Я давно хотел это сделать. Даже не так... Мне просто было необходимо это сделать. Еще тогда, когда та продавщица в гастрономе неправильно посчитала стоимость моей покупки, взяв с меня лишние деньги. В те минуты я лишь что-то тихо пробормотал, но в душе моей уже понемногу рождался жесточайший план.

Роды плана проходили с трудом (и напоминали, в какой-то степени, процесс выкидыша у беременной женщины), но это не отбавляло неожиданности самого рождения.

В следующий раз та самая продавщица вновь пририсовала к счету за мою покупку придуманные цифры. Затем она нагрубила мне. Она делала это каждый раз, когда я переступал порог магазина. Но это не значило, что она как-то выделяла меня из толпы. О, нет! Вся соль именно в том, что она обращалась так со всеми покупателям без исключения. И никто особо не реагировал, воспринимая это как должное. Все тихо брали свой товар и уходили.

Я же не мог просто уйти, представив, что нахожусь в стеклянном шаре, в который не проникает все, что вокруг. Меня по-настоящему задевало поведение продавщицы. Но каждый раз я всего лишь сжимал руки в кулаки и что-то бормотал, обращаясь, скорее, к себе самому, чем к ней.

Конечно же, это не могло долго продолжаться. Действия продавщицы с каждым днем становились все более мерзкими. Она будто специально пыталась изводить меня и остальных покупателей. Постоянные обвесы, обсчеты, ошибки в сумме сдачи, грубые слова... Всего и не упомнить. А как она медленно ходила от прилавка до кассового аппарата и обратно! Это неимоверно действовало на нервы. Кровь так и закипала...

Итак, однажды, через месяц после первого инцидента в магазине, я наконец-то решился это сделать. Любой на моем месте поступил бы также. Я только хотел преодолеть абсурдность нашего мира, хотел обратить внимание общества. Можно даже сказать, общество и заставило меня совершить этот поступок.

Более того, я все время четко осознавал, что делаю, ни на секунду не отрекаясь от задуманного. Решил – значит, решил. Так уж сошлись звезды. Я понимал, что это может привести к тяжелым последствиям, что я загублю себе всю жизнь, и что при любом исходе дела мне не избежать душевных мук, доставляемых совестью.

Утро, на которое я наметил свое, может быть, последнее, и потому самое важное дело, было солнечным. Я заранее четко продумал каждый свой шаг, каждое действие, все пути отступления.

Для того чтобы раз и навсегда покончить с этим, мне нужен был особый реквизит, особое оружие. Ну, к счастью, с этим в нашем городе проблем нет. Люди уже давно продавали его на улице, оправдываясь материальными проблемами. Но все же найти именно то, что нужно, мне было тяжело. Я понимал всю сложность предстоящего момента, и готовился так, как гениальные художники готовят кисти для создания будущих шедевров. В конце концов, я нашел то, что нужно...

Реквизит я спрятал под пальто (не хотел раньше времени привлекать к себе лишнее внимание). Зайдя в магазин, я понял: это конец, теперь уже назад дороги нет, игры закончились. Уверенно подойдя к прилавку, я посмотрел в глаза продавщице. Заказал банку сардин (просто чтобы отвлечь ее внимание).

«Жертва, – с иронией подумалось мне в тот момент. – Она еще не догадывается, что произойдет через мгновенье. И пусть меня потом не судят строго, я делал это только во благо».

Затягивать больше нельзя. Я вспомнил все слова, сказанные за этот месяц продавщицей, сосчитал все деньги, которые она бессовестно с меня сдирала, вдохнул воздух, а рука тем временем уже потянулась под пальто, быстро нащупав там то, что необходимо. Раздался легкий, но сдавленный визг какой-то старушки, стоявшей за мной в очереди. Глаза продавщицы округлились. Она попыталась сделать шаг назад, но не могла сойти с места. Я понял, что уже достиг своей цели. Но дело нужно было довести до конца.

«Это вам!» – Сказал я, и, почему-то, улыбнулся. Затем протянул ей то, что еще долю секунды назад держал под пальто – цветы. Три красных тюльпана. Мое оружие, без которого, быть может, ничего бы и не вышло. Сказанных мною слов было мало, и я добавил: «Я люблю вас!»

Я давно хотел сделать это, а последствия того, что сделал, «расхлебываю» до сих пор. Мы с ней женаты вот уже семнадцать лет.