Кисточка львиного хвоста мазнула меня по колену.

-Знаешь, – она протянула руку к пачке сигарет, которую минуту назад бросила на исцарапанную поверхность столика, и страдальчески поморщилась, разглядывая жалкие остатки. Оставалось всего три сигареты. Гибкие пальцы художника вытянули одну, которую она тут же прикурила.

-Знаешь, - повторила она, - Это начинает напоминать шизофрению.

Я молча смотрела на папку набросков, лежащую передо мной черной загадкой.

-Мне это совсем не нравится, - облачко дыма вырвалось у неё изо рта, - не умею я рисовать…

Странный переход. Я, наконец, протянула руку и открыла папку. Первый набросок мельком окатил меня сумрачным взглядом и надменно устремил его сквозь меня.

-Почему шизофрению? – она стряхнула пепел на песок и ткнула пальцем в рисунок, - Вот этот…сидит теперь у меня где-то в уголке головы, - она возмущенно фыркнула, - Представляешь?! Сидит, и всякий раз, когда я начинаю рисовать, он начинает комментировать! Зараза!

Я смотрела на бабочку, кружащую вокруг лица, застывшего в какой-то бесстрастно-горькой гримасе. Очень красивое лицо. И я его знала. Он часто вставал у меня за плечом. А сегодня ночью именно он приветствовал меня бокалом шампанского дома. Так вот куда он растворился…

-Я сижу. Рисую Хиро, а этот…- её голос даже прервался от возмущения, она снова затянулась и продолжила, - Невозмутимо так: «Парень совсем не умеет двигаться. Никакой гибкости. Слишком зажат. Это нужно исправлять, иначе из него трудно будет сделать звезду эстрады.» У меня аж карандаш из рук выпал…

Я разглядывала изломы хрупкого тела среди рваных линий ещё незаконченного рисунка и две строчки, почти невидимые, небрежно брошенные с краю.

Она потянулась за второй сигаретой, бросив окурок у стола. Лев неодобрительно тряхнул гривой, почему-то обдав меня запахом речных брызг. Я скосила глаза, он отвел золотистый взгляд и медленно опустил тяжелое тело на песок. Неожиданно я поняла, что он здесь не один, а со всем своим прайдом. Гибкий, но ещё угловатый львенок подкрадывался к брошенному окурку, как кошка к бантику.

Бабочка сорвалась с листа бумаги, и, чиркнув крылом по её щеке, растворилась в тени зонта, нависающего над нами.

-И ещё эти бабочки, - мрачно пробормотала она, потерев щеку в том месте, где её коснулось крыло черно-белого наброска.

-Они появляются в моих рисунках против моей воли. Чуть ли не на каждой странице они…Может, они как-то относятся к этой истории? Ты помнишь, что они значат в Японии? История-то получается японская…

Лицо на рисунке сменилось. Новый персонаж смотрел лукаво и в то же время чем-то напомнил мне того льва, что лежал сейчас у моих ног. А на его шее сидела, расправив яркие живые крылья, бабочка.

-Правда, бытует мнение, что бабочка – это символ женщины, красоты, беззаботности, лета и легкомыслия. Как это…

Ах, бабочка! Она веселится,

Будто ей в этой жизни ничего больше не надо!

Что ты на меня смотришь? Это одно японское хокку.

Она потянулась к сигаретам, почти недоуменно уставилась на пустую пачку и задумчиво добавила:

-Хотя там есть ещё такое

На розовом цветке

Сидит белая бабочка:

Интересно, чья это душа?

Давным — давно, перед одним из крестьянских бунтов, над городом появилась целая туча бабочек. Впоследствии говорили, что это души тех, кто умер на следующий день… Бабочка – символ смерти и печали…Необычно, тебе так не кажется?

Она резко перегнулась через столик и вырвала у меня из рук альбомный лист:

-Это не смотри! Паршиво получилось!

Я вздохнула, посмотрела на льва. Тот сделал вид, что ему все равно. Я потянулась за сумкой и начала вытряхивать её содержимое. Вскоре обнаружилась почти непочатая пачка сигарет.

Львенок недовольно фыркнул - ему явно не понравился запах табака с ментолом - и умчался к остальным своим товарищам, увязая лапами в песке.

-Знаешь, - в тени нашего зонта опять зазмеился призрачный дымок, - В твоем рассказе и не пахнет женственностью и легкомыслием…Может, там все умрут?

Я проигнорировала насмешливо-равнодушный взгляд льва и сама судорожно прикурила.

-Жарко…и Амано все-таки сволочь, - она захлопнула папку, как приговор, - Хотя это даже забавно, когда кто-то комментирует тебя, а ты думаешь, что сходишь с ума, поправляя все именно так, как он говорит.

Я потрясла ногой, вытряхивая набившийся в босоножки песок.

-И эти бабочки…Ты уверена, что они не умрут?

Мы поднялись и направились прочь, закончив свои дела. Мимо нас надменно прошествовала официантка, которая несла к нашему столику пепельницу.

Я оглянулась. На бетонных плитах вокруг столика валялось около десятка окурков. Девушка смахнула черные пылинки пепла с поверхности стола и аккуратно поставила посередине сияющую чистую пепельницу. Лев презрительно скосил глаза на её каблуки, которые утопали в песке, прижимая кисточку его хвоста.

Мы тихо рассмеялись. И смеялись до самых дверей прохладного трамвая, а желтые львиные глаза внимательно смотрели нам в спину.

-Так умрут?

Я пожала плечами. Амано стоял за её плечом и тоже хотел знать ответ, которого я не знала.

Шуршит песок

Вокруг стола в кофейне

И бродят львы,

И сохнет в вазочке печенье.

Ушли, ушли

Кто жил, кто был

И он уснул

И львы пришли…