Эй-ка! Эй-ка!

Голубая змейка!

Объявись, покажись,

Колёсиком покрутись!

Когда Женька наплескался, наплавался и даже немного озяб, он собрался вылезать из воды и только тут понял, что на берегу его терпеливо поджидает Данил. Маугли начал было обходить сержанта по широкой дуге, но тот лишь многообещающе ухмыльнулся и поманил пацана пальцем. Женька, не долго думая, воззвал к высшим силам:

- Жанночка! Радость моя, подержи, пожалуйста, этого мужчину, чтобы я мог нормально выйти и одеться. А то он на меня как-то странно смотрит. Я опасаюсь за свою честь и достоинство. Тьфу на тебя, противный.

Данил от возмущения скрипнул зубами, но Жанна не дала сформироваться в его душе благой мысли о праведном суде над «саратовским гастарбайтером». Она только негромко пробурчала:

- Хорош играться. Не время.

И эти слова отрезвили обоих мужчин лучше ледяного душа. Женька тут же выскочил на берег и стал натягивать на мокрые плечи футболку. А Данил и думать забыл о том, что хорошо бы дать человеческому детенышу серьезного пинка под зад.

Через минуту все были готовы. Жанна помедлила немного, а потом поднялась, вскинула на плечо сумку, перебросила через нее китель и, сунув Женьке бушлат, двинулась по тропинке. Обратно.

- Мы куда, командир? – Данил бодрым шагом топал по тропинке позади Жанны.

- Озеро нашли. Теперь поищем твою стоянку.

- А… понял… хорошо. От озера минут десять всего идти. Тропинка одна. А уж там я облазил все в радиусе ста метров. Носом землю рыл... Пусто.

- Поглядим…

Тропинка извивалась и пряталась в высокой, едва ли не по колено, густой траве. Такой травы, мягкой, клонящейся к земле, Жанна раньше никогда не видела. Почему-то при виде ее перед глазами упорно вставали сладенькие пасторальные картинки.

«Бред какой-то, - Жанна мотнула головой и прибавила шагу, - такое впечатление, что мы все тут дружно обкурились. Но тогда почему мстится всем совершенно одно и то же? Вот если бы…».

Но что «если бы…», Жанна додумать не успела, – впереди в кустах послышался негромкий шорох раздвигаемых веток и хруст сухой прошлогодней листвы.

Жанна остановилась и, памятуя о том, как дважды за последние сутки зря тыкала ружьем в мирное население, опустила оружие с плеча вниз, к земле. Не хотелось еще раз кого-нибудь напугать, как Женьку, до полусмерти. А еще больше не хотелось выглядеть контуженой дурой, готовой палить во все стороны при любом постороннем шуршании.

Густые заросли высокого кустарника мешали рассмотреть что-либо за пределами тропы. Девушка прислушалась. Через лес шли три человека. Все трое довольно крупные, шаги тяжелые – скорее всего, мужчины. Голосов слышно не было, только какой-то кашель и изредка - хриплое сипение, словно всех троих мучила жестокая астма. Брови Жанны поползли к переносице. С каждой секундой эта ситуация нравилась ей все меньше и меньше.

И, как оказалась, не зря. Потому что буквально через мгновение ветки впереди зашевелились, раздвинулись, и на тропу один за другим, заметно переваливаясь с ноги на ногу, шагнули три совершенно фантастические твари.

-Твою мать! Мать-мать-мать-мать-перемать!! – Жанна зашлась таким отборным трехэтажным, что даже Данил, не считавший себя в этом искусстве первоклассницей, узнал два новых слова.

А сам сержант словно бы прирос к земле, слыша лишь собственное хриплое с присвистом дыхание и чувствуя только мертвую хватку Женькиных пальцев на правом локте. Все, что Данил мог сейчас делать, это стоять и оцепенело таращиться, словно кролик на удава, на этих чудовищ, которые, привлеченные злобной руганью майора, уже разворачивались к крошечному отряду.

Разум отказывался воспринимать всю картину целиком, и в глазах сержанта пульсировали отдельные образы, крошечные картинки единого целого: блеклая зелень матовой чешуи, крупные головы, пасти, полные тонких острых зубов, тусклые металлические отблески и все тот же придушенный астматический хрип.

Язык не поворачивался назвать этих тварей животными. Но и людьми они явно не были. Больше всего эти трое напоминали непомерно разросшихся зеленых варанов, приучившихся ходить на двух ногах. Около двух метров роста, очень массивные и тяжелые на вид, на самом деле эти ящеры должны были быть невероятно проворными и ловкими. Об этом говорили все их движения – стремительные, точные и какие-то очень уж хищные. Все трое имели приблизительно одинаковую комплекцию: большая голова, почти без шеи сидящая на плечах, костяные щитки на носу, щеках и лбу. Здоровенная пасть с таким неимоверным количеством зубов, что при виде их любого, даже самого смелого человека, бросило бы в дрожь, - слишком уж легко было вообразить эти жуткие хищные пасти обагренными кровью. На ногах - длинные крепкие загнутые когти, в назначении которых сомневаться тоже не приходилось. Сзади, едва не касаясь земли, извивался толстый длинный хвост. Таким, если попасть с должным умением и сноровкой, без труда можно было сбить с ног и в добавок оглушить противника.

Ящеры не замирали ни на секунду. Хвост постоянно извивался, и за обманчивой неспешностью и мягкостью движений крылись недюжинная сила и смертельно опасная быстрота. Мелкие чешуйки кожи тускло и матово переливались серо-зеленым.

Но самое жуткое оказалось в том, что ящеры явно обладали разумом. На них было надето что-то, напоминающее доспехи, и ко всему прочему они несли с собой оружие.

«Инопланетяне, - была первая мысль майора Богоявленской. Но потом, устыдившись своей неуместной романтичности, Жанна ухватилась за другую теорию, - Я просто обкурилась. Да! Обкурилась, с Лютиком, Тушканом и Мордвином. В очередной раз. И сейчас я сижу в БТРе, и мне все это снится по обкурке… Господи Боженька, ну и трава в этот раз попалась. Не просто забирает – с ног валит. И так все правдоподобно, ярко. Ну прямо как на самом деле…».

Да какая уж тут к черту обкурка, когда три таких страшилища всего лишь долю секунды глядят на тебя своими крохотными бронированными глазками, а миг спустя пригибаются к земле, делая пару шагов вперед. А потом, распахнув пасти и оглушительно верезжа, какими-то невероятными, громадными скачками несутся прямо на тебя?! Тут уж, хочешь - не хочешь, а придется поверить в реальность происходящего.

Каждый ящер был одет во что-то, напоминающее то ли бронежилет, то ли латы, то ли еще что-то подобное. А в руках все трое держали по маленькому щиту и довольно увесистому топору. Или это были секиры… Жанна не стала приглядываться. К тому же, она не особенно хорошо разбиралась в холодном оружии. Сейчас она понимала только одну вещь – на ее отряд напали. И в руках у нее, к счастью, оказалось ружье. Чего больше желать?

Одна из тварей была уже в нескольких метрах и, по всей видимости, собиралась в последнем гигантском, полном ярости и жажды убийства прыжке дотянуться до добычи раньше всех. Непередаваемая мягкость дикого зверя, широкий замах сверкающего полумесяца в руке, чуткий хвост служащий правилом в этом победоносном полете...

И когти предвкушали мягкую податливую плоть, в которую они вонзятся на всю свою немалую длину. И зубы хищно жаждали впиться в незащищенное хрупкое горло. Уничтожить. Раздавить. Смять. Пусть в свои последние мгновения жалкие твари увидят настоящую силу и мощь истинных сынов Солнца.

Может быть, этот ящер и имел среди своих право первым опустить топор на голову жертвы…

Жанна не стала это выяснять. Она вскинула ружье и, почти не целясь, в упор выстрелила из обоих стволов.

Вопли, грохот, озверелый мат, кровавые ошметки во все стороны, истошный визг ящера, клацанье зубов; когти, в агонии рвущие землю; лязг переломленного ружья и звон отброшенных гильз…

* * *

- Куда ты завел нас, проклятый Сусанин? – тихо спросила Жанна.

- Да чтоб я знал… - шепотом ответил Данил.

Девушка, не спеша, расстегнула сумку, достала коробку с патронами, перезарядила ружье и сыпанула горсть патронов в карман штанов. Крупная дробь. Ящер выл и извивался на земле метрах в пяти от людей. «Как еще не сдох до сих пор? – спокойно подумала про себя девушка, - Выносливый, гад».

Удивление? Волнение? Паника? Нет! Все это на время отодвинулось, ушло куда-то в самые глубины сознания майора. Осталась лишь уверенность, четкость и беспощадность, присущие ей в бою. Жанна стояла и со спокойным вниманием разглядывала «инопланетянина». Небольшой нагрудник, что был надет на ящере, при ближайшем рассмотрении оказался сработанным из толстой кожи. Дробь пробила его, разодрала шкуру и глубоко впилась в живое мясо. Дыра в ящере была порядочная. Все вокруг в один миг оказалось залито кровью и покрыто мелкими клочьями брони. Тварь ревела и металась, прижимая лапами внутренности, готовые вот-вот выплеснуться наружу, но сдыхать все же не спешила.

Оба спутника раненой рептилии с похвальным проворством удрали, едва только услышали небывалый грохот выстрелов и страшные вопли товарища, поймавшего пузом двойную порцию тяжелой дроби. «Боятся звука выстрела, - с удовлетворением подумала Жанна, - уже легче. Можно сейчас даже подождать с отходом. Тем более, что отходить, по-хорошему, некуда. Но сейчас легче было даже оттого, что первой задачей не вставала необходимость удирать отсюда - по лесу, сломя голову, рискуя переломать ноги или шеи. Если ящеры и вернутся с подмогой, получат еще парочку выстрелов. Не обязательно даже попадать. Эти твари будут разбегаться от одного только грохота». Единственное, о чем сейчас мельком пожалела девушка, так это о том, что в руках было простое охотничье ружье. Как кстати были бы сейчас «винторез» или «калаш» . Но, как говорится, спасибо и на том, - не будь этого ружья, все закончилось бы, очевидно, гораздо быстрее и печальнее.

Жанна все так же спокойно подошла к шипящему и плюющемуся ящеру и весьма красноречиво уперла ему в горло ствол ружья. Зверюга медленно закрыла пасть и, тяжело сопя, уставилась на победительницу. Жанна готова была поспорить, что видит на этой змеиной, лишенной всякого выражения морде, жуткую смесь страха и ненависти. Хотя, кто сейчас возьмется утверждать, - может быть, эти твари рождаются с такими харями, а чувства, привидевшиеся девушке на физиономии ящера - лишь игра света и тени. Но то, что зверушка понимала нехитрые намеки, было совершенно очевидно. Ящер перестал дергаться и даже отвернул голову в тот момент, когда пришедший в себя Данил с опаской снимал с него поясные сумки.

Среди трофеев нашлось и кое-что интересное. Таких нелепых, почти первобытных ножей Жанне встречать еще никогда не приходилось. Она прежде не видела оружия, кованного вручную, но готова была спорить на что угодно, - нож, который она держала сейчас в руках, был именно таким: тяжелым, неровным по толщине, плохо отшлифованным, с грубо приделанной деревянной рукоятью. Топор и щит выглядели гораздо лучше, тут даже имелся кое-какой геометрический орнамент. Но все же ручную работу было видно за версту. При чем не особенно хорошую работу.

Кроме оружия у ящера изъяли небольшой пузырек с темной жидкостью и плотно притертой пробкой. А так же завернутое в тряпицу сушеное мясо и что-то вроде бурдюка с водой. Данил тут же обнюхал еду и, отбросив бурдюк (за непотребную вонь), припрятал мясо.

- Вдруг съедобно, - сказал сержант, - разберемся попозже.

Все это время Жанна рассматривала самого ящера. От такого заряда крупной дроби, который ему достался, упал бы даже лось. А эта зверюга, хоть и заметно страдала, но отправляться в свой чешуйчатый рай вовсе не собиралась. Даже, напротив, перестала подвывать и скрести землю, и теперь скорбно косилась на отобранное оружие. «Откуда же силы берутся? – Жанна скептично покачала головой. – У него дыра в пузе такая, что оба кулака просунуть можно, а он едва ли за топором не тянется». Подумав об этом, девушка внимательнее взглянула на рану пленного... Взглянула, чуть подалась вперед, сощурила глаз и вдруг, перекинув ружье сержанту, вынула свой нож и потянулась вперед.

Зверюга, конечно, тут же решила, что ее хотят зарезать, и оскалилась - любому тигру на зависть. Но Данил, предупрежденный командиром, без промедления двинул ящеру прикладом по зубам. Коротко, без замаха и, казалось бы, не слишком сильно, но зверь тихо хрюкнул, плюнул зубами и присмирел. Жанна начала срезать с ящера нагрудник. Кое-как сняв пробитую насквозь броню и отбросив в сторону жалкие ошметки кожи и металла, Жанна снова осмотрела рану и присвистнула.

- Что там с этим уродом? – чуть наклонившись вперед, спросил Данил, - Он внутри железный?

- Деревянный, - буркнула Жанна, продолжая осматривать повреждения. – Не нравится мне всё это. Очень не нравится. Смотри, - девушка ткнула пальцем в сторону разорванной на животе пленника плоти, - Человек умер бы на месте. Растерял бы все кишки и отправился к праотцам за полминуты. А если бы даже не умер сразу, то изошел бы кровью. А у него кровь уже свернулась. Смотри, это все – уже подсохшие потеки. Свежих нет. Рана почти закрылась. По крайней мере, сверху.

- Без перевязок… А времени-то прошло… Минут пятнадцать… - Данил был ошарашен не меньше майора. Хотя, то, что они всё ещё были способны удивляться, само по себе казалось чудом. Сержант невольно потрогал свой живот. – Мне бы такое умение. Очень пригодилось бы несколько лет назад.

- И такую же морду в придачу… - без улыбки пошутила Жанна. – Как думаешь, что в этой бутылке? Что не спиртное – это очевидно. Слишком уж тара мала.

Сержант повертел пузырек в руках. Не вынимая пробки, понюхал, на все лады потряс и покатал внутри маслянистую черную жидкость.

- Знаешь, командир, - нерешительно проговорил Данил, - мне кажется, что это зелье исцеления…

- Чего? – девушка не поверила своим ушам.

- Ну, такая настойка, которая за несколько секунд лечит любые раны.

- Обалдел что ли, разведка??! – лицо Жанны окаменело. Больше всего она боялась сейчас, что сержант тронется умом. Лишиться его поддержки в тот самый момент, когда они встряли в какую-то жуткую заваруху, будет равносильно самоубийству. Тащить на себе пускающего слюни сержанта, да еще Маугли в придачу было бы тяжело. Добравшись до этой мысли, Жанна обернулась на студента и обомлела. Она ожидала, что пацан будет сидеть бледнее смерти, стучать зубами и жаться к ногам военных, но Женька спокойно расселся неподалеку от пленного ящера и уже отколупывал что-то от остатков его брони. «Мародер мелкий», - с неожиданной теплотой подумала девушка.

А тем временем сержант собрался с мыслями и начал объяснять. Объяснять сбивчиво, мучительно краснея от усердия и отчаянного желания донести до командира свою невероятную, не имеющую права на существование теорию.

- Есть такие книжки… Вроде сказок. Фэнтези.

- Ну?

- Там пишут про драконов, волшебников, эльфов…

- Каких эльфов? – злобно спросила Жанна. Она уже поняла, к чему клонит сержант, но решила бороться до конца.

- Ну, как каких? Обычных эльфов... Откуда я знаю, каких? С ушами, с луками, которые. Песни поют…

- Ладно. К черту эльфов. Что дальше?

- Там другой мир. Там куча всякого страшного колдунства и разных гадов типа нашего, - Данил кивнул на ящера.

Жанна в упор взглянула на пленного. Ящер лежал среди смятой травы и смотрел на Женьку. За живот он уже даже не держался. А рана – результат попадания в упор из двух стволов заряда крупной дроби – «четыре нуля» минимум – перестала быть кроваво-красной. И теперь отсвечивала новой нежно-розовой кожицей. «Почему не пытается сбежать? – мелькнуло в голове Жанны. И тут же ответ пришел сам собой, - Ты сама на его месте попробовала бы сбежать? Конечно, нет. Неизвестное, могущественное оружие в руках жестокого врага, который не спускает с пленного глаз. В первый раз оставили жизнь. Во второй – не пощадят».

На самом деле, смысла в пленнике было мало. С такой пастью ящер вряд ли когда-нибудь сможет объясняться по-человечески. Но Жанна не привыкла разбрасываться даже самыми крошечными возможностями. Ей были известны некоторые формы допроса, при которых знание языка почти не имело значения. Поэтому девушка упорно не хотела отпускать ящера, надеясь в скором времени вытянуть из него хоть какую-то информацию.

Жанна знаком приказала Женьке снять ремень и, от греха подальше, накрепко скрутила ящеру запястья. Пленник покорно отвернул голову и, когда Жанна вернулась к сержанту, снова уставился на Женьку. Пацан тем временем потерял всякий интерес к драному доспеху пленника и теперь хлопал себя по карманам в поисках зажигалки. Во рту у него торчала сигарета. Ящер принюхивался. Змеиные глаза, не отрываясь, следили за каждым движением мальчишки. Наконец Маугли затянулся и выпустил дым через нос. Ящер вдруг что-то негромко крякнул и едва заметно просящее протянул вперед когтистые лапы, скрученные ремнем. Жанна предостерегающе подняла ружье, но Маугли с удивленной и несмелой улыбкой уже протягивал пленнику чуть смятый «Альянс». Вспыхнул огонек. Ящер кашлянул. Щелкнул зубами и что-то заворковал, кивая головой. Разобрать из всего этого хоть слово было совершенно невозможно. Ясно оказалось только одно – курево пришлось ящерице по вкусу. Женька счастливо улыбался – ну как же, первый контакт с инопланетянами!