Резвятся мокрые жухлые листья на ветках, кто-то мнит, что они мертвые, а я скажу, что нет. Пока они еще держатся своей единственной ногой, они еще живы.

На эту тему со мной готов все часы спорить, слепой давнишний пес Ахри, на нем надет чей-то ветошный берет, инструкцией наружу, он распластался на моем холодном, треснувшем подоконнике, рябым, лысым мамоном и тоже смотрит в окно, как и я. Девушка в красном пальто вышла из дома наружу. Она стоит и смотрит на дорогу, на которой был открыт канализационный люк. Время от времени в него попадают, да, уже мертвые листья, с дрожащих коринастых орехов, что возле подъезда нашего. Девушка медленно переступает с ноги на ногу. Она кого-то ждет. Хотя пес утверждает, что она хочет превратиться в снег. Спорим! Пес приоткрывает окно и мы прислушиваемся. Девушка бормочет под нос, « я хочу обернуться в снег, я хочу обернуться в снег».

-А я хочу превратиться в Мухусвана.

- а кто это?

Пес индифферентно заплотнил облущенную створку, улегся поудобней и заснул, так и не разъяснив, кто конкретно Мухасван, а девушка действительно превратилась в снег и красной струйкой стекла вскоре в канализационный люк. Потому что сейчас на пять выше нуля.

Я же вообще не в кого не хочу превращаться, так как потом можно крепко про это пожалеть. Когда небо, словно фотонегатив, легко можно задумать неладное.

К подъезду подъехала белая волга с еловыми вкраплениями. На ее крышу тут же налегли листья, а из выхлопной трубы выбежали два толстых шафранных цыпленка и побежали в подвал. Из машины вышел мой дедушка в военной форме. У него в руках была банка меда и букетик сушенной мяты. Это для того, чтоб мне не заболеть в столь влажные времена.