Цех опустел. Станки умолкли. Только вентиляция продолжает монотонно и бессмысленно гудеть. Делать, как обычно, нечего. Остаётся только идти искать приключений на крышу, в память о незабвенном шведе...

Взял кий из Красного уголка (читай: советский актовый зал). На всякий случай - отбиваться от орков. А заодно поупражняться с мечом или пострелять незадачливых голубей из шотгана 1861 года... Следопыты, они, конечно, ступают бесшумно, но всё-таки пришлось подождать пока вражеский дворник не уберётся восвояси.

Земля скрылась из поля зрения. Ветер заигрался в волосах, спутал и попытался ослепить. Спасла шапка из Турции. Не тюрбан, конечно, но сработала неплохо. А потом крыша кончилась. Всё. Край. И... мост на другую крышу. Но всё не важно, потому что открылся вид на закат.

Неповторимо, как всегда. Присел на холодный выступ из бетона. Вокруг - завод, везде, куда ни кинешь взгляд. И ни души... Точнее, хочется думать, что ни души. Так кажется. На самом деле прекрасно известно, что прямо под крышей такой же дежурный задумчиво смотрит на огонь в бочке. А дальше машинисты и путейцы, и вражеские дворники. И столовая через улицу. Но всё-таки ни души. Потому что больше здесь никому в голову не придёт выходить на ночь глядя на крышу смотреть на очередную солнечную смерть. Один такой, на крыше, наедине с солнцем.

А оно не умирает, оно засыпает. Наверное, редко люди наблюдают, как солнце закатывается не за море, не за скалы, горы или поля, или даже деревья, а за бесчисленные трубы, горизонтальные и вертикальные, за промышленные здания, за цеха и ангары. И всё вокруг - живое. Оно дышит, шевелится, гремит, свистит, извергает пар и пламя.

Механическая симфония для сумасшедшего сторожа...

И это уже не завод, это огромный сказочный зверь, а крыша покрыта толью или ещё чем-то вроде этого, и под ногами это покрытие еле заметно шевелится, и это уже не толь, а огрубевшая кожа невиданного зверя. А в небо устремились горделивые трубы-клыки (или рога), а по жилам зверя течёт газ, пар и вода, а может и кое-что похуже...

Там, где закат, виднеется кусок холма с соснами, и оттуда дует ветер. Наверное, северо-западный, если не врёт красный цветок. А с другой стороны - город, который вынужден дышать всем, что извергает зверь. Ветер проследит, чтобы он вдохнул всё до последней капли, и об этом уже поздно беспокоиться. А закат - это сейчас. Это важно.

Солнце уже не ослепляет, оно тёмно-оранжевое, пока ещё не окрасилось кровью. И садится оно даже не за здания, а скрывается за облаками. Но кажется, что это облака заползают на солнце. Вот они уже надевают на него маску, серую, словно туча, что не до конца выплакала свой дождь. Вот солнце уже полностью одело эту маску. Глаза у маски свирепые, рот кривой, видимо, не довольно солнце. Ещё бы! В этот день оно явно не выполнило план по свету, и дождя не было, есть причины рассердиться! Но вот рот уже сложился в улыбку, а потом и вовсе исчез. А глаза из свирепых стали равнодушными, а потом сонными. Минута... Всё. Закрылись. Но надо ведь ещё и умереть.

Сидеть на бетоне становится холодно. Ветер объявил серьёзную войну волосам и силится сорвать турецую шапку. Следопыт превращается в мага, а меч - в посох. А оранжевый свет становится кроваво-красным. Это не пожар, как утром, это небо, равномерно залитое кровью. Кровью убитого дня.

Тучи, из которых была сделана маска уже сбежали, но солнце успело опуститься за шестиэтажку с трубой, такой же высокой, как сама шестиэтажка. На небе теперь действуют только ветер и облака. Одни из них до сих пор серые, другие потихньку краснеют. И вот тут-то и начинается волшебство...

Ага, вот гончая, бежит куда-то, что есть силы, застыла в красивом прыжке. А за ней китайский дракон, похожий на змею с усами и передними лапами. Он весь в крови, но, похоже, не в своей, потому что улыбается. Хотя ктоих, драконов, разберёт. А над гончей огромный волк. Правда, без лап вообще, и без хвоста, но зато всё остальное, включая зубы, на месте. И вся картина подёрнута дымкой и паром, которые извергает зверь. Ни краска, ни музыка, ни слово не смогут это запечатлеть, это надо просто видеть... и чувствовать.

Но ветер дует, и картина стремительно меняется. Сначала волк превращатся в мультяшного лося, у которого голова больше всего туловища. Гончая переходит на рысь, потом останавливается, принюхивается, и исчезает. Дракон скрылся за шестиэтажкой, оставив на всём небосклоне кровавый след. Лось превращается в ужасно лохматую дворнягу, которая рычит на крохотного диплодока. Но диплодок нападает первым, и оба превращаются в бесформенную кроваво-серую массу...

Темнеет. Ветер всё холоднее. Теперь только он составляет одинокому человеку с кием компанию на крыше. Нет ни солнца, ни туч, и зверь обратно превратился в механические руины. Маг уходит, чтобы записать свои мысли...