вниз, с балкона,
куском размокшего рафинада
падает перележалый снег.
не надо. уже не надо
догонять, хватать за запястья -
засахаренный человек
в теплых руках распадается.

палкой разворошили март,
как муравейник,
что успокоился на ночлег.

опуская веки. не опуская век.
какая, к чертям, разница?
просто прошло то время,
когда лучшим наркотиком были
страницы книг. муравейник март - дразнится.

да разве упомнишь все,
разбирая остатки земли и осени?

больно лететь, когда тебя сбросили
и не спросили.
и неприятно лежать
куском размокшего рафинада
перебродившей земле под стать.
и повторять, что не надо...

не надо держать.