Американо. В скобках - "некрепкий кофе". "Де олла", "капуччино", "эспрессо"... Слышу свой собственный голос: - Можно американо? Через секунду забываю, как я это сказал. Остается галочка в сознании: "Ты сделал заказ". Протягиваю сотню. В тишине раздается голос бармена, только для меня тихий: - Рубль есть? Смотрю в кошелек. Отодвигаю пальцем все бумажные деньги, вижу на дне две монетки: рубль и пять рублей. Кладу рубль на прилавок. Бармен молча берет его, кладет в кассу, отсчитывает сдачу и идет делать мне кофе. Молча кладу деньги в кошелек, кошелек убираю в карман. Жду. Смотрю на витрину с пирожными. Между полками надпись: "У нас все можно приобрести навынос. Торопись, жизнь коротка!" Голова пуста. Смотрю на надпись, ни о чем не думаю. Время отсуствует. Часы, тихая музыка, приглушенные разговоры в зале - все это незаметно. Есть только надпись, стекло и пирожные, даже на вид приторно сладкие. Удар чашкой о блюдце смягчен салфеткой, лежащей на блюдце. Беру чашку, иду к столику у стены, снимаю куртку и рюкзак. Определяю их на стул. Возвращаюсь, подхожу к столику с "бесплатными вкусовыми добавками к любому напитку". Молоко льется тоненькой ровной струйкой, тертый шоколад засыпает всю чашку. Перемешиваю, сажусь за столик. Только огонек в восьми сантиметрах от лица напоминает о том, что время еще не остановилось. Облако дыма повисает над столиком и потихоньку рассеивается. Бежевые стены, свеча на столе, стеклянная пепельница, кофе с привкусом шоколада. Где-то вдали - большие, в человеческий рост, окна. Солнечный свет заливает прилавок и несколько столиков. Я сижу в тени... Затяжка. Глоток. Затяжка. Затяжка. Звонит телефон. Беру трубку. Жизнерадостный голос в трубке задает искрометный вопрос: - Ты кто? Кладу трубку. Закрываю глаза, считаю до десяти, открываю глаза. - Здорово! Убирай рюкзак. Жму протянутую руку.
Тишина исчезла. Джон развалился на стуле, одновременно снимая куртку и вешая ее поверх моей. Уходит, чтобы купить какой-нибудь напиток. Сижу, упершись кулаком в нос. Рука пахнет дымом. В сознании остался комочек пустоты. К нему ведет какая-то мысль. Какая - забыл. Пытаюсь вспомнить. Вспомнил. Звуки отходят на второй план, становятся незаметными. Постепенно исчезает окружающий мир, исчезает мое сознание, уходит жизнь. Остается только пустота. Хочу сохранить это ощущение. Не получается - возникает желание взглянуть на пустоту. Я появляюсь. Ищу глазами Джонни - тот стоит, ждет, пока ему сделают чай, пока что смотрит на надпись на витрине с пирожными. Потом берет блюдце со стаканом и возвращается. Ставит посуду на стол, распаковывает пакетик чая и кидает его в стакан с горячей водой. Несколько капель выплеснулось на стол. - Видел эту надпись, там, где пирожные? - спрашивает он. Рассеянно киваю. Горячая вода, проходя сквозь чаинки, окрашивается в красно-коричневый цвет, как амеба, распространяет свои ложноножки по дну стакана. - Всех, всех, кто сочиняет такие надписи, нужно убивать, - говорит Джонни. - Тяпкой или ржавыми граблями. Джонни вынул пакетик из стакана, потряс им немного, стряхивая капли, и резко переложил в пепельницу. Сидит, рассеянно мешая ложкой чай, и ждет какой-нибудь фразы. - "Мы накормим не только вас, но и вашего мобильного друга" - цитирую я. - Эти за счет картинки выезжают, - Джонни наклоняется над столом и обхватывает ладонями пепельницу. - Фраза сама по себе, согласись, бредовая. Идет с молотка только в комплекте с картинкой. Согласись. Вместо ответа отпиваю кофе. - Согласись, - Джон начинает давить. Если не согласиться, он будет повторять это слово до тех пор, пока оно не потеряет смысл и не станет простым набором ничего не значащих звуков. - Согласен, - легко, чтобы не дать ему насладиться победой, соглашаюсь я. Джонни с довольным видом прихлебывает чаю. - Вот видишь. Я всегда прав. Я молчу. Не хочу продолжать диалог. Джон тоже молчит, пьет чай. Он молчит, потому что о чем-то думает, в моей голове нет не единой мысли. Сижу, тупо уставившись в черноту своей чашки. Джонни додумал, достает блокнот из внутреннего кармана куртки. Блокнот маленький и толстый, страниц четыреста. Обложка синяя. Джон открывает его, постукивает синей перьевой ручкой по клетчатым страницам, заполненным мелким синим почерком. - А помнишь, мы были на даче у Егора? - спрашивает он. Я помню. Красивый коричневый дом, большая терраса с перилами, темные дома, утопающие в зелени, редкие фонари на дороге, летняя ночная прохлада... Отчетливое ощущение счастья. Киваю головой, отпиваю кофе. - Я именно тогда понял, как мелка человеческая жизнь, - произносит Джон. - Живешь, суетишься, чего-то добиваешься... Потом умираешь. А где-то далеко-далеко, ну, хотя бы солнце, светит вот уже пять миллиардов лет. Прикинь! Пять миллиардов. А мы хорошо если до семидесяти доживаем. А солнце это не волнует, оно уже столько наших смертей, наверно, видело, что стало к ним равнодушно. Джонни откидывается на спинку стула и залпом допивает свой чай. - Невкусный, - жалуется он. - Из пакетика. Почему им не купить нормальные чайники? И подавать чай в них. - Профиль такой, - отвечаю. - Здесь кофе - основной напиток. Хотя и он в последнее время ухудшился. - М-да, - неопределенно говорит Джон. Невозможно понять, к чему он это сказал. Смотрит на меня в упор. Возникает ощущение, что он меня гипнотизирует. - Недавно, слышал, настоящее лицо Тутанхамона восстановили, - медленно произношу я, чтобы скинуть с себя наваждение и подогреть разговор. - Ну вот да, - Джонни увлеченно нависает над столом, ухватываясь за мою реплику. - Тутанхамон. Правил года три, в лучшем случае - шесть. А сейчас - чуть ли не самый известный египетский фараон. И известным его сделал случай, не более. Или Хеопс. Изверг же был, ничего для государства не сделал, таких людей вообще забывать надо, а ведь помнят. И я сомневаюсь, что много людей знают о том, что он собственную дочь продал. Зато спроси, у кого самая высокая пирамида, сразу ответят - Хеопс. И даже точную высоту назовут. - Полностью и целиком согласен, - говорю я, пропустив его монолог мимо ушей. - Смотри во-он на ту картину. Картина, черно-белая, висит на стене, над столиком, метрах в пяти от нашего. На ней изображен человек в набедренной повязке, висящий в воздухе ногами кверху. Ноги привязаны веревками к горизонтальной балке, между головой человека и полом расстояние около дециметра. На полу стоит кофейная чашка для эспрессо, человек пьет из нее через соломинку. Джонни оборачивается, чтобы взглянуть на нее. - Забавно, - говорит он, потом встает. - Пошли отсюда. |
Администрация // Объявления
