1.

Холодный дождь – в январе такое не часто…

Я сижу почти не двигаясь. Суетиться бессмысленно – нужно хотя бы на миг насладиться тишиной. Стук капель почти иллюзорен: как будто крошечные, кукольные, палочки бьют по ксилофону окна. Если достаточно вслушаться, можно легко отделить этот легкий звон из сотни других, тоже еле уловимых звуков – только нужно дышать настолько тихо, чтобы не заглушать этот манящий звон жизни.

Я задерживаю дыхание. И закрываю глаза.

Легкое позвякивание дождя усиливается, мне кажется, что даже движение пульса стало почти созвучно с ним.

Медленно, словно во сне, я делаю глубокий вдох. В легкие врывается сильный, едва ли не одурманивающий запах свежести, настолько головокружительный, что на первый момент мне кажется, что я теряю сознание, точнее, что мое сознание отрывается от меня.

Это похоже на мгновенное прозрение. Вспышка ослепительного света. Стук дождя теперь подобен грому, он заглушает все остальные звуки. Только это музыка звучит где-то внутри, не вовне.

И я не знаю, мой ли это голос говорит:

«Слезы дождя – стеклянный бисер. Это разорванное ожерелье неба. Оно плачет по потерянным бусинам – но разве бусины имеют значение?

Но небо плачет по ним, ибо на земле некому собрать их, некому сплести из них новое ожерелье, почерневшее от грязи и крови.

Слезы дождя – это сокровище Неба, но некому оценить его, потому как, упав в грязь, оно потеряло блеск…».

Я поднимаюсь, я иду навстречу голосу, потому что я знаю, КОМУ принадлежит этот голос. Мне кажется, что там, где было мокрое от небесных слез стекло, для меня открыта дверь. Теперь я могу войти в нее.

2.

Здесь тихо и светло…

Дождь льет не переставая. Его песня непередаваема. Его дыхание неуловимо.

Мои глаза закрыты, но я вижу. Я вижу бегущую вдаль тропу, окутанную влажными ароматными травами и туманом. Я иду по ней, как мне кажется, вечность, но усталости я не чувствую, но как будто легче дышать.

А тропа никак не заканчивается, я могу видеть только ее – все вокруг в таком непроглядном тумане, что временами мне кажется, что я тону в нем, и что вокруг, за пределами тропы – бездна, и оступись я хоть на шаг…

Я уже насквозь промокла. Вода сочится изо всех пор, волосы прилипли к лицу, но смахнуть капли я уже никогда не смогу.

Наконец, я начинаю замечать впереди очертания деревьев. В мое сознание вкрадывается тихое журчание воды, я выхожу на берег белого, как парное молоко, озера. Едва слышны всплески воды, там, где, возможно, прыгнула в воду лягушка, или же рыба ударила хвостом.

Прямо перед собой я вижу девочку, сидящую над самой водой. Вся фигура ее окутана легким мерцающим покрывалом, или же это пелена тумана. В руках ее – блестящая серебристая нить. Она плачет.

«Кто тебя обидел?»

«Никто. Я уронила бусины в воду».

«Всего-то? И стоило так плакать из-за каких-то бус?»

«Это не просто бусы».

«А что?»

«Это упавшие звезды».

«Не плачь, смотри, сколько бусинок я тебе принесла…»

Я протягиваю к ней руки – с них, звеня, стекают прозрачные дождевые капли. Они искрятся, падая в траву, на ее ладони. Она смеется – и мне кажется, что ее смех очень похож на звон дождевых капелек, дождевых слез.

Она поднимает на меня счастливые глаза – мне вдруг мерещится, что она – это я, только другая, чистая, незамутненная… Но есть в ней и что-то древнее, серьезное, почти строгое… и сильное.

Она протягивает ко мне руку. Я тянусь к ней, она становится все дальше, всю ее покрывает туман…

…Слезы дождя – стеклянный бисер. Слезы дождя – упавшие звезды.

Слезы дождя – небесные слезы…

Глаза ребенка. Смех:

«Смотри, вот твои бусины, я возвращаю их. Они теперь чище!..»

«Катя… Катя… Катя…»

3.

«Катя! Кать! Ты что?»

Это голос мамы. Все куда-то падает, мешается. Я распахиваю до боли сжатые веки.

Я снова стою у окна. Оно плотно закрыто. Дождь прошел – из-за серых ватных туч появилось скупое январское солнце.

Я оборачиваюсь к маме. В ее глазах удивительное выражение – смесь раздражения, испуга, иронии…

«Я… я ничего. Так, задумалась».

Она выходит из комнаты.

Я снова поворачиваюсь к окну – капли дождя еще блестят на стекле, солнце освещает их изнутри, от этого и они наполняются светом.

От умиления ли, от усталости ли – глаза начинает щипать, и слезы сами непрошено начинают литься из глаз.

Я осторожно ловлю их в ладонь. Освещенные солнцем, они тоже наполняются светом, но поверхность их мутна.

Еще немного… еще только шаг – и они преобразятся.

Станут стеклянным бисером.

Станут упавшими звездами.

Станут небесными слезами…