи, трава была мокрая от дождя и от росы. Войдя в лес, я тут же пожалела о том, что отправилась на поиски в босоножках и легком платьице. В лесу было душно, хоть и прохладно. Ветра не было и лес будто замер. Изредка, когда выглядывало солнце лес казался зелено-золотым, а когда набегали тучи – серо-зеленым. Мрачным и зловещим. Я долго шла по еле заметной тропке, постоянно вздрагивая при малейшем шорохе. Честно говоря, я не большая любительница шарахаться по лесу в одиночку. Наконец добравшись до озера, я принялась искать фотоаппарат. Как я и думала, он оказался в камышах у озера. Я что-то недовольно бурчала себе под нос, запихивая прибор в карман, как вдруг услышала странные звуки, доносящиеся с озера. Что-то шлепало по воде. Что-то не маленькое. Я вскочила с колен. Сердце бешено колотилось. Донеслись еще какие-то звуки. Бульканье? Рык? Не разбирая дороги. Я кинулась бежать домой, хлюпая мокрыми босоножками. И тут я действительно пожалела о том, что не оделась по-походному – я с размаху наступила на что-то мягкое и почувствовала жуткую боль в ноге. Я упала, откатилась на пару метров. От боли из глаз брызнули слезы. Я взглянула на щиколотку – на ней были две маленькие дырочки, из них сочилась кровь. Змея. Серая гадюка, спешно убравшаяся в кусты. Встать я не могла. Страх, боль сковывали. Голова закружилась. Ногу свело до самого бедра. Начались глюки – я увидела, как из озера вылезает что-то змееподобное, ярко желтое. Размером с пару лошадей. У этого были крылья. Это нечто громко рыкнуло и поползло на меня. Тут мой организм решил, что лучше этого не видеть. Я отключилась.
Глаза с трудом, но разлепились. Жива, значит. Потолок на больничный никак не смахивал. Деревянный, из красивого красного дуба. Голова все еще немного кружилась и я закрыла глаза. С закрытыми глазами я согнула ноги в коленях и пощупала щиколотку – забинтована. Странное осознание того, что что-то не сходится, медленно вползло в мой мозг. Я вновь открыла глаза и резко села. Комнатка была небольшая и уютная. Горел камин. В круглом окошке смеркалось. Я повернула голову на звук – за круглым столом сидел человек. Мужчина. — Не бойся! – сказал он, вставая, когда я вскочила, шарахнувшись к стене, – Я не причиню тебе вреда. – Его голос был приятным. Я взглянула на незнакомца – он не вызывал у меня доверия, но и страха почему-то не внушал. Он подошел ближе. — Меня зовут Горислав, – представился он и протянул руку, но я не ответила на приветствие, все еще вжимаясь в стенку. – Ну, как хочешь. Лучше сядь, не думаю, что весь яд нейтрализовался, – посоветовал он. Я послушно плюхнулась на кровать, не то что бы вняв совету Горислава, а в основном потому, что вновь свело ногу, и уперлась в него взглядом. Он был высоким, на голову выше меня, стройным. В свете камина я не могла определить его возраст, но, судя по голосу, он был молод. Горислав зажег абажур над столом, и в комнате стало светлее, а я смогла его рассмотреть. На вид ему было не больше двадцати пяти – двадцати восьми лет. У него были темные, не слишком короткие волосы. Глаза – меня поразили его глаза – глубокого зеленого цвета. Над ними изгибались аккуратные темные брови. — Что… что произошло? – запинаясь, проговорила я, – Кто вы? Горислав взял с полки какую-то бутылочку, налил содержимое в чашку, разбавил водой и подошел. — Тебя укусила змея. Помнишь? Я нашел тебя и принес сюда. Я – лесничий. До меня только что дошло, что он говорит по-русски. С легким акцентом, но по-русски. Он протянул мне чашку. — Выпей. Это противоядие. Вторая доза. — Вы говорите по-русски. Как вы догадались, что я русская? – спросила я, глотнув горьковатую жидкость, резко пахнущую травами. Горислав улыбнулся. — Ты пролежала без сознания несколько часов. Бредила, – он взял чашку. – Как тебя зовут? Минуту я колебалась. Говорить или нет? Соврать? Или не стоит? — Ольга, – выдохнула я. — Замечательно. Теперь мы знакомы. Есть хочешь? — Э…- я взглянула в окно, – Спасибо, но мне пора домой. Меня, наверное, уже обыскались. Я попыталась встать, но Горислав, уверенно взяв меня за плечи, усадил обратно. Я начала его бояться. Он был силен и ловок. Кто знает, что может взбрести ему в голову. — Подожди, – мягко сказал он, – Ты не дойдешь сама. Ты еще слаба, Ольга. И не бойся меня! — Я и не боюсь, – солгала я. Он снисходительно улыбнулся. — Поужинай со мной. Потом я отведу тебя. Еще только шесть часов. В лесу темнеет. В деревне – нет. Я согласилась. За незатейливым ужином я немного рассказала о себе, он – о себе. Оказалось, что он уже несколько лет лесничий этого леса и давно не общался с людьми, так как не выносит шума города, и в деревне бывает редко. Он был веселый и постоянно шутил. Когда он улыбался, черты его лица, и без того приятные, становились точеными. Мы закончили с едой, он накинул куртку, мне дал теплую кофту, и мы отправились. Шли долго. Лес был густой, идти было трудно. Я споткнулась. — Устала? – заботливо спросил он. — Да, – вздохнула я, – нога болит. Не успела я и возразить, он подхватил меня на руки. — Что вы делаете?! – взвизгнула я. – Отпустите! Вам же тяжело, – добавила я уже тише. — Не верещи! Ты легкая, как перышко. Я донесу тебя, тебе лучше не перетруждать ногу. И, не откажи в любезности, называй меня на «ты». Я перестала вырываться. Он долго нес меня по лесу, не разу не споткнувшись, как будто знал этот лес как свои пять пальцев. Он действительно был очень сильный - он шел через бурелом, да еще и меня тащил, а дыхание было спокойным и ровным. Я держалась за его шею, а голову положила на плечо. Он был теплым. Сон начал одолевать меня и я закрыла глаза. Я наверняка уснула бы, если он вдруг не остановился. — Пришли, – произнес он, – В деревню я не пойду, не хочу покидать лес. Он позволил мне соскользнуть на землю. — Сама дойдешь? Деревню было видно. — Конечно, – сказала я. – Спасибо за все. Большое спасибо, – я попыталась вернуть ему кофту. — Нет. Оставь себе, а то замерзнешь пока дойдешь, – запротестовал он и хитро улыбнулся, – К тому же, это может быть поводом для новой встречи. Пусть так ты меня за все отблагодаришь. Согласна? Я покажу тебе много интересного. И, повторяю, не бойся меня. Просто погуляем по лесу. А? — Хорошо, – он стал мне симпатичен. – Только я не найду твой дом. — Давай встретимся завтра у озера? – предложил он. – Только впредь будь осторожнее со змеями. Я задумалась. На маньяка он похож не был. А друзей мне не хватало. — Согласна. Только, давай не завтра, а через два дня. Боюсь, дома меня ждет головомойка, – я поморщилась, представив, что будет дома. Горислав взял мою руку и поцеловал. Я оторопела, широко раскрыв глаза. — Ну, до свидания! – весело произнес он. — Удачи, – пролепетала я, потирая то место, куда пришелся поцелуй.
Дома было все так, как я и представляла. Даже хуже. Ночью, лежа в кровати, я размышляла и вспоминала. Мне вспомнилось то странное создание, которое привиделось мне после укуса. Оно смахивало … на дракона. Только на странного, золотистого дракона. Я любила фантастику, но не в одной из прочитанных мною книг таких драконов не было. И все они были явно крупнее. Да, интересная штука – подсознание. Выдало мне такой глюк. Я перевернулась на другой бок и задумалась о моем новом друге. А друге ли? Странный он. Молодой, вполне образованный парень, живет в лесу. Лесничий. Родителям я ничего не сказала. Ни про Горислава, ни про змею. Заявила, что мне надо было побыть одной. Горислав. Странное имя. Оно у меня ассоциировалось с костром. С огнем. Кто он? Красивый, сильный… маньяк? Тьфу!!! Да что эта глупость ко мне привязалась! Ненавижу эту черту своего характера. Стоит кому-то понравиться мне – я его отталкиваю. Из-за какого-то дурацкого страха. Ну что, съест он меня что-ли? Он же не тот дракоглюк, в конце концов! Я перевернулась на живот, засунула обе руки под подушку и решила, что обязательно пойду к озеру!
*** В тот день, когда мы должны были встретиться, до меня дошло, что о времени встречи мы не договорилась. Я встала ни свет ни заря, умылась, позавтракала. Одела любимые джинсовые капри, довольно откровенный топ и высокие тканевые сапожки на маленьком широком каблуке. Взглянула в зеркало. И села. На пол. «Боже, я сдурела. Совершеннейшим образом сдурела! – подумала я, – Или… или влюбилась. Что, в общем-то, одно и то же». Отогнав робкий голос страха, я одела более подходящую для леса кофту и спустилась в гостиную, захватив рюкзачок. — Куда это ты собралась?! – взревел отец. – Ты под домашним арестом! В этот день я ослушалась родителей, заявила, что поздно вернусь, и что если они будут мне препятствовать, то ничего не добьются. Хлопнула дверью и ушла. Меня мучили сомнения – стоит ли Горислав того, чтобы хамить родителям? Я надеялась, что да. День был солнечный, а лес – золотистый, Утренний туман уже спал и воздух был кристально чистым. Я опять шла по еле заметной тропке, но на этот раз внимательно смотрела под ноги. Впереди заблестело озеро, а сердце учащенно забилось. Горислава нигде не было видно. Я села на бревно, предварительно проверив его на наличие змей и стала бросать в воду мелкие камушки. Я была готова его ждать хоть целый день. — Привет! – раздался голос сзади, – я рад, что ты пришла. Горислав, весь в зеленом, сидел чуть позади меня в высокой траве. — Привет, – ответила я. – Ты только что пришел или я тебя не заметила? — Не заметила. Я здесь уже давно. Купался. У него и впрямь были мокрые волосы. — Что будем делать? – спросил он. — Не знаю. Предлагай. Ты же обещал показать много интересного. Он задумался, прикрыв свои зеленые глаза. — Ты когда нибудь видела бабочек такого размера? – он показал две ладони. Я отрицательно покачала головой. — Тогда пошли.
Если обойти озеро и направиться в глубь леса, то можно идти неделю – с той стороны лес бесконечен. Именно туда мы и пошли. — Из-за тебя я поругалась с родителями, – холодно бросила я чтобы нарушить тишину. Горислав резко остановился и удивленно, даже ошарашено глянул на меня. — Из-за меня?! Это ужасно! – похоже, он говорил совершенно серьезно. — Ну, не совсем из-за тебя, – замялась я. – Честно говоря, я не рассказала им ни о тебе ни о змее. Под его укоризненным взглядом мне стало не по себе. — Дай угадаю. Они тебя не пускали сегодня в лес и вы поругались, так? Я потупила глаза. — Угу. — Скверная девчонка. Я вновь остановилась и взглянула в его глаза. Там скакали искорки смеха. Он весело улыбнулся. — Я пошутил. Не обижайся. Пошли. Вскоре мы вышли на большую зеленую поляну. То, что я увидела, можно было смело назвать чудом. Вся поляна была усыпана разноцветными пятнами прекрасных цветов, а в воздухе вились сотни очень крупных, разноцветных бабочек с резными крыльями. Это разнообразие и сочность красок так вдохновили меня, что я с распростертыми руками бросилась носиться по поляне. Горислав стоял, прислонившись к дереву, с улыбкой и наблюдал. Я вдруг подумала, какой, должно быть, дурой выгляжу. Я тут же прервала свое занятие и поморщившись, подошла к нему. — Глупо, наверное, я выгляжу? – смущенно спросила я. Он отрицательно покачал головой и в его руках вдруг оказался синий цветок, который он протянул мне. — Разве быть жизнерадостным глупо? – удивился он. Я пожала плечами. — К сожалению, эта жизнерадостность нападает на меня только летом. В остальное же время я мрачная. Он рассмеялся. Звонко. Искренне. — Ох,… чудо в перьях! Пошли, в лесу много чего интересного.
Мы бродили целый день, видели оленя, уйму кроликов, несколько змей, белку. Когда в лесу стало темнеть, мы пришли к его лесничьему домику. При первой встрече я не рассмотрела его дом, теперь же я видела, что это полностью деревянный, довольно большой дом с пятью круглыми окошками. Дом располагался в полутора метрах от земли на толстых балках и сваях. К двери вела лестница с резными перилами. Когда мы поднялись в дом, Горислав включил портативный генератор, стоящий в углу, и зажег свет. — Располагайся, – пригласил он. – Ты, наверное, очень устала. Садись. Ноги у меня гудели и я плюхнулась на диван и пробежала взглядом по комнате – по середине стоял круглый стол и четыре стула с резными спинками, над столом висел абажур, у стены стояла кровать, изголовьем к окну, кресло, у противоположной стены был камин, с двумя конфорками, и дверь, ведущая в другую комнату. — Горислав, а что у тебя за той дверью? – спросила я, пока он разводил огонь в камине. — Библиотека. — Библиотека? Интересно. Можно посмотреть? — Конечно. Я щелкнула выключателем и замерла – комната была большая и кроме сотен и сотен книг, расставленных по стеллажам, в ней ничего не было. Помимо общемировой классики, такой как Шекспир, Чехов, Кортес, Лорка, там было множество религиозных книг разных народов, энциклопедии мифов разных этносов, уйма научных книг, фэнтези, научной фантастики. Да, про то, что он образованный парень, я не ошиблась. Как завороженная я пролистала несколько книг, потом вернулась в гостиную. — Ну как? – поинтересовался Горислав. — Впечатляет. Хозяин хлопотал возле камина, подбрасывая поленья. — Сейчас я приготовлю что-нибудь пожевать и будем ужинать. Хорошо? — Нет, – возразила я, и видя его удивленный взгляд пояснила. – Не мужское это дело – еду готовить. Дай мне какие-нибудь продукты и я все сделаю сама. Казалось, он был удивлен и насторожен. Но кивнул. Я неплохо готовила и быстро сделала ужин. Мы сели за стол и Горислав притащил откуда-то бутылку красного вина, разлил по хрустальным бокалам. — За знакомство! – он поднял бокал. — За знакомство, – улыбнулась я. За столом мы болтали ни о чем. Потом, когда ужин был съеден, и мы расположились отдохнуть на диване, я спросила: — Знаешь, люди болтают, что у озера, где ты меня нашел, происходят странные вещи. Будто там живет кто-то. Какое-то чудище. Ты – лесничий. Ты видел что-нибудь? Он потянулся, довольно улыбнулся и прищурился. — Чудище, говоришь? Хм. В лесу много разной живности живет. Может, и волки для кого-то чудища. — Нет, говорили, это что-то необычное. И опасное. Горислав взглянул на меня. Изумруды его глаз блеснули. — А почему тебя это так интересует? Есть какая-то причина? Мне не хотелось рассказывать о своих подозрениях, тем более что это, скорее всего, была обыкновенная галлюцинация на почве отравления змеиным ядом. А не хотелось потому, что я дорожила этой дружбой, и не желала, чтобы обо мне сложилось неверного мнения. — Нет, – сделав невинные глазки, солгала я, – просто интересно. — Просто интересно не бывает! – мне не понравилось, каким тоном он это сказал. Это было грубо. Я слегка обиделась, но знала, что если буду выпендриваться, потеряю его. — Ты… ты что-то знаешь, ведь так? – осторожно спросила я. — Единственное чудище, которое живет в этом лесу это – я. Я недоуменно уставилась на лесничего. Что он имел в виду? Или просто издевается? — Ну ладно. Не хочешь говорить на эту тему – не будем. Мы долго сидели в тишине. Слышался лишь уютный треск камина и тиканье старинных часов на стене. Стемнело. Но было еще не поздно, а дамой идти жуть как не хотелось. Но… Я поднялась и взяла рюкзачок. — Ладно. Я пойду. Пока. — Прости. Я обернулась. — Не уходи. Пожалуйста. Горислав слабо улыбнулся. Его глаза были грустные-грустные. Уйти я уже не могла. — Пожалуйста, не спрашивай меня о местных суевериях, ладно? – попросил он. – Давай лучше поговорим о чем нибудь другом. О твоих родителях, например. Я вновь села рядом. — Да, это, пожалуй, самая актуальная тема! – усмехнулась я. — А почему нет? Расскажи мне о них. Я недоверчиво взглянула на него и криво улыбнулась. Рассказ получился длинным и не очень веселым. Конечно, на счет строгости отца я немного преувеличила и поэтому сложилось такое впечатление, будто он тиран и деспот. Рассказала о том, как попала в Англию, рассказала о заснеженной России. — А кто твои родители, Горислав? — Я родился здесь, в Англии, в знатном древнем роде, мои родители были очень известными и могущественными. Но… но мой род перебили много лет назад. Весь. — Боже! Прости, я не знала. — Это было очень давно. Очень. Он опустил голову. Я не стала расспрашивать дальше, хоть мне и было интересно, что же с ними произошло. Лесничий потер лицо руками и улыбнулся. — Я рад, что познакомился с тобой. Мне здесь одиноко. Очень. Мне было очень приятно слышать, что кто-то во мне нуждается, но было уже поздно и мне действительно было пора домой. Горислав вновь проводил меня до окраины деревни. Даже здесь было уже темно, и я понимала, насколько велики шансы того, что отец и впрямь растерзает меня в клочья. — Ольга, я надеюсь, мы еще встретимся? – тихо поинтересовался Горислав. — Конечно. Как насчет завтра. В полдень у озера, а? Он улыбнулся. Хотя, я скорее ощутила улыбку, чем увидела, так как сквозь мрак были видны лишь силуэты. Поддавшись внезапному порыву, я обняла его. Больше чем по-дружески. *** К моему величайшему удивлению, дома мне не только не устроили скандала, но и вели себя так, как будто утром ничего не произошло. Мы с родителями спокойно поужинали и отправились спать. Родители даже ни о чем не расспрашивали меня. Отец не хмурился. Мама улыбалась. Лежа в постели, я вновь размышляла. Понять себя трудно, особенно когда внутри тебя твориться что-то странное, необычное и непривычное. Я, обыкновенная девчонка, ничем не примечательная, симпатичная, но не более. Друзей у меня мало. Друзей-юношей вообще единицы. Мне всегда не хватало внимания со стороны мальчишек, наверное поэтому, я так любила углубиться в книги, где есть любовная линия. А сейчас – я, похоже, влюбилась. Или мне это кажется? Может, любовь выглядит совсем по иному? Может, это просто тот странный восторг, который я испытываю, когда мной кто-то интересуется? На душе было легко и светло. Ощущение счастья, того, что ты кому-то нужна, кому-то небезразлична, переполняло меня. И особенно было приятно то, что этот кто-то – умный красивый парень. До поздней ночи меня мучил вопрос, что же имел в виду Горислав, говоря о том, как погибла его семья. И почему он не хочет говорить о суевериях этого леса? И почему он назвал себя чудовищем? Странно все это. Боже, а может, он сам убил своих родителей? И теперь скрывается в лесу под видом лесничего?! Я резко села на кровати, испугавшись собственной мысли. Нет. Не может быть. В нем нет ни капли агрессии. Это все мои необоснованные страхи. За окном светила луна, мерцали звезды. Тихо шелестели листья. Я уснула.
Так пролетело еще две недели. Мы встречались почти каждый день, подолгу гуляли в лесу, разговаривали о глобальных проблемах, все время почему-то съезжая на тему фантастики, вечерами сидели у него дома, я читала книги, он рассказывал что-нибудь. Одним вечером случилась неприятность. Я сидела в его обители, и меня все время тянуло расспросить его о местных чудищах, хоть он мне и запретил поднимать эту тему. Язык мой – враг мой, как говорят, и я все-таки пристала к нему с этим вопросом. Сначала он спокойно отнекивался, а потом стал раздражаться. Видимо, я упустила момент, когда нужно было остановиться. — Я просил тебя не говорить на эту тему! – рявкнул он, вскакивая. — Да, а еще ты не хочешь говорить о родителях, и я знаю почему! – я тоже встала и уже не соображала, что делаю, – Ты убил их и теперь здесь скрываешься, и не показываешься на глаза людям!!! На мгновение Горислав замер, с ужасом глядя в глаза. Потом ударил меня по лицу, да так, что я упала. Наступила тишина. Боль. Обида. И не слова друг другу.
Потом мы не виделись почти неделю. Я страдала, страдала от собственной глупости, отчасти от обиды. По ночам плакала, слушая вой волков в лесу и вопли собак в деревне, которые в эти ночи как с ума сошли – лаяли на кого-то от заката до рассвета. Я уже точно знала, что люблю Горислава и от этого мне становилось еще больнее. Я ужасно соскучилась и хотела поскорее с ним встретиться. Я знала, что каждое утро лесничий ходит на озеро. Там я и собиралась его ждать следующим утром, намеревалась помириться, чего бы мне это не стоило.
Утро выдалось очень жарким. Родители не возражали против того, что в полдень, я ушла гулять, вновь предупредив, что вернусь поздно. Под платье я надела купальник, рассчитывая искупаться, пока жду Горислава. Озеро было просто чудесным. Оно сверкало в лучах солнца, так и маня окунуться. Я разделась и потрогала ногой воду – теплая. Не долго думая я нырнула и проплыла под водой несколько метров. Вынырнув, я почувствовала чье-то присутствие. Оглядевшись, я никого не увидела. Было тихо. Даже как-то непривычно тихо. Птицы не пели, лес будто замер в предвкушении чего-то. Вдруг резко заверещали птицы и вспорхнули с деревьев, как будто их кто-то спугнул. Послышался треск веток и тот самый странный звук, который я слышала в тот день, когда меня укусила змея. Я замерла, прислушиваясь. Сердце бешено колотилось, меня бросало то в жар, то в холод. И… Резкое прикосновение, вспышка страха и боли, крик. Крик! Крик!!! Я не помню, как обернулась. Не помню, как увидела то, что увидеть не ожидала. Не помню, как оказалась под водой, не помню, как вода попала мне в легкие, и они взорвались огнем. Помню только спокойный голос и любимое лицо. — Ольга, это я, успокойся! Тише, спокойно, все хорошо, я не обижу тебя. Горислав держал меня за руки. Мы были уже на берегу. Я кашляла, пытаясь избавиться от воды в моих легких. — Ты действительно думаешь, что я убийца? – тихо и грустно спросил он, когда я уже немного пришла в себя, – поэтому ты так испугалась меня? Прости, это была глупая затея – подойти сзади. Я уже оправилась от шока, но сердце продолжало колотиться. Слезы покатились по щекам. Я начала бессвязно просить у него прощения за то, что подумала так ужасно о нем, что оскорбила его. Горислав все выслушал. На его лице была мягкая спокойная улыбка. — Ольга, Оленька, я прощаю тебя. И ты меня прости. Было просто ужасно с моей стороны ударить тебя! Я сожалею, прости. Наконец я успокоилась. Все вернулось на круги своя. Снова пели птицы, светило солнце, снова мы были не в ссоре. Мы долго сидели рядом и просто молчали. Потом, искупавшись, мы отправились в его обитель. Здесь как всегда было уютно. — Горислав…я так соскучилась! Мне было так плохо без тебя, – я почувствовала, как мои щеки покрываются краской. — Я тоже истосковался. Думал, никогда больше не увижу тебя. Он улыбнулся и сел рядом. — Я рад, что ты вернулась. Так почему ты испугалась меня на озере? Я опять-таки не хотела говорить ему о своих страхах, хотя меня и продолжали немного мучить мысли о его недоговорках и о том, почему он назвал себя чудовищем. Но я старалась об этом не думать. — Кто-то спугнул птиц. Наверное, ты. Потом ты тихо подкрался и коснулся меня, мне почему-то было очень больно. Не знаю, почему. Вот я и испугалась. Я потрогала плечо, но на нем не было ничего, что могло бы вызвать боль. Странно. — Прости. Какие же чудесные эти зеленые глаза! Такие добрые, такие… Горислав смотрел мне в глаза не отрываясь и не моргая. Я не могла отвести взгляд. Он приблизил лицо, я почувствовала на себе его сильные руки. Я не могла двинуться, да и не хотела сопротивляться, сердце замерло. Он поцеловал меня. Дальше я ничего не помню, только этот пронзительный взгляд зеленых глаз и нежные прикосновения.
Когда я проснулась, было темно. Ощущение того, что я натворила что-то ужасное, медленно ползло вниз по спине. Где я нахожусь, я понимала. То, что произошло – смутно, хотя и догадывалась что именно. За окном пронзительно верещал сверчок. Я отыскала на ощупь свою одежду и оделась. Нащупала на стене выключатель и зажгла свет. Горислав сидел в кресле, угрюмый и неподвижный, полуобнаженный. Я не знала, что сказать. Не знала, что сделать. Пару часов назад все было хорошо, все было так, как и должно было быть. А теперь… — Горислав… — Не надо. Ничего не говори. Прошу тебя. Я села на диван и взглянула на него. Он был чернее тучи. Что его терзало? Горислав поднял голову и посмотрел на меня. Его глаза еще никогда не были такими печальными. Я ничего не понимала. — Этого не должно было произойти. Я совершил ошибку. Поддался чувствам. Это не должно было случиться. Он прав, не должно было. Но случилось. — Не понимаю, Горислав, почему ты так об этом жалеешь? Он сел рядом. — По многим причинам. Во-первых, не думаю, что это одобрили бы твои родители. Потом, ты принадлежишь другому миру…Ольга,…это сложно объяснить…ты совсем меня не знаешь, я гораздо старше тебя… и я не тот, кого ты видишь перед собой, – он увидел, как расширились мои глаза. – Нет, это не то, что ты думаешь, я никогда никому вреда не делал… просто…. Он не договорил и спрятал лицо в ладони. Хоть мне было и очень не по себе, я обняла его. Я знала, что это было ему необходимо. Моя память барахлила, я смутно помнила, что произошло, но не могла вспомнить все детально, не помнила ничего, кроме пронзительного взгляда. — Горислав, я ничего не помню…. – память таяла, ускользала, исчезала, рассеивалась туманом. Я отпрянула, схватилась за голову и закрыла глаза. « «Прости», огромные, глубокие зеленые глаза, тепло и нежность сильных рук….» и больше ничего… Сползая на пол по стенке я успела увидеть, как лесничий вскочил, потом потеряла сознание.
Когда я очнулась, брезжил рассвет. В комнате было прохладно. Я, бережно укрытая, лежала на кровати, хозяин по-прежнему был в кресле. Он спал. Его вид был настолько безмятежным, настолько счастливым, немного детским и невинным, что я закусила губу, чтобы сдержать нахлынувшие сентиментальные слезы. На цыпочках, чтобы не разбудить юношу, я взяла свои вещи и выскользнула за дверь. Утро было влажным, но прозрачным. Воздух – свежий и чистый. Солнце проглядывало сквозь ветви, золотя все вокруг. Я медленно брела по направлению к дому. Память, скромно заныкавшись в самые глубины сознания, молчала. Первый раз в жизни я не ночевала дома. И родители не знали, где я. Это было чревато неприятными последствиями. Но мне было все равно. Я была счастлива.
Дом, дом, милый дом! Мое сердце слегка сжалось, когда дверь слегка скрипнула. Я бесшумно проскользнула в коридор и вошла в кухню. Мама, положив голову на вытянутые руки, сидела за столом. Отец спал, скрючившись в кресле. Возможно, мне должно было бы быть стыдно, но ничего подобного я не испытывала. Особенно по отношению к очень строгому отцу. Хотя родители и без того в последнее время были ко мне терпимы и не задавали лишних вопросов, мне не было жаль, что они полночи не спали. Они все время твердят, что я ужасный ребенок, и будто не понимают, что я еще цветочки. Бывают дети, которые бьют своих родителей, пьют, курят, ошиваются в подворотнях и тому подобное. Я же была вполне послушным ребенком, прилично училась в школе, не курила и не пила, большую часть свободного времени проводила дома. Просто мне было необходимо чуть больше свободы. За свое желание быть независимой и свободной я чаще всего и получала. А теперь… Я стала свободной. Да, мне это принесло счастье. Но… Не знаю, что будет, когда проснуться родители, но будить их раньше времени мне не хотелось. Я тихо поднялась в свою комнату и не раздеваясь легла в постель. Сон пришел быстро. Меня разбудил стук в дверь. Спросонья, я машинально буркнула : «Войдите». Мама, слабо улыбаясь, села на край кровати и погладила меня по голове. Отец, выражение лица которого было сложно понять, улыбнулся и сел в кресло. Улыбка тут же исчезла. Создавалось впечатление, что ему больше хочется не улыбнуться, а врезать мне ремнем. — Ольга, где ты была, мы очень волновались? – произнесла мама стандартную фразу всех родителей, чьи дети не ночевали дома в первый раз. Странно, я ожидала криков и обвинений. — Доброе утро, мама. Я…гуляла… по лесу. Потом решила остаться у друга. Я не стала вдаваться в подробности. — Понимаешь, Оля…какими бы строгими мы к тебе ни были, мы все равно тебя любим и очень за тебя беспокоились. Бла-бла-бла! Ага, как же! Так говорят все родители! Конечно, вслух я этого не произнесла. — Прости, мама. Я как-то об этом не подумала. Отец встал и кивнул матери. — Ты ведь была у лесничего, так? Его тон не сулил ничего хорошего. «Откуда ты знаешь!?» – была моя первая мысль. — А это важно? – поинтересовалась я, чувствуя, что голос срывается. — Важно. У него, как, впрочем, и у леса, где он живет, плохая репутация. Давай обойдемся без долгих разъяснений, просто договоримся, что ты больше никогда не пойдешь туда одна. Без нас с мамой. — Но… — Это не обсуждается!– рявкнул отец, правда, не очень громко, потом смягчился. – Соседи говорят, это опасный лес, там живет много хищников. И потом, никто толком не знает этого лесничего, он никогда не выходит из леса, продукты и все необходимое ему привозят раз в месяц местное лесохозяйство. Говорят, он сумасшедший, затворник и вообще ненормальный. Не стоило бы тебе с ним общаться, мало ли что ему в голову взбредет. «Или уже взбрело», – невесело подумала я. Я пожала плечами. Иногда я действительно его боялась. Но сегодня утром я убедилась, что он просто одинокий наивный мальчишка, грустный и брошенный всем миром. — Оленька, послушайся нас, очень прошу. Мы с папой хотели бы, чтобы ты туда больше не ходила. Поверь, я знаю что такое влюбленность в юности. Ты видишь только хорошее в своем избраннике, а плохого просто не замечаешь. «Черт, а мама очень проницательная!» Я не знала, что делать. Если я соглашусь, то наверняка нарушу обещание рано или поздно. Если откажусь – нарвусь на куда более суровое наказание. Поэтому я только туманно кивнула.
И все. Никаких взаимных упреков, никакой ругани. Больше мы этой темы не касались. Прошло несколько дней. Родителей как подменили. Они были веселые, почти не придирались. День проходил весело, почти беззаботно. Но когда наступала ночь… Ночь вместо сна приносила мне одни страдания – я скучала, я страдала, не знала, куда себя девать. Горислав, мой любимый…Я, глупая малолетняя девчонка! И угораздило же меня влюбиться в лесничего, в странного юного отшельника в чужой стране! Луна не давала покоя, в деревне каждую ночь выли как оголтелые собаки. Через неделю я совсем вымоталась. Темные круги под глазами служили мне макияжем. Я уже не чувствовала ни вкуса пищи, не слышала пение птиц, не радовалась ласковому солнышку. Мне ничего не надо было. Ничего, кроме… Когда прошло две недели с момента нашей последней встречи я поняла, что что-то не так. Страшная мысль, пока еще догадка, копошилась где-то в солнечном сплетении. А что если… это что ли ты приняла за догадку о том, что Горислав — дракон? Нет! Не может быть! Судьба не может поступить так со мной! Это не справедливо! Еще одна ночь прошла в догадках и страхах. Родителям, естественно, о своих страхах я говорить не стала. Ночью, не в силах больше оставаться в четырех стенах, я вышла на улицу. Было тепло, ярко светила полная луна. Я прошлась по деревне, вслушиваясь в брех собак. Очень странно, но память ко мне не вернулась, а так и зияла темным пятном на моем сознании. Я посмотрела на лес. Темный, даже черный, он равнодушно стоял, полный какой-то неведомой людям силы и мощи. Ни один листок не шелохнулся. Я вернулась к своему домику и села на ступеньку крыльца. Здесь лес был совсем рядом. Собаки, наконец, успокоились. Стало совсем тихо. Нет, не совсем. Откуда-то из леса доносились слабые звуки. Голоса? Похоже, пение. Наверное, туристы, подумала я. Нет, не туристы – подсказала мне интуиция. Звуки сплетались в мелодию. Мелодия врывалась в небо, окутывала каждое дерево, каждую травинку, окутала меня. Прекрасная, сильная и властная мелодия. Голос природы. Вдруг я заметила на одном из ближестоящих деревьев два горящих глаза. Два желтых горящих глаза. Это что-то изредка моргало, но определенно уставилось на меня. Мое дыхание участилось, но в этот момент зверь, или кто там был, спрыгнул с дерева и отправился в лес, один раз обернувшись. Судя по тому, как высоко от земли блеснули эти глаза, я поняла, что это врядли был зверь. Это что-то было ростом с человека. Но глаза были не человеческие! Глаза человека так не светятся в темноте! Меня очень потянуло в лес – и к источнику музыки и к домику лесничего, и к этому существу. Внезапно я очнулась. Вероятно, я уснула и эти глаза мне просто приснились. А в лес по-прежнему тянуло. Но вместо этого я поднялась к себе в спальню и уснула. Первый раз за две недели я по-настоящему крепко уснула.
На следующий день я совсем убедилась, что мои догадки имеют основания. Мне было плохо, желудок бунтовал. Оставалось четыре дня до того, как мы должны будем улететь домой. Четыре дня. Я должна была увидеться с Гориславом. Должна. К обеду я решила не убегать, не врать, а сказать все прямо. — Мама, – я решила, что лучше поговорить именно с ней, – я сегодня пойду в лес. К лесничему. Я должна попрощаться. И не пытайтесь остановить меня, прошу. Я вернусь к вечеру. В крайнем случае – ночью. Мама внимательно посмотрела мне в глаза, поджала губы, но кивнула. Собраться было недолго и уже через полчаса я шагала по лесу. Я вошла в домик не постучавшись, но остановилась на пороге. За столом сидел Горислав и странно одетый незнакомец. Лесничий сделал какой-то знак и незнакомец слегка съежился и прикрыл лицо рукой. — Ольга! Очень рад тебя видеть! Горислав встал мне на встречу. — Привет! – улыбнулась я слегка натянуто. Сердце стучало очень, очень быстро. Я была так рада, что наконец снова вижу его, эти глаза, эту улыбку, я истосковалась, измучилась. Было очень досадно, что он не один, так как мне хотелось броситься к нему в объятия и забыться. Незнакомец за столом был очень странным, он был одет в простенький, похожий на спортивный, но облегающий темно-зеленый костюм из замши и перетянут широким кожаным ремнем. Точно такие же сапоги, в которые были заправлены брюки, были отогнуты на манер пиратских. Капюшон кофты был откинут и видны темные волосы, очень длинные, почти до пояса. Горислав сказал что-то гостю на непонятном мне языке. Тот поднял голову и я увидела, что у него ярко желтые, большие глаза с вертикальными зрачками. С невероятным проворством незнакомец скользнул к стене, распластался на ней и как паук выскользнул через открытое окно на крышу, потом прыгнул на дерево и исчез. — Риниэльд, ну не так же!!! Черт! – досадливо рявкнул лесничий, потом посмотрел на меня. То, что я была в шоке, это слабо сказано. Я мигом забыла все, что хотела сказать. Горислав осторожно взял меня за предплечье и усадил за стол. — Горислав, а… что это было? – беспомощно поинтересовалась я. Даже страха не было, только недоумение. — Это… если я тебе скажу, ты все равно не поверишь. Сейчас я была готова поверить во все, что угодно. Горислав встал, порылся у себя на полках, налил что-то в чашку и дал мне. — Выпей. Сразу станет легче. Я, как в тумане, поднесла к губам чашку и сделала глоток странной, жгучей жидкости. — Умница. Потом ты скажешь мне спасибо, а сейчас – прости. До меня не успел дойти смысл этих слов, как я начала погружаться в странное состояние – дремоту или какой-то транс. Я все видела, все слышала, только немного медленнее обычного. А вот пошевелиться не могла. Лесничий провел у меня перед лицом рукой. — Ольга, ты пришла очень взволнованной. Что ты хотела мне сказать? — Я уезжаю через четыре дня, Горислав. Я хотела попрощаться. И хотела тебе сказать, что я жду ребенка. Я говорила спокойно, без эмоций. Я просто не испытывала ни одной эмоции. У лесничего округлились глаза. Лицо вытянулось и помрачнело. — Не может быть, – прошептал он. – Физиологически не может быть!!! Я же не… Он взял чашку дрожащей рукой и допил содержимое. — Какая глупость с моей стороны! – горько произнес он, когда жидкость, видимо, подействовала. Он закрыл лицо руками и долго молча сидел. Потом, встал, обошел стол и подошел ко мне. — Ольга, ты сейчас придешь в себя. Будешь спокойна и не будешь делать поспешных выводов. Будь готова услышать то, что никогда не предполагала услышать. И увидеть. Он вновь провел рукой у меня перед лицом. Время вернулось в обычный режим. И эмоции. Все, кроме страха. — Я не знаю, что делать, Горислав, – честно призналась я. Ведь я шла сюда именно за помощью и за поддержкой. Я встала и он обнял меня. — Ты винишь меня? Ты меня ненавидишь? Так? – спросил он. Я была возмущена. Как он мог такое подумать! — Нет! Конечно нет. Я… я напугана, растеряна. Но никого не виню. Так получилось. Глупость, конечно. Но я не испытываю к тебе ничего, кроме…, - мне было трудно это сказать ему в лицо, – кроме любви. Он слабо улыбнулся. — Спасибо. Но, ты еще просто не осознаешь всего, что случилось. И что будет дальше. Этого не могло произойти. Не должно было, потому что я… не такой, как все. Сейчас ты находишься под гипнозом. Я сниму его позже, но прошу, выслушай. Эмоции ты тоже почувствуешь. Я кивнула. Юноша щелкнул пальцами и все эмоции вернулись. И страх прежде всего. Страх перед будущим, перед родителями, перед многим. — Почему ты не такой, как все? Он жестом велел мне сесть, а сам стал расхаживать по комнате. — Сейчас многие обрывки информации сложатся в единую, страшную картину. Скорее всего ты уйдешь отсюда навсегда и проклянешь меня. Или сойдешь с ума. Поверь, я не хотел, чтобы все так кончилось, – я заметила, что у него в глазах стоят слезы. – Начнем с того, что я живу в лесу. Я здесь родился. Вернее, не здесь, а на Авалоне. Наверное, ты слышала легенду о Авалоне? Мне больше тысячи лет, веришь? Я фыркнула и восприняла это как шутку. — Знал, что не поверишь. Тем не менее, это так. Я говорил, что весь мой род перебили – это правда. И это было очень давно. Таких как я осталось трое на Земле. У моего леса дурная слава – да, это так. А так это потому, что озеро, в котором мы купались, не простое. Это портал. Портал на Авалон. В этом лесу живут не только животные. Вот, например, тот гость, который так любезно вылез в окно – эльф. Веришь? Я отрицательно покачала головой. Да он что, издевается?! — Ясно. Не веришь. Дальше. Эх, я столько лет жил здесь один. Когда появилась ты, все изменилось. Ты стала мне другом. Даже больше, чем другом. Я полюбил тебя. Я, которому больше тысячи лет! Обычно люди инстинктивно чувствуют мою природу и сторонятся меня. Боятся, хотя никому ничего плохого я не делал. По крайней мере последние шесть сот лет. Раньше, конечно, приходилось убивать надоедливых рыцарей, но только в порядке самозащиты. Моя внешность… это морок. Или трансформация, называй как хочешь. На самом деле, я выгляжу совсем не так. Моим сородичам, не повезло – только единицы из нас имели способность к трансформации и выжили. Остальных перебили. Помнишь, как-то мы говорили о параллельных мирах? О различных существах. О магии. Тебе ведь нравятся фантастические книги. Так вот, ты думаешь, все мифы и легенды возникли ниоткуда? Нет. У них есть реальные корни. Человек решил, что он все знает о земле, о природе, даже о космосе. Возомнил себя властелином мира. Это не так. В природе есть еще очень многое, о чем люди даже не догадываются. И никогда не догадаются, если им не будет это позволено. Потом, твой провал в памяти – моя работа. Прости. Это обычная магия крови. Выражение функции самосохранения. Сам толком не знаю, зачем это нужно. Я совсем забыл о ней и хотел прервать процесс забвения, но было уже поздно. Ольга, что ты думаешь? Я ничего не думала. Честно говоря, я не поверила ни единому его слову. — Ну, хорошо. Даже если ты мне не веришь, я обязан о тебе заботиться. Я хочу этого. Но…что будем делать с твоими родителями? Ты еще несовершеннолетняя и не имеешь права без их разрешения остаться здесь. А я не могу полететь с тобой в Россию. — Горислав, прекрати морочить мне голову! Я еще сама не уверена в существовании ребенка. — Он существует. Точнее, она. Девочка. Я чувствую. Я пропустила его слова мимо ушей. — Все так запуталось. Ничего не понимаю. Я буду по тебе скучать, Горислав. Он сел рядом со мной. — Я вижу, ты достаточно широко мыслишь, чтобы поверить во все. Сейчас я уйду. Побудь здесь одна. Обдумай все. Когда я вернусь, все решиться. Он ушел, а я осталась думать. Меня пока еще не волновала грозящая мне ответственность. Гораздо больше меня волновало то, что мне надо было улетать. К тому времени, как он вернулся, я действительно обдумала его слова и решила, что если бы это все было правдой, это было бы здорово. Всегда мечтала оказаться в сказочном мире. Вот только он так и не сказал, кто он на самом деле. И голова все-таки была какая-то слегка мутная. — Кто ты? Горислав непонимающе поднял брови. — Ты сказал, что тебе тысяча лет. Кто ты? Лесничий помедлил, потом тихо ответил: — Дракон. — Я готова поверить, что ты маг, эльф, фей, вампир, дух. Кто угодно, но не дракон. Драконов не существует. И никогда не существовало. Могу поверить во все, что хоть как-то можно научно объяснить. В эльфов, например, могу поверить – просто ответвление эволюции. Даже в духов могу. Но не в драконов. Нет. «Можешь, не лги себе!» – шептало подсознание. Горислав молча подошел к камину и взял толстенное бревнышко. «Если он сейчас зажжет его дыханием, я сойду с ума», – подумала я. Но он не зажег его, а только с легкостью переломил. У него было такое наивное, такое невинное выражение лица, что я опешила. И почти поверила. — Ольга, представь, если я и вправду дракон и мне тысяча лет. Ты испугаешься. Ты пожалеешь о том, что доверилась мне. Станешь ненавидеть. И я представила. Потом медленно ответила. — Нет. Все останется по-прежнему. Он улыбнулся. — Тогда пойдем. Мы вышли на крыльцо и я почувствовала, что он углубляет мой транс. — Сейчас ты увидишь мое истинное обличье. Не бойся. Больно не будет. Я не собираюсь тебя есть, – шутливо заявил он. Он спустился на землю и встал на колени. Долго что-то шептал. Лес заволновался. Небо заволокли тучи. Громыхнул гром и засверкали молнии. Задул очень сильный ветер. Громыхнув, с неба ударила яркая молния и попала прямо в Горислава. Я вскрикнула. Когда рассеялся дым, Горислава не было. На поляне возле дома сидело огромное змееподобное существо. С крыльями. Золотистое. То существо, которое я видела на озере в день знакомства с Гориславом. Вытянутая, изящная морда зверя щелкнула огромными зубищами. Длинная гибкая шея изогнулась, крылья расправились. Длинный изящный хвост слегка колыхался. Зверь потянулся, выпрямляя лапы, на которых, словно накрашенные, сверкали черные когти. Туловище было похоже на собачье, только передние лапы имели локти и могли сгибаться почти как человеческие руки. Это не мог быть фокус. Это не могло быть иллюзией. Во мне не было страха. Не было отвращения. Я кивнула зверю. Он сложил крылья и начал медленно уменьшаться. Через минуту Горислав подошел ко мне. Он дрожал. Он посмотрел мне в глаза. С надеждой. — Ничего не изменится, – пообещала я. Мы вошли в дом и он снял транс, который был уже не нужен. На улице смеркалось. — Я не спала несколько ночей. И, к тому же, обещала родителям вернуться к ужину. Горислав, я не знаю, что будет с нами. Но, в любом случае, мне надо идти. — Я не настаиваю, но мне хотелось бы, чтобы ты осталась. Если уйдешь, к утру вернется страх, неуверенность и неверие. Ты сюда больше не вернешься. К тому же, я несколько раз погружал тебя в транс. Ты можешь плохо себя почувствовать, но обычная медицина тебе не поможет. Честно говоря, мне очень не хотелось уходить. — Горислав, родители будут меня искать. — В прошлый раз искали? И в этот не будут. Я кивнула, соглашаясь. В камине потрескивал огонь. Я легла спать, а Горислав еще долго копошился у камина.
Утром, когда я проснулась, лесничий, или его теперь правильнее называть драконом, не знаю, разводил огонь в камине и что-то готовил. Он был в одних брюках, футболка была небрежно брошена на стул. Горислав заметил, что я проснулась и села в кровати. Он улыбнулся и потянулся. Что то звериное появилось нем в том момент. Какая то сила промелькнула в его осанке, в выражении лица. Это заставило меня насторожиться. Именно тогда я поняла, что передо мной не наивный мальчишка, а мужчина, властный и капризный, эгоистичный и сдержанный. Да к тому же еще и не человек. — Доброе утро, любимая! Он сел на кровать, привлек меня к себе и поцеловал. Мы целовались долго и страстно, пока я не открыла глаза и не увидела в дверном проеме моего отца с ружьем в руках. Ужас холодной волной прокатился по моему телу. Я вскрикнула. Горислав быстро обернулся и вскочил, держа руки отведенными назад, будто защищал меня. Но он не успел ничего сказать. Раздалось два оглушительных выстрела. Как в замедленной съемке я увидела, что человек (не будем вдаваться в подробности) которого я люблю, рухнул на пол. Пули прошибли точно сердце. Я закричала. Время остановилось. Отец схватил меня за руки и потащил из домика. Обернувшись, я увидела, как тело Горислава трансформируется. Отец тоже это видел.»
— На следующий день мы улетели из Англии. Отец сошел с ума, его забрали в больницу, а мама пропала без вести, уйдя как-то вечером из дома. Потом родилась ты, Навиэль. Родилась человеком. По крайней мере внешне. Я назвала тебя так в честь героини его любимой книги. Ольга замолчала. Навиэль не поверила рассказу. По крайней мере той части, в которой говорилось, что Горислав – дракон. Остальное, по ее мнению, было вполне возможно. Хотя… где-то в глубине ее сознания ширилось сомнение. Всегда не так, всегда не как все... В мире есть многое, друг Гораций… Она ничего не сказала матери. Они вообще больше не говорили. На следующий день они вернулись в Лондон. Город по-прежнему жил своей динамичной, насыщенной жизнью. Они рассматривали прилавок с сувенирами, когда на плечо Ольги легла чья-то рука. Они обе обернулись и встретились взглядом с необыкновенными, глубокими и яркими зелеными глазами. | 
Библиотека // Объявления
