В эпоху мудрого Лутфи,
в гареме грозного эмира
сиял мой взор, и о любви
сладкоголосо пела лира.

Босая, шла я по ковру,
скрывая острие кинжала,
сквозь златотканую чадру
за господином наблюдала.

К ногам моим он был готов
сложить все бриллианты мира,
но меркнет свет, струится кровь,
лишь тень в объятиях эмира.

На древне-тюркском Аймарин,
звезду Востока, воспеваю
и знойный славный Самарканд,
чеканя ритмы, вспоминаю.