Поговаривают, что тем волшебным февральским утром, когда родился Ивар, в город неожиданно, раньше срока, слетелись ласточки, и долго кружили над роддомом. Иногда некоторые из птиц опускались совсем низко, и заглядывали в лица прохожих, но затем вновь поднимались в небо и присоединялись к замысловатому танцу своих сородичей. Но как только сердце матери Ивара перестало биться, образ праздника в танце ласточек рассыпался, и они разлетелись в разные стороны, растворившись в лабиринтах улочек города...
Нет ничего более жестокого, чем Судьба. Именно она изначально ставит каждого из нас в разные условия. Но, вместе с тем, нет также и ничего более благосклонного, чем Судьба. Ведь таким образом она предупреждает нас о тех сложных препятствиях, которые придётся преодолеть на пути к Счастью. Судьба будто тренирует нас, заставляет взять соответствующий разбег перед прыжком через пропасть длиною в жизнь. И чем хуже те условия, которые тебе дарит Судьба, тем больше ты будешь подготовлен, тем больше будет твой разбег, и тем выше может стать твой прыжок. Но только если ты действительно захочешь.
... «Диагноз – остеопороз» – гласила запись в медицинской карте Ивара. Остеопороз. Чрезмерная хрупкость костей. Обычно, эта болезнь встречается у пожилых женщин. Случаи врожденного остеопороза, а тем более – у мальчиков, были единичными, и врачи предпочитали умерщвлять больных новорожденных. Намного проще было сказать матери такого ребенка, что у него остановилось сердце, чем оставить чадо в живых. Тогда в сердцах потенциальных матерей поселилась бы еще одна причина для чувства страха. Падение уровня рождаемости стало бы неизбежным. В своих кругах врачи называли такие прецеденты «убийством одного во имя спасения миллиона». Ивар чудом остался в живых. Одна из акушерок, Мария, рискуя своей работой, тайно вывезла больного младенца из роддома, и определила его в приют для детей-инвалидов...
Многие люди с тяжелым детством, в отличии от тех, у кого те годы были благополучными, в большинстве своем умеют жить по-настоящему, а не просто существовать, ведь они, как никто другой, умеют ценить жизнь, воспринимать ее, как дар Судьбы. Такие, как они, каждый день обязаны заново бороться за право жить. Обидно, но мы начинаем что-то ценить только тогда, когда нас этого лишают. Мы во всем обвиняем Судьбу. Мы жалуемся на маленькие зарплаты, и осознаем эту ошибку лишь тогда, когда теряем работу. Нас не устраивают маленькие квартиры, но мы начинаем мечтать о них, когда вовсе теряем кров над головой. Мы привыкаем к нашим любимым, начинаем считать их частью обыденности, и только потеряв их, понимаем, что они для нас значили. Только тяжело заболев, осознаем, что здоровье является главной жизненной ценностью. Рожденный миллионером вряд ли когда-нибудь узнает настоящую цену денег, если не потеряет все свое состояние. Рожденному здоровым не дано понять истинную цену своего будущего, своей жизни.
... Именно акушерка Мария нарекла мальчика Иваром. Позже она перевелась на работу воспитательницей в тот самый приют, где он рос. Своих детей у Марии не было. Она была бесплодна. Мария шла по жизненному пути в полном, угнетающем одиночестве. Ее родители пропали при невыясненных обстоятельствах, так что росла она под опекой бабушки. Но та прожила недолго, и уже в 13 лет, чтобы выжить, Марии пришлось совмещать учебу в школе с работой, коей стал ночной присмотр за беременными в роддоме. Далее следовали тяжелые годы в медицинском училище и работа акушеркой всё в том же роддоме. Лицо Марии пересекало огромных размеров родимое пятно. Люди постоянно перешептывались за ее спиной, и распускали слухи, будто она сбежала из цирка уродцев. У Марии не было родственников, не было друзей, не было никого. Поэтому забота об Иваре воистину стала для нее смыслом жизни. Мария следила за развитием Ивара, учила его говорить, читать. Она даже пыталась научить его ходить, но слабые мышцы и хрупкие кости не давали мальчику сделать больше двух-трех шагов. Слегка придерживаясь за руки Марии, Ивар медленно шел, но как только он начинал полностью опираться на руки своей добродетели, то терял равновесие, и сразу падал...
В нашем мире, мире лжи и недоверия, каждый делает лишь то, что ему выгодно. Добро умирает. Но все же остаются люди, которые готовы всегда придти на помощь. Эти люди никогда ничего не потребуют взамен на свою щедрость. Всегда нужно стараться быть рядом с такими людьми. Но никогда нельзя рассчитывать на их поддержку. Не из-за возможности измены с их стороны. Просто настанет тот день, когда мы возложим слишком большие надежды на таких людей, и они, независимо от собственной воли, подведут нас. Эти люди всегда будут рядом с нами, всегда будут нам помогать, но мы все равно должны надеяться только на себя.
Ивар непрерывно тянулся к знаниям, с малых лет читал книги, а когда глаза уже уставали, он звал Марию, и просил почитать ему вслух. Читал малыш все, что было в приюте, и что приносила Мария. Он одинаково понимал и детские сказки, и некоторые психологически глубокие, переполненные символами и скрытым смыслом книги. Ивар любил всю литературу. Его привлекал сам процесс чтения книг, погружения в их мир. Но, все же, одну книгу мальчик любил особо, и выделял ее среди остальных. Это был старенький, потрепанный временем и плохим обращением, выцветший сборник фантастических рассказов разных авторов. В этих рассказах описывались неимоверные полеты и путешествия по небу и космосу. Ивар часто перечитывал книгу, и некоторые отрывки даже заучивал наизусть. С этой книги началась любовь Ивара к небу. Мальчик стал подолгу смотреть в окно, вглядываясь в далекую голубую бездну. Иногда даже казалось, что Ивар мыслями и душой был в небе, а на постельной койке оставалась лишь его безжизненная оболочка.
Однажды, во время очередного такого созерцания, он задал Марии неожиданный вопрос: – Скажи, ты часто летаешь в облаках? – Что? – растерялась она. – Ты любишь летать? – Люди не умеют летать, Ивар. – А вот если бы я был здоровым, то обязательно каждый день летал перед завтраком, – улыбнулся Ивар. – Конечно же, мой маленький ангелочек! – заверила его Мария, и обняла. – Нет, я не ангелочек, – перечил ей ребенок. – Но летать все равно буду. – Почему? – Потому что я так хочу...
Мы любим мечтать. Но чаще всего мы вынуждаем себя вернуться к реальности и действовать согласно уставленным правилам, вместо того, чтобы прислушаться к сердцу. Мы стали бояться воплощать в жизнь свои мысли и фантазии. А ведь для осуществления своих идей нужно лишь по настоящему жаждать этого. Неугасаемый костер желания и всего немного хвороста действий способны осветить всю жизнь. И нельзя бояться, что этот костер сожжет вас. Даже если однажды случится именно так.
Каждый ребенок в приюте отличался своим особым характером и мировосприятием. В глазах преобладающего большинства воспитанников блестел и поигрывал на солнце кусочек льда. Эти дети были жестоки и завистливы. Но, впрочем, при желании можно было отыскать и добрых смышленых мальцов. Они были настолько открыты, честны и непорочны, что казалось, будто даже при случайной встрече ты сначала видишь их душу, а уже потом – лицо и тело. Как бы там ни было, но когда Ивар начинал рассказывать истории из своей любимой книги (той самой, что описывала головокружительные воздушные путешествия), вокруг него собирались все дети без исключения. Более того, все они внимательно слушали Ивара, и искренне восхищались его историями. Сам рассказчик получал не меньше удовольствия от этого. Он не только купался в лучах славы, но и имел возможность в очередной раз мысленно пережить все события любимой книги. Ивар всерьез мечтал о полетах. Мальчику часто снилось, как он парит высоко-высоко в облаках. В своих грезах он ощущал невероятную легкость. Дома внизу были похожи на пшено, рассыпанное по земле. Когда Ивар набирал скорость, то чувствовал, как ветер начинает щекотать его нос и щеки. С еще большим увеличением скорости щекотку постепенно сменяло пощипывание. Затем наступал апогей: ощущение полной эйфории будто сжигало его и разрывало на части. «Этот сон означает, что ты все время растешь и развиваешься,» — учила его Мария. Но Ивар не воспринимал подобные объяснения. Ему хотелось верить, что эти сны – вещие.
Вера... Вера в свои силы, в себя самого в целом, в свое будущее, в успех своего дела. Без Веры невозможно совершить ни один мало-мальски стоящий поступок. Ну а грандиозные дела и свершения требуют, соответственно, грандиозной веры. Вера – величайший волшебник, способный осуществить все сокровенные мечты, выполнить все желания. Пока Вера с тобой – ты способен на все. Она заменяет смелость, вдохновение, чувства. Более того – некоторым она способна заменить воздух. Если мы верим в достижение своей цели, то сделаем для этого все, и потому, в конечном итоге, добьемся своего. В противостоянии двух сильных личностей и характеров побеждает тот, чья Вера сильнее. Без Веры люди стреляются. Или, что ещё хуже, спиваются. Жизнь теряет всякий смысл, если отсутствует Вера.
Со временем тело Ивара начало меняться. Но не так, как это обычно происходит у подростков. Остеопороз, и так почти приклеивший мальчика к кровати, давал о себе знать. К четырнадцати годам шея Ивара удлинилась почти вдвое. На груди у него появился горб. Впрочем, и на спине тоже. Под весом этих костных выростов неимоверно искривился позвоночник. Плечи мальчика стали больше, объемней. Ноги же стали выгибаться в другую сторону. Многие кости стали выворачиваться наружу, вздувая кожу Ивара. Стоило мальчику пошевелиться, и все его тело тут же начинало дрожать от длительной боли. Часто при этом его состояние доходило до потери сознания. Мария с большой скорбью отслеживала метаморфозы Ивара. По вечерам она оставалась одна, и, пытаясь унять плач, молила высшие силы о благополучии мальчика. Ивар, насколько это вообще было возможно, старался не обращать внимания на изменения в нем. Он полностью посвятил себя идее полета, и постоянно думал о возможностях ее осуществления. Чтобы воспарить над небесами, Ивар, в конце концов, решил построить дельтаплан. Такой, как в его любимой книге.
Безумные идеи посещают каждого из нас. Но не каждый способен вырвать их из бурного потока остальных мыслей, и после этого воспламениться желанием реализации невозможного. Это и отличает гениев от бездарей. Идей, на первый взгляд лишенных здравого смысла, нельзя бояться. Стоит прислушиваться к себе. И пусть даже придется раскаиваться в содеянной глупости. Все это будет потом. Человек сделан для того, чтобы совершать ошибки. Многие открытия – результаты грандиозных ошибок. Но многие ошибки – не показатель грандиозных открытий. Чем безумнее идея, тем больше вероятность ошибиться. А чем больше вероятность ошибиться, тем долгожданнее и вожделеннее конечный результат.
Создание дельтаплана длилось два года. Марии мальчик решил ничего не говорить, зная, что та все равно запретит предпринимать что-либо. Ивару помогали все дети в приюте. Каждый день они обыскивали все вокруг вдоль и поперек, лишь бы отыскать необходимые для дельтаплана прутья, простыни, инструменты. Никто толком не понимал, чем это кончится, и кончится ли вообще. Просто дети слепо и всерьез заразились энтузиазмом Ивара. Они без притворства разделяли со своим вдохновителем все радости и горечи, победы и поражения. Ивар никого не держал силой и не заставлял ему помогать, но все же за два года ни один ребенок не усомнился в своих действиях. Все знали, что поступают правильно, хотя никто даже не пытался думать о целесообразности.
Все революции, не зависимо от степени их локальности и направленности, одинаковы. В том смысле, что ни одна революция не обходится без яркого лидера, обладающего достаточной харизмой, чтобы повести за собой других людей, без усилия причисляя их в ряды своих единомышленников. Лидер – это человек, нашедший в себе все составляющие успеха: Энтузиазм, Веру, Желание. Эти три ключа способны отворить все двери в сложном лабиринте под названием Жизнь, и укротить самого опасного хищника в этом лабиринте – Судьбу.
Мария никогда ранее не видела такого количества плачущих детей, но в этот странный день приют едва не захлебывался слезами. Плакали абсолютно все. Мария не знала, что это были слезы счастья. Возможно, это все те слезы, которые накопились у детей за последние два года. Дельтаплан был готов. Несуразное сооружение из тонких прутьев, кое-где перетянутых белыми простынями, которое дети прятали на чердаке, и дельтапланом-то назвать было нельзя. Эта конструкция больше походила на остов какого-то древнего летающего ящера. Тем не менее, было четко решено, что ночью летательный аппарат будет опробован в действии. Ивар сохранял завидное спокойствие, но лишь до тех пор, пока солнце не перестало щедро поливать своими лучами приют и не соприкоснулось с горизонтом. Удары сердца отдавались эхом по всему телу мальчика. Ивар понимал, что эта ночь – апофеоз всей его жизни, финишная прямая, ведущая к награде. Чем ближе становилось намеченное время полета, тем тяжелее было собраться с мыслями. Наконец, луна дала своим светом сигнал к началу представления. К этому моменту многие дети, одетые в пижамы и халаты, уже собрались в палате Ивара в ожидании чуда. Они осторожно и бережно взяли своего покалеченного от рождения покровителя на руки, и медленно отправились на крышу. Дельтаплан уже находился там. Как дети не уговаривали Ивара отправить на дельтаплане кого-то другого, все было тщетно. Мальчик был упрям. Смирившись с этим, дети посадили его в кабину летательного аппарата, и стали толкать дельтаплан к краю крыши, постепенно сменяя ходьбу бегом. Ивар сосредоточился, и, тихо бормоча, сильно сжал поручни аппарата, из-за чего вновь почувствовал сильную боль. Еще мгновенье... Небольшой толчок – и дельтаплан отрывается от крыши. Мальчик еще никогда не чувствовал себя так легко и возвышенно. Даже во снах. Боль прекратилась. Ивар плавно парил над лесом, удаляясь от приюта. Из глубин души мальчика вырывался истошный, хриплый, но счастливый крик. Внезапно дельтаплан накренило на бок. Ивар попытался его выровнять, но от этого дельтаплан стал еще и вращаться. Мальчик понял, что это конец. Он входил в пике. Из последних сил он тянул поручни на себя. Дельтаплан стремительно приближался к деревьям...
... Уже через мгновенье Ивар резко вывернул летательный аппарат вверх и взмыл до небес...
Но это было только его воображение. На самом деле, он уже лежал в грязи, накрытый сверху дельтапланом. Люди, раз и навсегда решившие уверенно идти к своей цели, знают, что такое падение. Чем выше заберешься сначала, тем больнее потом. Достичь чего-то, естественно, сложно. Но еще сложнее подняться после падения. У многих после таких случаев ломаются нервы, и они предпочитают остаться внизу, боясь продолжать восхождение. Нужно быть воистину одержимым целью, чтобы выжить после падения. Особенно, когда победа уже была так близка. Мария быстро пробиралась сквозь ночной лес, постоянно спотыкаясь. За ней бежали дети из приюта. Все они искали Ивара. Нашли его нескоро. Много времени ушло и на то, чтобы вытащить мальчика из-под обломков дельтаплана. К рассвету Ивар лежал в реанимационной палате при приюте. Персонал палаты пытался вернуть его к жизни...
... А Ивар все еще продолжал полет. Он поднимался в небеса. Луна слепила глаза. Звезды казались такими близкими. Вот протянешь руку, и сразу обожжешься холодом, который они источают. Но вот дельтаплан растаял, и мальчик в недоумении, но без страха, начал падать...
... Сердце Ивара вновь начало биться. А Мария все не прекращала рыдать. С тех пор палату мальчика стали закрывать на замок. Детей к нему пускали крайне редко. Сам Ивар тоже не слишком часто приходил в сознание. Ему больше не снились полеты. Только черное полотно, сдавливающее сознание. Мальчика охватило даже не отчаяние, а элементарное безразличие. Так прошел год. Потом вернулся прежний Ивар, мечтатель и фантазер. Вернулась и вера в свои силы. Но когда однажды он захотел снова начать двигаться, ничего не получилось. Мальчик позвал Марию, и она объяснила, что он никогда больше не сможет ходить, да и вообще шевелиться. После падения кости раздробились на мелкие кусочки, либо вовсе превратились в песок. Мышцы и связки порвались. От позвоночника остались лишь отдельные небольшие фрагменты. Ивар все равно не верил, что все кончено. Но с тех пор он будто ушел в себя. Мальчик постоянно либо спал, либо просто смотрел в окно. Иногда Ивар звал Марию, и та читала вслух его любимую книгу, и, кроме того, мыла, кормила и поила его. Мальчик провел в раздумьях много месяцев. Каждая новая мысль рано или поздно заводила его в один и тот же тупик. Но Ивар ни о чем не жалел. Кроме одного. Просто ему больше не хотелось доставлять столько боли и страданий Марии. Ночью, очередной из тысячи одинаково темных и длинных, мальчик нашел выход. Заключался он в новых замыслах о полете. Идея с дельтапланом не удалась. Значит, что-то было не так. Чего-то Ивар не учел при его создании. Быть может, причиной неудачи стал чересчур массивный корпус. Или же тяжелые крылья. Возможно, стоило всего лишь доработать управление, или взять разгон немного больше. В таких размышлениях мальчик и заснул...
Душевные муки настигают всех на пути к истине. Прочная пелена сознательных и бессознательных мучений – одно из самых сложных и коварных препятствий, которое, чаще всего, и оказывается решающим. Преодолеть душевные страдания – значит преодолеть себя. Сломать сложившиеся в глубине разума стереотипы. Позволить себе размышлять. Абстрагироваться от внешних, абсолютно ненужных и сильно отягощающих проблем. Направить все свои силы и способности в одно, самое важное и необходимое русло. И при всем этом важно еще и не растеряться, что часто бывает. Того, кто выполнит все предписания, ждет благословение свыше. И Судьба больше не будет иметь власти.
... Бешеное биение сердца. Учащенное дыхание. Отсутствие резкости в глазах. И, впервые за столь долгое время, никакой боли. Только большое тяжелое одеяло, которое душило. Ивар попытался выпутаться из него, и восторженно осознал, что вновь двигается. В конвульсивных биениях он старался освободиться от одеяла. Совершив это, он вдруг понял: что-то изменилось в нем. Отражение в полуоткрытом окне, озаренном предрассветными лучами солнца, не могло обмануть. Ивар пережил сказочную метаморфозу. Он стал птицей. Вместо больного остеопорозом мальчика, на кровати находилась ласточка. Самая настоящая ласточка. Тогда Ивар взлетел, покружил над потолком и выпорхнул из приюта. Он слишком долго ждал этого, чтобы сейчас не воспользоваться ситуацией. Легкость. Открытость. Беззаботность. Свобода. Полет.
Достигший мечты не должен останавливаться. Он должен стремиться к новым свершениям, а иначе, его будет ждать проклятие, которое приведет к страшным последствиям. Пусть даже новые идеи будут рискованнее предыдущих. Главное – не стоять на месте, ибо это даже хуже движения назад. Нужно прочувствовать счастье на данном этапе, но затем идти дальше, решив, что счастья мало.
Ивар никак не мог успокоиться. Он старался лететь быстрее, и еще быстрее, и еще быстрее. И выше. Намного выше. И все равно ему не хватало ощущений. От скорости и высоты, Ивар стал дрожать и слышать неимоверный гул. Вот только происхождение этого гула он увидеть не успел. В небе летел самолет. Когда Ивар обратил на него внимание, было поздно...
... Самолет стало сильно трясти. Пассажиров охватила паника. – Что происходит? – со страхом в голосе спросила стюардесса у первого пилота. – Птица попала в турбину, – ответил тот.
Зачем мы живем? Зачем Судьба дарит нам столько боли? Зачем она готовит столько испытаний? А все для того, чтобы избранные смогли сыграть с Судьбой, бросив вызов неизведанности. И неужели результат не стоит того, чтобы за него бороться, не смотря ни на что?
В тот день умерла и Мария. Она бы все равно не смогла прожить без любимого воспитанника. И сотни ласточек, как когда-то, кружили в небе, иногда опускаясь совсем низко. Их танец длился до тех пор, пока не стемнело. После заката ласточки будто растворились в воздухе. |
Библиотека // Объявления