Сидя на деревянном стуле, сквозь окно гостиничного номера я наблюдал за тем, как сумерки спускаются на оживлённые парижские улицы. Моросил дождь, многонациональный поток людей, укрывшийся зонтами, неспешно растекался по переулкам, подъездам многоквартирных домов, разного рода забегаловкам и ночным клубам. Каждого из них кто-то ждал, каждый уже как-то спланировал остаток своего дня. Что до меня, то мой день был окончен. Плотно поужинав полтора часа назад в ресторане неподалёку, я вернулся в отель и, поднявшись в свой номер на последнем этаже, запер дверь на замок. Кто бы мог подумать, что вот так вяло и неинтересно будет заканчиваться мой первый день в городе романтиков.

На часах было лишь десять минут девятого, детское время, но вместо того, чтобы веселиться и наслаждаться предоставленной мне свободой вдали от родительского дома, я лишь с грустью в глазах смотрел в окно. Делать мне было решительно нечего. Во Францию я приехал вместе со своими одноклассниками, но так получилось, что среди них не было ни одного моего друга или приятеля, по сути, даже знакомого. Я был для них чужим, как и они для меня. За шесть месяцев совместной учёбы мы так и остались друг для друга незнакомцами. Некоммуникабельность. Если бы я мог заранее предвидеть такой расклад, то ещё бы десять раз подумал – ехать мне или нет.

Из-за двери до меня донеслись пара знакомых голосов. Один был мужской, довольно высокий, хоть и с лёгкой хрипотцой, а другой был низкий, немного даже грубый, но явно женский. Это были Саня, мой одноклассник, и Юлька, девчонка из одиннадцатого. По их интонации было понятно, что они уже успели где-то подвыпить, а сейчас бурно обсуждали предстоящую ночную пьянку и всё, касающееся того, что требуется для успешного её проведения. Было решено, что всё действие будет происходить в номере у Сани, так как Юлька жила с какой-то тихоней, которая бы восприняла идею бессонной ночи очень отрицательно. Кроме того, они определились с ассортиментом необходимых продуктов: пара литров виски, литр текилы и ящик пива. Что касается закуски, то на неё решили особенно не тратиться и ограничились десятком бургеров из ближайшего фастфуда, да несколькими пачками чипсов. На этом они и распрощались, разойдясь по своим номерам.

Случайно подслушав этот разговор, я вдруг почувствовал такое кромешное одиночество, которое, пожалуй, до этого никогда не испытывал. Я вдруг понял, что всё моё нахождение в этой незнакомой стране, в этом прекрасном городе, вдали от своих близких и друзей – самая тупая затея, на которую я мог решиться. Мне стало жутко противно от осознания того, какое я ничтожество, какой я необщительный и дико закомплексованный человек. Перспектива провести всю предстоящую неделю наедине с собой и мыслями о собственной неполноценности совсем меня не радовала. Мне хотелось быть там, со своими одноклассниками, веселиться и упиваться общением. Господи, но как? Ведь я даже ни разу не напивался, не знал, как проходят все эти «праздники жизни», о которых до меня лишь обрывками доходили слухи.

Поняв, что я хочу провести эту ночь вместе со всеми, единственным и в то же время самым большим препятствием для меня оставалось как раз попасть туда, где всем будет весело. Всё, что пришло мне в голову, так это банально попроситься туда. Вдруг я осознал, что в этом нет ничего сложного – надо просто подойти и спросить разрешения присоединиться ко всем. Мысль настолько простая и элементарная, что я практически сразу поднялся со стула, открыл дверь и вышел на лестничную площадку. Номер Юльки был слева от моего. Я долго стоял в ожидании, не решаясь потревожить ничьё спокойствие, но через пару минут всё же нажал на кнопку звонка. Спустя несколько секунд замок щёлкнул, дверь открылась, и передо мной предстала она, одетая в один лишь махровый халат.

- Что надо? – поинтересовалась она с явным раздражением в голосе, увидев меня.

- Ну так, слышал, что сегодня намечается что-то, - ответил я чуть ли не дрожащим голосом.

- Молодец, - отрезала она и посмотрела на меня как на последний кусок дерьма, - Намечается. А тебя кто-то звал?

- Ну… Нет, - смущённо произнёс я.

- Ну а что ты тогда спрашиваешь? Вали отсюда, - со злостью и презрением сказала она и захлопнула дверь.

Я стоял и тупо пялился в дверной глазок, отчётливо осознавая то, какой я неудачник, и что мне предстоит далеко не самая лучшая неделя в моей жизни. Единственный вопрос, который волновал меня на тот момент был: «Господи, за что?». Полностью деморализованный, я вернулся к себе в номер, плюхнулся на кровать и уставился в покрытый трещинами потолок. Не зная, что делать дальше, я лишь продолжал думать о собственном ничтожестве. Так могло бы продолжаться очень долго, если бы я вдруг не решил для себя: надо выпить. Пожалуй в тот момент, впервые в жизни посетила меня такая мысль, смысл которой я до конца даже не понимал. Я вскочил с кровати, быстро накинул на себя лёгкую куртку, обул ботинки и побежал из отеля, быстрым шагом спускаясь по лестнице.

На улице оказалось довольно прохладно. Ранняя весна в Париже хоть и теплее московской, но всё равно было зябко. Не зная, где расположен ближайший магазин, я просто пошёл куда глаза глядят. Тщательно запоминая пройденный путь, чтобы знать дорогу назад, не обращая внимания на прохожих, я случайно столкнулся с каким-то арабом, который очень зло на меня посмотрел, что-то недовольно произнёс в мой адрес и пошёл дальше. Помню, в тот момент я подумал, что надо бы быть поосторожней в незнакомой стране, особенно в таком многонациональном городе, кто ведь знает местные нравы. Спустя пять минут я наконец нашёл какой-то магазинчик, надпись на котором гласила «La nourriture et la ribote». К сожалению, французского я не знал, но на витрине были, среди всего прочего, и алкогольные напитки, так что я решил зайти. Магазин был небольшой, всего лишь пара отделений – первое под выпивку, а второе под разного рода продукты, - и один продавец, явно выходец с востока. Окинув взглядом имевшийся ассортимент продукции, я c сильным акцентом произнёс: «Pringles and one beer Corona Extra, please». Продавец, к счастью, понял меня и без лишних вопросов, не интересуясь возрастом, достал пиво и чипсы, сказав лишь с не менее сильным акцентом: «Three euro, please». Я отдал деньги, положил всё купленное мной в пакет и пошёл в отель.

Ничего интересного на пути обратно не произошло, только портье с тупой улыбкой на лице зачем-то подшучивал надо мной и долго не давал ключи, впрочем, его шуток я не мог понять по объективным причинам. Наконец попав в номер, я тут же сел на стул, открыл пиво, отхлебнул немного и поставил его на подоконник. До этого я никогда не пил вот так вот, самостоятельно купив себе что-либо. Были случаи, когда родители наливали мне немного вина по торжественным случаям, но вот чтобы сам – никогда. Состояние лёгкого опьянения не произвело на меня особого впечатления, я лишь уставился в окно напротив и смотрел за тем, как уже немолодая женщина что-то готовила на кухне. Мне было грустно и тоскливо, от того что скоро все будут веселиться и отрываться, а меня же отвергли, как паршивую овцу, и скоро я лягу спать, чтобы на следующий день пойти на какую-нибудь неинтересную экскурсию.

Неожиданно мои мысли прервал стук в дверь. Я уже было вскочил, чтобы открыть её, но мой гость не стал ждать и по хозяйски зашёл сам. Это был наш школьный куратор. Он пару раз шмыгнул носом, огляделся вокруг и подошёл ко мне.

- Ну что, как дела? – спросил он без особого интереса в голосе.

- Неплохо, Олег Михайлович, - ответил я с ещё меньшим энтузиазмом.

- Да, это хорошо… - он продолжал осматривать комнату, - А это что? – спросил он указав пальцем на полупустую бутылку.

- Это? Пиво… - смущённо ответил я.

- Да ты, Хомчик, алкоголик! – сказал он, рассмеявшись в полный голос, подошёл ко мне и похлопал меня по щекам.