4444

Мальчик с силою, ньютоны которой соответствовали его возрасту и физиологической организации 10-летнего организма, швырнул мяч в чугунный узор калитки;

и мяч был четырёхцветным.

Отлетев, он упал на дно канавы, недалеко от клумбы генциан, что представляли своим произрастанием делегацию декоративного вида горечавок, некоторые подвиды которых используются в ликёро-водочном производстве;

но мальчик этого пока не знал.

Находясь в беспечности, он вытер мяч о траву, подбросил его вверх, при этом успел по-японски мультипликационно подёргать пару раз в воздухе правой ногой и лишь один раз левой, прежде чем мяч вновь оказался в его мальчишески цепких пятернях.

Джазовоенно протрубив губами, он повернулся к чугунной калитке, чтобы на этот раз уверенно разнести её на составляющие: Fe, C, Si, Mn, S и P;

но состав этот он также пока не знал.

Обернувшись, мальчик застыл. Его парный зрительный орган передал по нервопроводу в мозг следующую информацию: хотя калитка по-прежнему закрыта, но по эту сторону стоит человек; а ведь только вот, буквально только что он смотрел в закалиточное пространство, и глазные яблоки при этом помалкивали насчёт двуногого прямоходящего там;

не было его там.

Мяч выпал у него из рук, прокатился несколько метров и остановился на полпути между ним и незнакомцем. Ребёнок смотрел на того, чей силуэт так чётко вырисовывался в свете заходящего солнца, звучала белорусская опера, и чувствовал он знакомство с ним, хотя до этого никогда не видел;

ну, разве что во снах, что на углу Чт. и Пт.

Это был тот, кто знал про использование горечавок в ликёро-водочном производстве; знал также о составе драгоценных и не очень металлосплавов.

Нет, не школьный директор; да, Ювголик Измеля.

Он сделал несколько шагов в сторону мальчика, и тот заглянул в тёмную бездну взгляда Ювголика. У ребёнка закружилась голова, стало страшно, желудок сжало, и овсянка с изюмом поднялась к горлу.

– Нет, нет, - закричал паренёк, не понимая, что? он отрицает, и устремился туда, где откушал он овсянкой с изюмом;

домой.

Так было положено начало знакомства Ювголика Измели с тем, о котором для энергии любопытства пока молчок.

4444

Мельзел Ноги сидел на автобусном вокзале и ждал автобуса из города Жлобина. Он ждал женщину, которой собирался сделать предложение, едва нога её ступит на высадочную площадку. Он её не знал, но догадывался, как она выглядит. Она должна была выглядеть, как все те девушки, что за последние восемь лет приезжали в этот город и выходили замуж, бывало, и за кого не попадя; но те, что не-попадя, упорно начинали взбираться по лестнице, той самой лестнице, которую так любят в каждом обществе, будь то общество банкиров или акробатов, праведников или гастрономов, – девушки, сработанные по науке, выглядели крышесносительно, и красота их была стимулом к лестнице. Настолько выверено они гляделись, что сниматься бы им в рекламе нижнего белья, автомобилей, и никак не стирального порошка или метода кодирования мужей от легиона зависимостей вплоть до чужого нижнего белья и автомобилей. Но они не снимались, а держались благообразной линии жизни рядом с суженными-разнаряженными, стиранными и отглаженными.

Мельзел Ноги сидел на скамье и дудел на дуде.

И, судя по этой сублимации, ему необходима была спутница для дуэта.

Когда ему было десять лет, он присутствовал при появлении первой приезжей девушки. Она зашла в гостиницу, где регистратором работал Марв Бильярдист. После их встречи, произошла свадьба. Марв Бильярдист был самым невзрачным представителем пола, и злые двухконечные языки кумушек утверждали, что брак этот – фуфел, что она бросит его, превратив в горького пьяницу горемыку, или что ради неё он запустит руку в кассу гостиницы, его посадят или найдут с перерезанным горлом. Однако всему этому не суждено было быть показанным по ТВ в релаксационной передаче «100% Криминал». Не судьба. Напротив, Марв экс-Бильярдист перестал околачиваться в бильярдной, и проводил вечера дома; супруга его жила замкнуто, в поступках и помыслах была чиста;

но скорее пуста.

Марв экс-Бильярдист скоро продвигался в гостиничном деле, и стал он Марвом Администратором.

То же произошло и с:

- Фредом Главврачом;

- Джессом Юристом-Хозяйственником;

- Лижем Депутатом;

- Байроном Программистом.

И Мельзел Ноги, не являясь исключением, хотел поскорее стать Мельзелом Мукомолом.

4444

Профессор посмотрел на стоящего перед ним человека, потом перевёл взгляд на стены тюремной камеры, где проступала сырость. Он взял образец плесени, и тут же подумал: а на фига? Ведь он не миколог, он специалист в области перемещений во времени, и занят в проекте по тестированию машины времени, явившейся из сотрудничества Минского тракторного завода и НПО «Интеграл».

– Садитесь, - смущённо предложил он.

Ювголик Измеля заметил профессору, что отсидел уже то место, которое принято считать мягким; он также считал его мягким до знакомства со скамьёй подсудимых; и не столько совесть, сколько то место, которое он отсидел, заставило его раскаяться в составе преступлений, длина которого превышала состав товарный;

в общем, он отказался.

– Ну что ж, - сказал профессор и предложил заключённому сигареты «Зубр Джо».

– Не откажусь, - ответил Ювголик Измеля, - можно десять?

– Конечно. Так, значит, вы решили?

Звеня лицевым пирсингом, Ювголик иронично улыбнулся, хотя это невообразимо.

– Дать себя провольтировать током или стать вашим подопытным – выбирать не приходится, - таковы были слова приговорённого, бережно укладывавшего сигареты в нагрудный карман хлопчатоалюминиевой робы.

– Хорошо, - сказал профессор, - в таком случае придётся пройти обследование.

– Я весь ваш.

Наступило молчание;

и казалось, вместо сырости стены принялись источать низкое гудение, родившееся из отчаяния, одиночества и страха; одиночества и страха; и из отчаяния.

– И всё же я волнуюсь за вас. Я предложил вам путешествие во времени, но задумывались ли вы над путешествием, которое привело вас к смертной казни.

– Задумывался, - ответил Ювголик, - Путешествие из молодости, подававшей такие надежды, от карьеры, начавшейся так блестяще, из дружной, счастливой семьи – в пирсингованную, татуированную и шрамированную зрелость, в пропасть преступлений и, как следствие, в камеру смертников (кстати, я слышал тут по-королевски кормят) – да, профессор, я задумывался над этим.

– И что же?

– А ничего же, - обречённо заметил Ювголик Измеля.

4444

В 14:22, сидя на скамье, Мельзел Ноги пришёл в волнение. Из-за поворота показался междугородний автобус МАЗ-152 (вместимость: 45 мест), и поехал он прямо в объятия автовокзала, к площадке высадки № 4; автобус был из Жлобина, а госномер на нём: 2007 АА-4; ведь цифры – гвозди достоверности.

Она вышла, он опознал её, и он не ошибся. Точь-в-точь, как все её предтечи: дынные груди и хрупкий затылок.

– Привет, - сказал Мельзел, - выйдешь за меня?

– А сколько лет тебе?

– Уже восемнадцать, - ответил он, выглядящий на 30.

– Я согласна. Как имя твоё?

– Мельзел Ноги, подающий надежды мукомол. А твоё?

– Отныне я Баба Мельзела. Где тут ЗАГС, Мельзик, где тут ЗАГС?

И они пошли в ЗАГС Октябрьского района, что на углу В. Ленина и Н. Крупской.

Очень скоро Мельзел стал тем, кем быть хотел он – Мукомолом.

Баба Мельзела, уравновешенная и не флегматичная, ласковая и не властная, интересовалась его делами и не совала нос куда не следовало. Она оказалась прекрасным кулинаром и, не ленясь вставать рано, готовила сытный завтрак калорий этак на 1000, а то и на 1200;

цифры:)

А Мельзел Мукомол не уставал повторять: «ах ты моя сладенькая, ах ты моя коровка*». (*зд.: кондитерский продукт «Коровка», конфета; языком 3d – 14х14х38:)

Пока милый Мельзик молол муку, Баба Его стригла овец, добывая шерсть; добыв, окрашивала волокно растительными красителями из лишайника, коры деревьев, ягодного сока и корней растений. Орнамент килта любимый наказывал жоне своей делать двухцветным. Хоть он и являлся владельцем сети мельниц и мог щеголять в семицветной юбе, но предпочитал он стиль скромного труженика с подобным геномом: кротость и усердие, усердие и толерантность, толерантность и раздолбайство.

По вечерам супруг супруги своей читал супруге своей настольную книгу всех мукомолов «Вечерние беседы на мельнице», где зачаровывала метафора жерновов: верхний – способности, нижний – труд, мука – хорошее расположение нервов.

Мельзел Мукомол стал законодателем одёжного равноправия, и это он привил мужикам моду носить клетчатые юбы. За этим, правда, по логике географии пришло увлечение играть на волынке. И по той же дорожке пришла народная забава – метание соснового бревна: вертикально приподняв бревно, следует бросить как можно круче для полного его оборота;

при том не изображая дуду из зада.