Она просыпается вдруг.

Пропитывая простыни холодным потом, из пор сочится страх.

…чудовищный, животный, первобытный, панический… - стараясь отвлечься, перебирает она в памяти. Не помогает. Усилием воли заставляет глаза открыться.

Лицо.

Идеально круглое, багровое, гигантское… Серые трупные пятна на грязной бугристой коже и пристальный взгляд сквозь крестообразный силуэт окна…

Луна. Всего лишь – луна. Секундное облегчение.

Но вот уже сигналит полусонное сознание. Оно, на удивление, ясно.

Оно зафиксировало и теперь отчетливо помнит: пока она спала, в комнате был кто-то.

Шестое чувство? Или фантазия разбуженного, но еще не проснувшегося разума?..

Где-то внутри предательски громко ухает сердце, волной цунами прокатываясь по телу, пульсом захлестывая уши, виски, выплескиваясь наружу оглушающе-хриплым дыханием. Такое бывает, когда добегаешь стометровку… Прикрыв рот ходящей ходуном ладонью, она пытается унять безумствующие легкие - лед пальцев не слушается.

Тянет на себя спасительное одеяло, с головой окунаясь в теплый уют постели - ну вот, так гораздо лучше. Страх …чудовищный, животный, первобытный, панический… отступает, словно страшась замкнутого пространства. Кровать становится спасительным островом в море враждебной тьмы. А теперь постарайся сосредоточиться. Тебе всего-навсего приснился кошмар, и испуганное воображение играет с твоим мозгом злые шутки. В комнате никого нет, и не может быть. Ты сама прекрасно знаешь: только ты и Герда.

Герда!

Она судорожно шарит руками под одеялом: кошки - нет.

Цепляясь друг за дружку, спотыкаясь, падая, в голове гурьбой носятся мысли, предположения, догадки. Герда… Они всегда спят вместе… Всегда!

- Кс-кс-кс, - тихо зовет она.

- Мя-я-у, - слышится жалобное из-под кровати.

Пытаясь нащупать животное, она погружает руку в звенящую холодом темноту:

- Герда!

Тишина.

- Герда… Иди ко мне… - голос звучит, как чужой, пугая.

Нервное тиканье секундной стрелки над головой…

- Гердочка…

Гортанный вопль пронзает тишину.

Что-то черное проскакивает мимо, и, сверкнув парой зеленых искр, исчезает во мраке коридора. Герда!

Она юркает под одеяло и замирает, боясь шевельнуться. Страх, сдавший было позиции, наступает с новой силой. Колени, грудь, руки, плечи – он медленно пробирается к мозгу. Минута, три, пять, десять… Ей кажется, проходит вечность, утро не наступит никогда, она умрет здесь, и никто…

Все! Хватит! Довольно!

Она откидывает в сторону одеяло, садится… Вдруг она замечает свет.

Тусклый, нервно мерцающий, он сочится из-под кухонной двери. Встревоженный слух улавливает равномерный гул, от которого волосы встают дыбом.

Неведомая сила, словно ночного мотылька, тянет ее на свет. Любопытство? Или что-то иное?..

Она опускает на пол босые ступни, встает и медленно, точно сомнамбула, идет к двери.

Останавливается. Дрожащими пальцами касается шероховатой поверхности. Визгливо скрипнув, дверь поддается…

На кухне никого нет. Лишь в углу, отбрасывая на кафель полосу мутного света, недовольно бурчит настежь распахнутый холодильник.

Дура! – лицо озаряет облегчение. Дрожь отпускает, плечи расправляются, вновь дышится легко.

Она подходит к холодильнику: и как такое могло случиться?.. А, не задвинула нижний ящик, идиотка!

Досадуя, берет с полки бутылку колы, отвинчивает крышку и жадно пьет. Страха - как ни бывало. Побежденный, повергнутый, он бежал, и теперь недавний кошмар кажется ей глупым недоразумением, маленькой ночной слабостью.

Возвратив бутылку на место, она закрывает дверцу.

Кухню проглатывает мрак. Багровое лицо луны вновь заглядывает в потемневшую квартиру. Она берет со стола пачку «Vogue», выуживает сигарету, прикуривает и облегченно выпускает ноздрями облако ароматизированного дыма.

Надо сейчас посмотреть, где эта негодница Герда, чуть до смерти не напугала!..

Она ощущает на плече холодную ладонь.

Слышится мягкий вкрадчивый голос:

- Не бойся…