Мастюкова облила грязью машина. И вроде бы ничего необычного, но всё-таки: швейная!

– Чёрт! – грязно выругался матом Мастюков. Обычно он не ругался вслух, а только про себя. Когда он ругался про себя, то всегда выходило что-то вроде: «Ну я и дебил!»

Мастюков поглядел на стенные часы. Они были большие, коричневые и достались ему от дедушки.

По телевизору не показывали ничего. Вообще ничего. Пустой экран. Наверное, на всех каналах профилактика. Масюков не был уверен, что что-то изменится, если телевизор включить.

«Но обязательно нужно что-нибудь включить и что-нибудь открыть», – подумал Мастюков, – и лучше одновременно. Он включил себя в список жильцов своей квартиры и таким образом открыл этот список.

Часы пробили восемь раз. «Полночь!» – подумал Мастюков. – «Время пришло!» Действительно, в дверь кто-то стучался. «Или, может, мне это кажется?» – подумал Мастюков, стуча в дверь. Стук повторился. «Это галлюцинации!» – «Совершенно верно», – отозвались галлюцинации голосом Мастюкова.

Он вынул из подмышки зубную щётку и попытался открыть ею консервную банку. На мгновение ему показалось, что он делает что-то не то. «Именем закона!..» – приказал Мастюков банке, но понял всю бессмысленность своего положения. Ему бы никто не открыл, потому что, во-первых, банка была перевёрнута вверх дном, а во-вторых, сегодня он бы не в форме.

Он лёг в кровать, под одеяло. «И здесь накрыли!» – ужаснулся он. Какие-то нелепые существа забегали вокруг: мурашки. Что-то шевельнулось в углу кровати. Приглядевшись, это существо оказалось Мастюковым.

Существо ёжилось, тужилось и наконец-то лопнуло. Так бывает со всяким, кого слишком сильно надуют.