http://www.goneliterate.ru/~alisa1/blog/msg/11934#note61750

Все правильно. И мнение чужое уважаю. И фальсификацию истории не признаю. Только чувство такое, будто на оскверненной могиле побывала. Осадок нехороший. Лучше бы я мимо прошла.

Такая вот старомодная. И дед мой любимый до Берлина дошел. И мама ребенком под бомбами на лодке через реку переправлялась. Да еще живу в Сталинграде бывшем. Где выедешь на природу - на заросший окоп набредешь. Целый Мамаев Курган могил в черте города. До сих под снаряды на дачных участках взрываются. А земляки - кто участники, кто "дети Сталинграда", кто "труженики тыла". Нет не коснувшихся. Такие дела.
А дети мои, молодежь то бишь, на Мамаев Курган на салют ехали, да не доехали. В пробке застряли. Салют загремел. Зять мой дверь машины раскрыл и врубил на всю мощь "Прощение славянки". Из машин народ высыпал. Стоя слушали.

Как вам такая фраза:

"Биологическая мать принимала спиртные напитки..."

И такое сплошь и рядом. Поубивала бы.

Жара.
Цветет все, что только в принципе может цвести. Тюльпаны всех цветов радуги. Сирень на подходе. На рынке бабушки вынесли первую клубнику. Моя только зацветает. Зелень робкая и нежная, как младенец. Не верю, что дождалась. Жаль фотик дети увезли на море :)

"Шалтай Болтай" Лучший Фензин Европы 2006

http://www.shaltay-boltay.net/about.htm

(Что-то спрятано в складку)

Может, кто-нибудь помнит, в прошлом году было "Здравствуй, доченька!"

Сегодня опять подошла к этому месту. Могилка заброшенная, неухоженная, все в поросли и суховее. Памятник, обелиск железный со звездой, проржавел. А фотография, как заколдованная! Будто вчера сделали! Черно-белая, как новенькая, с юным личиком с ясными глазами с огромным белым бантом. Мистика какая-то!
Ни потемневшая, ни грязная, ни растрескавшаяся.
Что ж я не сфотографировала-то?! Это лицо видеть надо. Захоронение 1970 года. Она тогда школу закончила. Имени не знаю.

Становлюсь циником, что ли? Кладбище в конце праздничного дня. Довольные бомжи с пакетами собранного. Собаки, роющиеся в мусорных кучах. Церковные служители тоже с пакетами. Так и подмывало написать рассказик "Я - кладбищенский бомж"

Мой первый тюльпан

(Что-то спрятано в складку)

(Что-то спрятано в складку)

(Что-то спрятано в складку)

Этой историей я была больна давно. Все не решалась написать. Просто так написать. Все боялась, что не сумею, что получится все не так. А теперь просто обязана была, перед Днем Победы.
Получилось, как получилось. Как смогла. Описанные события трогают. Я и сейчас больна этим.

Тетя Валя, высокая, статная, как фигура Родины Матери на Мамаевом Кургане, рассказывала про свою жизнь, жизнь маленькой девочки и ее мамы, выживавшей с детьми в военном Сталинграде. Она то замолкала, поправляя седые волосы под гребенку, то продолжала, волнуясь. Волновались и мы, слушая. Волнуюсь сейчас и я.

Перина

(Что-то спрятано в складку)

Рано утром в моем дворе перед работой. Зо бортом 0 градусов

(Что-то спрятано в складку)

Такие вот дела.

А фотоаппарат детишки утащили :)

Огненный змей взметнулся, разорвался на много змей, взлетел по куполу до креста... и там растаял. В черном небе алым Крестом воздвиглось! Сияют кресты на крыльях, у карнизов. На белой церкви светятся мягко, как молочком, матово-белые кубастики, розовые кресты меж ними, зеленые и голубые звезды. Сияет — X. В. На пасочной палатке тоже пунцовый крестик. Вспыхивают бенгальские огни, бросают на стены тени — кресты, хоругви, шапку архиерея, его трикирий. И все накрыло великим гулом, чудесным звоном из серебра и меди.

Хрис-тос воскре-се из ме-ртвых...

— Ну, Христос Воскресе... — нагибается ко мне радостный, милый Горкин.

Трижды целует и ведет к нашим в церковь. Священно пахнет горячим воском и можжевельником.

...сме-ртию смерть... по-пра-ав..!

Звон в рассвете, неумолкаемый. В солнце и звоне утро. Пасха, красная.

Угощение на дворе. Орудует Василь-Василич, в пылающей рубахе, жилетка нараспашку, — вот-вот запляшет. Зудят гармоньи. Христосуются друг с дружкой, мотаются волосы там и там. У меня заболели губы...

Трезвоны, перезвоны, красный — согласный звон. Пасха красная.

Обедают на воле, под штабелями леса. На свежих досках обедают, под трезвон. Розовые, красные, синие, желтые, зеленые скорлупки — всюду, и в луже святятся. Пасха красная! Красен и день, и звон.

Я рассматриваю надаренные мне яички. Вот хрустально-золотое, через него — все волшебное. Вот — с растягивающимся жирным червячком; у него черная головка, черные глазки-бусинки и язычок из алого суконца. С солдатиками, с уточками, резное-костяное... И вот, фарфоровое — отца. Чудесная панорамка в нем... За розовыми и голубыми цветочками бессмертника и мохом, за стеклышком в золотом ободке, видится в глубине картинка: белоснежный Христос с хоругвью воскрес из Гроба. Рассказывала мне няня, что если смотреть за стеклышко, долго-долго, увидишь живого ангелочка. Усталый от строгих дней, от ярких огней и звонов, я вглядываюсь за стеклышко. Мреет в моих глазах, — и чудится мне, в цветах, — живое, неизъяснимо-радостное, святое... — Б о г?.. Не передать словами. Я прижимаю к груди яичко, — и усыпляющий перезвон качает меня во сне.

И. Шмелев "Лето Господне"

У Воронина на погребице мнут в широкой кадушке творог. Толстый Воронин и пекаря, засучив руки, тычут красными кулаками в творог, сыплют в него изюму и сахарку и проворно вминают в пасочницы. Дают попробовать мне на пальце: ну, как? Кисло, но я из вежливости хвалю. У нас в столовой толкут миндаль, по всему дому слышно. Я помогаю тереть творог на решетке. Золотистые червячки падают на блюдо, — совсем живые! Протирают все, в пять решет: пасох нам надо много. Для нас — самая настоящая, пахнет Пасхой. Потом — для гостей, парадная, еще «маленькая» пасха, две людям, и еще — бедным родственникам. Для народа, человек на двести, делает Воронин под присмотром Василь-Василича, и плотники помогают делать. Печет Воронин и куличи народу.
Василь-Василич и здесь, и там. Ездит на дрожках к церкви, где Ганька-маляр висит — ладит крестовый щит. Пойду к Плащанице и увижу. На дворе заливают стаканчики. Из амбара носят в больших корзинах шкалики, плошки, лампионы, шары, кубастики — всех цветов. У лужи горит костер, варят в котле заливку. Василь-Василич мешает палкой, кладет огарки и комья сала, которого «мышь не ест». Стаканчики стоят на досках, в гнездышках, рядками, и похожи на разноцветных птичек. Шары и лампионы висят на проволоках. Главная заливка идет в Кремле, где отец с народом. А здесь — пустяки, стаканчиков тысячка, не больше. Я тоже помогаю, — огарки ношу из ящика, кладу фитили на плошки. И до чего красиво! На новых досках, рядочками, пунцовые, зеленые, голубые, золотые, белые с молочком... Покачиваясь, звенят друг в дружку большие стеклянные шары, и солнце пускает зайчики, плющится на бочках, на луже.

Ударяют печально, к Плащанице. Путается во мне и грусть, и радость: Спаситель сейчас умрет... и веселые стаканчики, и миндаль в кармашке, и яйца красить... и запахи ванили и ветчины, которую нынче запекли, и грустная молитва, которую напевает Горкин, — «Иуда нечести-и-вый... си-риб-ром помрачи-и-ися...» Он в новом казакинчике, помазал сапоги дегтем, идет в церковь.

И. Шмелев "Лето Господне"

Люди встречаются, чтобы расстаться.
И расстаются, чтоб встретиться вновь
Нужно расстаться. И трудно растаться.
В мире, где разумом правит любовь.

Наконец-то я добралась до своих грядок! Устала с непривычки :) На солнышке так тепло, что некоторые работали в футболках. Все тянется к солнцу: цветы, зелень. Птицы бесчинствуют! Дождалась.

не пытайтесь избежать неизбежного и достичь недостижимого. (с)

(Что-то спрятано в складку)

Как хочется, чего? я не пойму
очнуться от морозной спячки
И захотеть невластного уму
И с ветром радужным устроить скачки

И чтоб случились новые стихи
пусть мимолетно и совсем нежданно
Чтоб мысли были ясны и тихИ :)
А пробуждение - желанно.

Вот оно как значит.