Покоится в ножнах клинок золочённый.
Умеет смиренно оружие ждать.
Хозяйской заботою не обделённый.
В господской руке он привык воевать.

Предавшись забвенью, хозяин надменный,
Спокойно отмерил два шага вперёд.
Вдохнул полной грудью он воздух дуэльный.
Нет страха в глазах – лишь холод, расчёт.

Холодная сталь затуманила разум.
Рука прижимает к себе рукоять,
И голос, рождённый тяжёлым металлом,
Твердит неустанно одно: «Убивать!»

Рука удлиняется лезвием бледным.
Клинок отражает божественный свет.
Он ожил мгновенно – пришло его время
Нарушить первейший библейский запрет.

На долю секунды лицо обретает
Извечно безликая страшная смерть.
И алый оттенок металл покрывает…
Уж ангел спешит за душой присмотреть…

Покоится в ножнах клинок золочённый.
Умеет смиренно оружие ждать.
Хозяйской заботою не обделённый.
В господской руке он привык убивать…